— Ваш заказ, — долговязая девчонка лет двадцати, вся какая-то угластая и с короткой мальчишечьей стрижкой, опустила на стол перед Кинтом медный поднос с цельной тушеной рыбиной в овощах, — а что господин будет пить?
— Подают у вас какао?
— Вообще нет, но хозяин сам любитель этого южного напитка, я могу сварить из его запасов.
— Будь любезна, — Кинт выложил на стол золотой кест, придавив его пальцем, — а тебе не попадет?
— Ну и пусть, я еще вам свежей сдобы принесу! — девчонка проворно выковыряла из-под пальца Кинта золотую монету, смахнула ее себе в карман передника и побежала на кухню.
Расправившись со вкусной и сочной рыбой, в которой кроме как по хребту и костей-то не было, Кинт с удовольствием смаковал какао вприкуску с кремовой булочкой, поглядывая в окно и наблюдая за пристанями, думал о том, что еще год назад, запах какао не вызывал в нем никаких гастрономических эмоций как в юности.
— Очень интересно, — вслух сказал Кинт, заметив у пристаней судно со знакомым силуэтом.
И как в подтверждение его мыслям, в полуподвальное помещение харчевни спустя минуту ввалились несколько человек, двое из них так и застыли у дверей, встретившись взглядом с Кинтом.
— Господин Тома, это я хватил лишнего шального табака кочевников, или вон там сидит…
Тома не дал договорить здоровяку Дерию и дернул его за рукав.
Кинт молча сделал приглашающий к себе за стол жест.
— Не скажу, что скучал, но будь я проклят, рад тебя видеть! — Тома протянул руку поднявшемуся из-за стола Кинту.
— Я тоже рад видеть вас, господин Тома, и тебя, Дерий, рад видеть, — Кинт пожал руку и здоровяку и сел на свое место, — господа составят компанию?
— С удовольствием! — ответил Тома, и жестом отправил троих молодых парней в матросской робе подыскать себе свободное место.
— Доставил же ты мне хлопот, — Тома аккуратно нарезал ножом мясо у себя в тарелке, — как ты исчез, затаскали меня на допросы…
— Ага, — подтвердил Дерий, — ищут тебя, Кинт, и друга твоего… до сих пор во всех портах и вокзалах твой, да Тилета портреты висят, не скажу, что художник хорош, но кое-какие черты узнаваемы.
— Я не собираюсь в обозримом будущем посещать Решенц, — Кинт затянулся трубкой и выдохнул дым к потолку.
— Антиквара, — Тома разобрался с куском отбивной и тоже закурил сигару, — ты не убивал, я это понимаю, ты его уважал, был предан… но вот жандармерия другого мнения.
— Жаль старика, — Кинт плеснул в три кружки шанта, — я действительно сблизился с ним.
— Что произошло в ту ночь? — Тома подпер ладонью челюсть, приготовившись слушать.
— Много чего, но старика я не убивал… это все, что я скажу.
— Верю… А тут, тут ты что делаешь?
— Живу, — Кинт пожал плечами, — тихое место, море…
— А тут не верю, — Тома ухмыльнулся, — ладно, мое какое дело.
— А вы опять за контрабандой и рабами?
— Да, надо принять груз, всего-то несколько ящиков какой-то руды и доставить в Решенц, еще пару дней простоим в ожидании погрузки.
— А что Тилет, как поживает? — поинтересовался Дерий.
— Я с ним давно не виделся, с прошлой осени, как вернулись в терратос, так и расстались.
— Хм… — Тома поскреб седую щетину на скуле, — ты знаешь, я вроде видел его, но не уверен.
— Где?
— В Майнге, у нас поломка случилась, мы заходили в верфи речного порта, стояли в ремонте неделю… зашли как-то вечером в ресторанчик на набережной, а там драка в самом разгаре… я только силуэт его видел, когда он в подворотню прошмыгнул, а у входа в ресторанчик остались лежать трое, все порезаны, исколоты.
— Вряд ли, — Кинт покачал головой, — на его месте, я бы сидел тихо.
— Так то ты! А Тилет, Тилет он знаешь же… — Дерий громко икнул, уже изрядно захмелев, и изобразил неопределенный жест рукой у виска.
— Знаю.
— Господин Тома, — к столику подошел один из матросов, с которыми пришел капитан, — нам возвращаться на борт или подождать вас?
— Ждите, — ответил капитан и обратился к Кинту, — заходи в гости, пару дней еще точно простоим.
— Возможно, зайду, — Кинт поднялся и протянул руку, — всего хорошего, господа.
Распрощавшись с контрабандистами, Кинт развернул газету и пробежал взглядом по заголовкам — «Суд над врагами империи», «Уголь или горючие смолы?», «Император помирит торговые гильдии», «Открытие посольства терратоса Решенц в Актуре» — гласили заголовки первой полосы. Кинт быстро пролистал несколько страниц и стал читать последнюю полосу с разного рода коммерческими объявлениями, городскими хрониками и некрологами.
И все же, Кинт заблудился… желая провести время до ужина с пользой и продолжить изучение города, он оказался на западной окраине, что была хаотично застроена, имела множество проездов, проулков и тупиков. Начинало темнеть, а в этой части города старые газовые фонари зажигать не спешили, и обходчиков с лесенками что-то не видать… Люди, что жили в небольших домишках, были не бедны, но и зажиточными их не назвать, хотя, в некоторых дворах Кинт наблюдал и лошадей, и моторные повозки, и даже одноколейник у калитки каменного дома…
— Эй! Чего тебе? — крикнул Кинту мужчина из окна второго этажа, — убирайся, пока кости целы!
