Direttore смешался.
— Он не принял предложения встать во главе Восточного Региона, — опередила Эусебио синьорина Уилсон. Поэтому, три дня назад я приняла его отставку. Выходное пособие он получил царское.
— Жаль! Он показал себя превосходным главой канала "Природа и культура", — заметил я. — Некжто во время моего отсутствия случилось нечто такое, что сделало невозможным ему занять предложенный пост?
— Углубляющиеся расхождения по программной политике, — буркнул Розенкранц.
— Я хотел бы переговорить с ним после полудня, — сообщил я Лили.
— Не знаю, найди ли я его, — довольно-таки нагло ответила та.
— В таком случае, поищи себе новую работу, — сказал я. И сразу же сделалось тихо.
Неужели пересолил? Ну что же. Я не из тех безумцев, которые прыгают с вышки в бассейн, не проверив предварительно, а налили ли в него воду. Я тщательно изучил биографию Гурбиани. И разыграл сцену в точности так, как тот поступил пять лет назад, разогнав все руководство Западного Региона. Другое дело, что синьорина Уилсон уже много лет была в фирме священной коровой…
Пресс-конференция доставила меньше хлопот. Постоянно шутя, я все прикрывал провалами в памяти. Вспоминал, что во время празднества сел в машину какой-то охотницы за автографами, практически сразу услышал не слишком сильный разрыв, после чего потерял сознание. В себя я пришел только лишь в глубинах Колодца Проклятых. Весьма живописно я обрисовал то, как выбирался из колодезного ствола, расписывал о переходной амнезии, о том, как бродил по канализации и мусорным свалкам, и о руке помощи, которую протянула мне медсестра Моника Мазур. На всякий случай, я утаил эпизоды с моим арестом и пребыванием в клинике. Еще я рассказывал о том, как память ко мне постепенно возвращалась. И о том, как из сочувствия и нежности, которой меня окружила Моника, родилась любовь. Все были тронуты или сделали вид, будто бы это их тронуло. Еще я упомянул о продолжающемся следствии по делу моего похищения, обещая, что средства массовой информации обязательно будут ознакомлены с его результатами. Не желая, чтобы лирическое настроение полностью начало преобладать в зале, я рассказал парочку сальных анекдотов из приготовленного в печать новейшего номера "Минеттио". А в ответ на вопрос, собираюсь ли я отдохнуть или сразу же вернуться к работе, таинственным голосом ввернул, что готовлю парочку неплохих проектиков.
— Иногда, когда близко столкнешься со смертью, это поднимает интеллектуальную потенцию…
— Слушая синьора, — сказала худая журналистка из "Иль Корьере делиа Сера", — можно прийти к выводу, будто бы вы начинаете верить в Бога.
— Успех был бы полным, если бы Он поверил в меня и выкупил пакет спутниковых программ SGC.
Всеобщий взрыв хохота дал прекрасный шанс эффектного завершения пресс-конференции.
В кабинете меня ожидал Лука Торрезе. Он сидел прямо на моем столе и бесцеремонно копался в каких-то бумагах.
— Шеф, так что с тобой такое? — взорвался он. — Пустил побоку все мои предостережения во время Festa d'Amore, и поглядите что случилось. Вот уже пару месяцев я сигнализировал, что мы не полностью контролируем все структуры SGC, только ты не доверял.
— А ты знаешь, кто организовал мое похищение? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.
— Подозрения имеются, но мне не хватает доказательств.
— Тогда найди эти доказательства, иначе я дам заказ кому-нибудь другому.
Было заметно, как нервно дернулась его челюсть.
— Тут другое дело. Синьор Амальфиани звонил час назад. Он беспокоится за свои деньги. Требует указать сроки и теряет терпение.
Я понятия не имел, как отреагировать. Что-то мне подсказывало, что попытка схватить Торрезе за задницу и выкинуть за двери, не была бы самой лучшей идеей. Гораздо хуже, что я совершенно не знал, кто такой этот Амальфиани. Оставалось тянуть время.
— Слышишь, старик, а может заскочишь вечером, тогда и поговорим, а сейчас у меня встреча с этим фертом из министерства.
Охранник неохотно слез со стола.
— Я собрал досье на Монику, то есть, на твою жену, — сообщил он. — Та еще пройдоха. Если у нее есть чем тебя шантажировать, мы это можем быстренько прекратить.
— Ничего прекращать не будем. И прошу тебя: не суй свой нос в мои семейные дела.
— Заскочу в восемь вечера.
Когда он вышел, я взял в руки "Who is Who", перелистал справочник пару раз но никакого Амальфиани не нашел. Никого с такой фамилией я не обнаружил и в телефонной книге. Что за черт? Проблему прояснил короткий разговор с Габриэлем Заксом.
— Синьор и вправду не знает, кто такой Амальфиани? — спросил тот, снизив голос.
— Понятия не имею.
— Его истинного имени не знает никто, но многие утверждают, что под этим псевдонимом скрывается глава объединенных Ндрангеты, Каморры и Коза Ностры[16].Многие подозревают, будто бы у нас с ним имеется некий договор. Нехорошо, что как раз этого ты и не помнишь.
