Маленький Дайм молча наблюдал за очередной волной упрямства деда за завтраком, когда услышал знакомое тарахтение на улице со стороны лавки.
— Маар! Дядя Маар приехал! — выскочив из-за стола, он побежал через гостиную, к двери, ведущую к проходу в лавку, — я ему открою!
Дайм успел просветить Маара в том, что мама и дедушка опять ругаются…
— Как отец уехал, все время ругаются.
— Прям все время? — Маар поднял мальчишку на руки и вошел с ним в гостиную.
— Угу…
— Доброе утро! — Маар улыбнулся и опустил Дайма на пол, — что, господин Григо, нарушаете указания врача?
— И ты туда же!
— А кому лежать велено?
— Да ладно, бывал в переделках и похуже этой!
— Ага, только сдается мне, тогда вы были лет на двадцать моложе! — Маар кивком поблагодарил Сэт за поданную чашку с чаем и присел за стол рядом с Даймом.
— А что это меняет? — не унимался Григо.
— Давайте уже спокойно позавтракаем! — с интонацией отца заявил Дайм, но тут же опустил взгляд в блюдо с лепешками.
— Именно, — поддержал его Маар, и поднял чашку, но что-то вспомнив, поставил ее обратно, — я же встретил по дороге председателя городского совета, он вам письмо передал.
Маар достал и выложил на стол рядом с Сэт конверт из дорогой бумаги с сургучными печатями.
— Хм… из Актура, — взяла она в руки конверт, — от распорядителя императорской галереи.
— И что он хочет? — заинтересовался Григо.
— Сейчас узнаем, — она сломала печати, вскрыла конверт и начала читать вслух, — Уважаемая госпожа Григо, ваша выставка, прошедшая в прошлом году, произвела на ценителей искусства со всего терратоса незабываемое впечатление! Приглашаем вас в нашу галерею для организации повторной выставки, также спешу сообщить, что советник императора в сферах искусств желал бы видеть вас для беседы на предмет занятия должности главы попечительского совета восстановленной художественной академии Тэка. Жду вашего ответа, мадам Григо. С уважением и почтением, Товье Пран.
— А вот это неожиданно… — Григо взял со стола ложку и стал теребить ее в руках, — вернуться в Тэк было бы…
— Вы же рассказывали, что от дома остались руины, — Маар почесал затылок.
— У нас есть накопления, мы могли бы построить новый…
— Выставка… — мечтательно произнесла Сэт, сложила письмо и убрала в конверт.
— Пойду я, лавку пора открывать, спасибо за завтрак… — Маар поднялся и вышел из гостиной.
Дайм пошел за ним следом.
— Помогу Маару…
Джевашим
Когда нанятый экипаж привез его к «Собачьему хвосту», Кинт обратил внимание, что на заднем дворе гостиницы многолюдно, а у коновязи стоит моторный фургон с атрибутами, говорящими о принадлежности транспорта — собачьи хвосты и плетеные веревки разного цвета «украшали» кабину и будку фургона.
— Благодарю, — Кинт сунул несколько кестов в протянутую ладонь возницы.
Экипаж уехал, а Кинт остался стоять у дороги, пытаясь рассмотреть через открытые ворота, что происходит на заднем дворе.
— Карху! — Чирш увидел Кинта в окно, распахнул рамы с пыльными стеклами и позвал его, махая руками как гребное колесо самоходной баржи, — ты чего там? Иди скорее!
«Какие же они странные, эти кочевники», — подумал Кинт и направился ко входу в гостинцу.
Закрыв за собой дверь Кинт сразу спросил:
— Мой приятель не появлялся?
— Нет, — Чирш помотал головой, улыбаясь.
— Ты чего светишься, как медный вентиль? И что там за люди на заднем дворе?
Причину радости Чирша, точнее две причины, Кинт заметил боковым зрением — кто-то спускался по лестнице в холл.
— Здравствуй, мой воин… — Ашьян остановилась внизу лестницы, она держала на руках младенца и улыбалась, — подойди, посмотри на него.
У Кинта пересохло во рту, ноги стали ватными и мысли принесли воспоминание из прошлого, с перевалов Северных гор, он даже лицо того бродяги-старика вспомнил… «А у тебя будет трое детей, только, кхе… кхе… у них будут разные матери» — сказал он тогда у костра и зашелся кашлем.
— Подойди же, взгляни, у него твои глаза… отец сказал, что он будет таким же хорошим воином, как ты.
— Лучше бы он стал хорошим ремесленником или фермером… — Кинт подошел и взглянул на сына, это был крепкий малыш, с черными как уголь, еще редкими волосами на голове, карими глазами он заинтересованно смотрел на Кинта, что-там себе думая и хмуря брови.
— Нет, он будет воином, терратосу всегда будут нужны такие как ты и как он… Возьми, — Ашьян протянула ребенка отцу.
Кинт бережно взял кулек из пеленок с вышитых узором из разноцветных нитей.
— Он родился весной, — Ашьян воспользовалась тем, что руки у Кинта заняты, положила ему ладонь на затылок и поцеловала его в губы, — отец и брат будут рады видеть тебя. Ты здесь надолго?
— Нет, скоро уеду, — Кинт поднял сына, держа двумя руками, поцеловал его в лоб, сдерживая накатившие отцовские эмоции, к которым он был неготов и которые сейчас не к месту, и передал матери.
— Пообедаешь с нами? Мы тоже уедем завтра.