— Скажите, милейший, — Кинт присел у редкого двухколесного транспорта, опираясь двумя руками на трость и разглядывая кожаное сиденье, — откуда у вас этот транспорт?
— Я сейчас тебе покажу, откуда! — Мужчина взъярился, и исчез из окна.
Спустя минуту он появился на крыльце в компании крепкого парня, держащего в одной руке дубинку, в другой фонарь и, решительным шагом, направился к калитке, поправляя пояс с револьверной кобурой.
Кинт отметил еще несколько знакомых деталей своего одноколейника, выпрямился и осмотрел пустую улочку.
— А ну, Гидди, отвесь этому тупице пару ударов, — мужчина обратился к молодому, забрал у него фонарь и поднял над головой, в предвкушении расправы над любопытным чужаком.
Парень успел лишь замахнуться обойдя одноколейник, но получил сначала удар тростью в бедро, а потом кулак чужака влетел в скулу, парень охнув, рухнул на землю. Трость Кинта разделилась, и трехгранный клинок коснулся щеки мужчины, который успел лишь потянуть руку к кобуре…
— Уши лишние? — тихо спросил Кинт и быстро оглянулся по сторонам.
В свете фонаря, что мужчина так и держал над головой, глаза Кинта были будто звериные, отражая желтый свет масляной лампы.
— Я… я… я из городской жандармерии, — все же выдавил из себя мужчина, — ты совершил преступление напав на меня и моего сына…
— Да неужели! — оскалился Кинт, сунул под нос городовому свой жетон инспектора секретариата безопасности и рявкнул, — сгниешь на каторге! Оба сгниете! Где? Где ты взял этот транспорт, мешок с дерьмом!
Городовому стало не до ощущения холодного металла на щеке, он уже мысленно перенесся далеко на север, в угольные шахты и представил, как до скончания своих дней, будет махать киркой, заходиться кашлем и плеваться кровью.
— Ну, отвечай! — Кинт отошел от городового, присел на сиденье одноколейника и, убрав жетон в карман, собрал трость.
— Полевое управление… мастер-инспектор Джевашима оставил его здесь на хранение.
— Замечательно, а сам он где? — Кинт тростью указал поднявшемуся парню встать рядом с отцом.
— Он приезжает раз в неделю, да! Как раз сегодня ночью, прибывает дирижабль из Джевашима, мы и выкатили одноколейник для него… — пробубнил парень и покосился на отца, а тот часто закивал в подтверждение и добавил, — но этот одноколейник был конфискован у преступника…
— Вот как? Почему же он не был передан в имперское транспортное управление при городском совете, а стоит около вашего дома? Так что, преступников, и врагов империи я вижу перед собой!
— Но мы не знали, господин инспектор… — городового уже потряхивало, — что с нами теперь будет, господин инспектор? Накажите только меня, сын ни при чем…
— Ни при чем, — Кинт задумался, похлопывая рукоятью трости себе по ладони и строго посмотрел на парня, потом на его отца, — я подумаю, как с вами поступить, а пока, пока держать язык за зубами!
— Так есть, господин инспектор! — почти хором ответили отец с сыном, а потом отец спросил, — я опущу фонарь? Рука совсем затекла…
Кинт кивнул, городовой опустил фонарь на землю.
— Сделаете так, как я скажу, и возможно, я забуду об этом недоразумении, — Кинт поднялся и оперся на трость руками, покачиваясь на пятках и заглядывая собеседникам в глаза.
— Конечно, конечно, это недоразумение, мы сделаем, как вы скажете… — затараторил городовой.
Ориентируясь на колокольню ратуши и подсвеченный яркими лампами большой циферблат на ней, Кинт через час вышел к городской площади, а спустя еще полчаса, вошел в калитку дворика, на скрип которой из цоколя двухэтажного дома появился Чекар. Старик держал одну руку за спиной, а второй направил отражатель фонаря в сторону Кинта.
— Между прочим, господин капитан, вы должны были предупредить, что не будете завтракать, обедать и ужинать! Чего переводить продукты? — Чекар сунул за пояс револьвер.
— Простите Чекар, так получилось, — Кинт улыбнулся и виновато пожал плечами, — может быть, что-то еще осталось от ужина? Я очень проголодался…
Чекар подошел ближе, внимательно осмотрел Кинта и сказал:
— Я подогрею, но в комнату не подам, поздно уже, поужинаете на кухне, в цоколе.
— Составите компанию?
— Молодой человек, — вздохнул Чекар, — за последние несколько лет, таких как вы, побывало квартирантами этого дома очень много… я просто служу здесь управляющим, становиться для кого-то сначала собеседником, затем приятелем — извольте, у меня уже слабое сердце, чтобы потом переживать за каждого…
— Согласен… что ж, мне надо передать для Сарта срочное сообщение.
— Говорите мне, что нужно передать, не переживайте, запомню слово в слово, но сначала согрею вам ужин, а потом отправлюсь к Сарту.
— Тогда пойдемте, — Кинт подошел к ступенькам, ведущим в цоколь и, сбежал по ним вниз.