Та легкость, с которой я справился с Лино Павоне, породила замешательство в рядах заговорщиков.
— Мы его найдем, — обещал Заккария на импровизированной встрече с триумвиратом, управляющим SGC, в составе: Розенкранца, Бьянки и Кардуччи. Совещание происходило ближе к вечеру в "безопасном кабинете" офисного здания. — Выслеживаемый властями, подозреваемый в убийстве, к тому же, с серьезными провалами в памяти, Альдо никак не может нам в данный момент помешать. Самое главное, чтобы Уго вложился в сроки. Когда заводы в Куала Лумпуре получат прототип?
Глаза присутствующих направились в сторону Кардуччи.
— Мы делаем все возможное, но появились мелкие сложности… — пробормотал профессор.
Выглядел он совершенно нехорошо, у него были красные от бессонницы глаза, руки тряслись.
— Сроки необходимо выдержать, я уже вбухал в этот проект целое состояние, — в голосе Заккарии прозвучала угроза.
— Корпорация тоже в долгах, — вмешалась Лили Уотсон.
— Вот если бы мы могли добраться до активов Альдо. — Эусебио нервно кусает чубук трубки. — На Кайманах и в Белизе у него припрятана куча денег.
— Его поимка — вопрос нескольких дней, — успокаивает всех президент Банко Ансельмиано. — Правда, Лино он не проболтался, но мы и так знаем, куда он направляется. Он желает найти того чудотворца, который так намешал ему в голове и довел до нынешнего состояния вещей. И это очень хорошо. Мои парни уже идут по следу. Пускай он отыщет "пророка", и тут мы прихлопнем их обоих. Я вылетаю в Швейцарию на рассвете. Ситуация находится под контролем.
— А вдруг Сальваторе начнет болтать, — беспокоится Бьянки. — Правда, мы отослали его в самую Австралию…
— Ах, да, вы же еще не знаете, — скалит зубы Эусебио. — Коллеги, совершенно забыл вам сообщить. Тут у меня мэйл из сегодняшнего "Брисбейн Джорнел". Сами можете прочесть: Страшный пожар опустошает южный Куинсленд. Известный итальянский телевизионный менеджер вместе с семьей стал жертвой огня…
Лицо Кардуччи делается мелово-белым.
— Вы его убили? — шепчет он. — Но ведь мне обещали…
— А ты, профессоришка, занимайся своими делами, — Розенкранц стучит головкой трубки по краю бронзовой пепельницы. — В бизнесе симпатий к кому-либо не бывает.
— Но ведь, Господи!…
— Успокойся, Уго, не надо вопить. Одним из первых экспериментов, которые мы проведем с помощью "Психе", станет избавление от этого Старого Синьора, — смеется Бьянки. — В течение пары тысяч лет библейские бредни замусорили человеческие умы. Наша программа уничтожит его точно так же, как конкурентов гурби-колы или SGC Production.
— Тут самое главное, координировать наши действия. Было ошибкой, что в первый раз мы доверили устранение Гурбиани любителям. Я и не знал, что у нас сотрудничество сложится так здорово. — Лили Уотсон подмигивает Никколо Заккарии. — Да, при случае, а не останетесь ли вы у нас на ночь? Я приготовила апартаменты на наивысшем этаже. С эскортом…
— Если оно будет на столь же высоком уровне, — отвечает мафиози, — "нет" не скажу.
Ужинает он вместе с Бьянки и Розенкранцем в компании красивых девушек, после чего три наиболее красивые из них, в воздушных, словно из белого лета сотканных одеяниях, под веселый смех ведут его в помещения на верхнем этаже, называемые "садом наслаждений".
Расставаясь, никто не имел понятия, как скоро придется им встретиться вновь. Через четверть часа после полуночи Розенкранца, проживающего, подобно коллегам из правления в шикарных апартаментах на двадцать девятом этаже SGC Center, будит телефон из помещения охраны. Датчики на высших этажах указывают на высокую концентрацию дыма в воздухе…
— Пожар? Где?
— Мы подозреваем, что это в лабораториях. Двадцать первый и двадцать второй этажи. К сожалению, там датчики и аварийная сигнализация не работают, но с улицы виден огонь.