Я вздохнул. Теперь мне было известно наиважнейшего из дьяволов, с которыми Альдо должен был заключить договоренность.
Вице-министр Вольпони забрал меня в камеры предварительного заключения муниципального следственного ареста, размещающиеся в современном комплексе низких бетонных параллелепипедов, расположенных за городской чертой. Вначале, благодаря подглядывающим камерам, я мог присмотреться к троице активистов ПА, моих похитителей. Меня застала врасплох их молодость. Австрийцу, хорвату и итальянцу, всем вместе не было и пятидесяти с лишним лет. Хилые, с юношескими прыщами и перхотью, они были похожи на старшеклассников средней школы, набедокуривших во время пикника. Показывая их, Вольпони упомянул, что сообщница этой симпатичной троицы, некая Андреа, после попытки самоубийства путем вскрытия вен находится сейчас в тюремной клинике. А вот ее сестра, тринадцатилетняя Николь, сыгравшая роль эротической наживки, пребывает дома под полицейским надзором.
— И эта детвора по-настоящему хотела меня убить? — недоверчиво спросил я.
— Не обманывайся внешностью этих ангелочков, Альдо, — на тонких губах министра появилась ироническая усмешка. — Эта детвора является членами крайне опасного фундаменталистского движения. Точно так же, как и их гуру, прозываемый брат Раймонд, они считают, что пришло время начать действенное сражение со злом. Так что они нападают на тех, кого считают безбожниками и растлителями, поджигают магазины с порнографией, публикуют списки крупных чиновников, пользующихся услугами проституток, пикетируют абортарии и институты генной инженерии, наконец, наголо бреют звездочек пип-шоу. К счастью, официальные церковные власти их эксцессы не поддерживают.
— А этого Раймонда вы схватили?
— Он скрывается где-то в Швейцарии. Тип довольно-таки таинственный. Бывший участник собрания в Тезе[17], впоследствии ярый лефеврист[18]. А сейчас… Некоторые говорят, что его финансируют арабы. Во всяком случае, сбитая с толку молодежь считает его воплощением Мессии. Рассказывают о его стигматах и пророчествах, люди верят в осуществление им чудесных оздоровлений…
— Раймонд Пристль… — непроизвольно произнес я.
— Понятное дело, что вы должны были о нем слышать, — оживился Вольпони. — Ваше телевидение даже анонсировало специальную программу, разоблачающую этого шарлатана.
— Анонсировало…
— Ну, где-то месяца два назад. Хит столетия. Вот только я удивился, почему в самый последний момент программу сняли с эфира.
— Почему… — на мгновение я почувствовал удар жары. Со мной происходило что-то нехорошее. Откуда пришла эта невообразимая волна страха? Откуда мне было известно это имя?
— Что, Альдо, плохо себя чувствуешь? — спросил министр. — Может воды?
— Нет, нет, — я зачерпнул побольше воздуха и сменил тему. — А с этими ребятами можно буыло бы поговорить?
— С нашей стороны никаких проблем нет. Вот только сомневаюсь, что они на это согласятся. До сих пор нам удалось сломать только их сообщницу, Андреа. Да, дружков она сдала, но тут же попыталась покончить с собой.
— А если я заявлю под присягой, что это не они покушались на меня? Вы их выпустите?
Чиновник недоверчиво поглядел на меня:
— Это как?
— Скажем, у меня в отношении них… свои планы. Тот какое-то время задумчиво потирал ладонью лоб.
— Думаю, такое устроить можно. В аресте они не слишком нужны нашим следственным органам, а вот на свободе, они могли бы, возможно, привести нас к Раймонду. С момента твоего похищения он как будто сквозь землю провалился.
— В таком случае, если ты можешь, устрой мне встречу с ними.
— Сейчас? Это рискованно.
— Но, похоже, возможно. Но вначале пускай узнают, что их выпускают на свободу.
Вольпони усмехнулся. Не было никаких сомнений, что еще раньше они с Гурбиани оказывали друг другу различные услуги. Какие? Все мои знания относительно большинства контактов магната все еще были совершенно ничтожными.
С юными похитителями я встретился часом позднее на заднем дворе следственной тюрьмы. Я попросту пошел к ним, когда те покинули свои камеры и теперь щурили глаза, отвыкшие от солнца; ребята были совершенно сбиты с толку неожиданным освобождением.
— Привет, детвора, — ласковым тоном обратился я к ним. — Те ощетинились, словно мыши при виде змеи. — Хотел лишь сказать, что я к вам никаких претензий не имею. И даже считаю, что ваш поступок был вполне оправдан. — Те не отвечали, наверняка предчувствуя провокацию. — Мне очень бы хотелось с вами побеседовать, понятное дело, не сейчас. Через какое-то время. Это когда вы придете в себя. Пока же желаю: "Да поможет вам Господь"….
Ворота тюрьмы начали раздвигаться. Самый высокий из освобождаемых фундаменталистов, совершенно лишенный растительности на лице альбинос (из документов, которые я успел просмотреть, следовало, что зовут его Вук Иванович, родом из Загреба), немного отстал от остальных и в тот момент, когда проходил мимо меня, усп