Отказываться от приглашения дочери одного из хозяев этих земель, Кинт, конечно же, не стал, а лишь в очередной раз предупредил Чирша, что он не один и ждет приятеля.
На заднем дворе гостиницы под большим навесом стоял стол, который, суетясь, накрывали несколько женщин, горели два костра, над ними треноги с большими чанами, еще пара столов, одного у со знанием дела разделывали тушу барана двое рослых парней, у другого женщины возились с овощами. С одной стороны стола под навесом уже сидели четверо — старейшина Доту, его сын Даш, еще один парень из кочевников, рослый, скуластый с острым взглядом, а четвертым был какой-то седой пожилой мужчина, не кочевник, скорее, какой-то фермер с юга терратоса.
— Проходи за стол, — Ашьян, нежно подтолкнула Кинта в спину, — а я пойду кормить Шарта.
Пока Кинт шел к столу, все кочевники на мгновение прервали свои занятия и, чуть поклонившись, тихо, почти хором произнесли — «Карху!»
Старейшина Доту поприветствовал Кинта, подняв руку и ею же указал на место рядом с собой, которое тут же уступил незнакомый Кинту парень.
— Кинт! — Даш подскочил, подбежал к нему и хлопнул его по плечу, — мы так все обрадовались, когда Чирш сказал, что ты здесь! Проходи, садись… познакомься, это Сеур, муж Ашьян.
Парень с уважением протянул Кинту руку ладонью вверх.
— Рад встрече с тобой, Карху.
Седой мужчина тоже поприветствовал Кинта.
— Здравствуй, — старейшина Доту, положил руку на плечо Кинта, когда тот сел рядом и посмотрел ему в глаза.
— Здравствуйте, Доту.
— Чирш сказал, что ты отправляешься на север?
— Вот болтун!
— Он не вправе скрывать от меня ничего, я спросил, он ответил…
— Да, у меня там дело.
Доту снова положил руку на плечо Кинту и прикрыл глаза.
— Что ж, делай свое дело, но будь готов к предательству и не трать время на потрясения, предательство должно быть наказано, не мешкай, когда придет время.
— Спасибо вашим Предкам за предостережение, — Кинт с благодарностью кивнул.
— Ты что, стыдишься быть Карху? — Доту указал на развернутый камнем вниз перстень на пальце Кинта.
— Что вы, — Кинт улыбнулся, — просто не хочу привлекать излишнее внимание к себе.
— В этом городе тебе ничто не угрожает.
— Скорее наоборот, этот город мне должен почти год жизни… — Кинт ухмыльнулся, — и пусть он теперь не замечает меня, так всем будет лучше.
— Что ж, я вижу, ты ведом каким-то долгом, пусть так, это твое дело, мы поможем тебе, Даш, приведи Крата.
Даш поднялся, прошел в конюшню и через минуту вышел с заспанным кочевником, в легких парусиновых одеждах и кожаной жилетке, в его свалявшихся длинных волосах застряла солома. Увидев его, Кинт даже хохотнул:
— Вот так встреча, Вонючка!
Кочевник тоже узнал Кинта, но видя, что тот сидит рядом со старейшиной Доту, виновато опустил глаза.
— Вы знакомы? — удивился Даш.
— О да, мы провели несколько незабываемых часов в заснеженной степи…
— Расскажешь?
— Потом, как-нибудь.
— Крат проводник, один из лучших, — сказал Доту, — он пойдет с тобой на север.
— Как скажешь, отец Доту… — Крат поклонился.
Крат ушел в конюшню, вероятно, досыпать и думать о том, что ему предстоит далекий путь в компании дерзкого аканца, которого несколько лет назад он с удовольствием бы скормил собакам, а теперь этот аканец Карху, и если того захотят Предки, то придется отдать за него свою жизнь.
За обедом Доту рассказал Кинту, что едет на юг по течению реки, где в сутках пути от Джевашима, заложен рыбацкий поселок, а этот южанин, что с ними, продал все недалеко от Латинга и хочет выкупить кусок земли рядом с тем поселком, а также помочь с организацией рыболовецкой артели. Ашьян тоже пришла к столу, накормив грудью ребенка и оставив его спать в комнате гостиницы под присмотром няньки — сгорбленной старухи, с виду так сущей ведьмы.
— Чем я еще могу тебе помочь? — Доту пообедал весьма скромно, ограничившись наваристым бульоном и лепешкой, успел переговорить с фермером-южанином и вернулся на свое место.
— Чирш обещал обо всем позаботиться, — пожал плечами Кинт и в очередной раз обратил внимание на то, как на него смотрит Ашьян.
— Там, в горах и предгорьях еще много непримиримых племен, для многих это, — Доту кивнул на перстень Кинта, — будет поводом, чтобы оказать тебе уважение, но найдутся и те, для которых перстень Карху рода Праков, как запах крови в степи, многие из них будут рады, если наш род прервется.
— У меня не будет времени выяснять отношения с вашими соплеменниками.
— Карху! — на задний двор вышел Чирш, — пришел тот, который с тобой…
— Благодарю, — Кинт поднялся и поклонился, — мне нужно идти.
— Мы отправляемся вечером, Крат будет ждать тебя здесь, — Доту тоже поднялся и протянул руку Кинту, а затем добавил, — на запад отсюда, недалеко от деревни Даша, в степи строится каменный дом, это твой дом, Крат знает к нему дорогу.