— Огонь? Невозможно, у нас ведь самые лучшие противопожарные установки.
— Кто-то их отключил. Не сработали ни мониторинг, ни орошающие системы. В самой лаборатории никто не отвечает, камеры слепы.
— Пошлите туда людей!
Через пять минут докладывают о весьма тревожных известиях.
Группам пришлось возвратиться. От двадцатого этажа и выше здание охвачено огнем. Пожар сразу вспыхнул во всем лабораторном комплексе. Вам следует эвакуироваться. Немедленно!
Разнервничавшийся Эусебио натягивает халат.
— Вы не можете установить, где находится этот сукин сын Кардуччи? — кричит он в интерком.
— После ухода остальных сотрудников он остался сам в лаборатории и уже ее не покидал.
Телефон замолкает. Дыма уже все больше. Розенкранц выскакивает в коридор. В холле беспомощно суетятся Лили Уотсон, Лео Бьянки, Летиция Ромеро и несколько других ведущих сотрудников Консорциума.
— Что там с лифтами? — спрашивает главная редактор "Минеттио".
— Не действуют.
— Нам надо убегать по лестницам вниз, — паникует Бьянки.
Все бросаются к дверям. Только это никак не лучшая идея; по всем стоякам валят клубы черного дыма. Похоже, где-то внизу отказали противопожарные двери. Или же их кто-то открыл…
— На крышу! — кричит Эусебио. — У нас же имеются вертолеты.
— Но куда?
На два этажа все поднимаются, обернув головы мокрыми полотенцами. Далее, к счастью, имеются внутренние лестницы. Дует ветер, дыма здесь немного, можно идти без помех. Откуда-то снизу доносятся взрывы. Лопаются громадные, опалесцирующие листы стекла. Глав Консорциума охватывает паника. Летиция Ромеро падает, по ее телу бегут без малейшей жалости…
"Босяки", — думает Лили Уотсон, которой удалось вырваться вперед, — "как мы, собственно, собрали эту банду?". Женщина пытается понять, а что вообще произошло. Все указывает на сознательный поджог. Ей вспоминается выражение лица Кардуччи, когда они прощались. Все так, то было лицо самоубийцы. Понятно, это Уго уничтожил мастерские и компьютеры, забирая тайну "Писихе" в могилу. Вот только, собственно, зачем он это сделал?
Крыша все ближе. Становится слышным грохот могучего двигателя вертолета. Это самое главное. С ужасом она думает о количестве желающих, которые наверняка станут драться за место в вертолете. Кто-то обязан их успокоить, все разъяснить, ведь до ближайшей посадочной площадки на крыше отеля "Шератон" в обе стороны лететь меньше шести минут, два-три курса и всех эвакуируют.
Первые беглецы вбегают на террасу и ошарашено замирают — вертолет уже в воздухе. Он неподвижно завис в трех-четырех метрах над плитой посадочной площадки. Поток воздуха от лопастей чуть ли не сметает людей с террасы.
— Кто же это там? — напрягает взгляд Лили.
Ну понятно, Никколо Заккария. Никколо и три соски из эскорта. За рукоятками управления Лили видит квадратную рожу Франко Пини — "шофера по мокрой работе".
Ниже машины, не имея возможности ее достать, скачет Розенкранц, он размахивает руками, что-то кричит, показывает, чтобы вертолет подождал, ведь в кабине еще куча свободного места.
"Ну что за кретин?!" — думает Уотсон, подбегает к direttore и вопит ему прямо в ухо:
— Ек задерживай их, Франко высадит Никколо и вернется за остальными.
— Вернется? Ты получше присмотрись к этому сукину сыну Заккарии и на его довольную рожу… Не вернется.
И правда. На лице мафиози заметна гримаса мстительного удовлетворения. Он машет рукой в знак прощания, после чего вертолет неспешно облетает крышу.
— Да что же он творит, что творит… — сопит Бьянки. — Мы же сообщники.
— Без Кардуччи мы не представляем для него никакой ценности. Если только он захватит Альдо, то в его компьютере найдет все необходимое, чтобы возобновить программу. Мы же представляем собой ненужную группу, с которой нужно будет делиться добычей.
Похоже, Бьянки этого не понимает.
— Прошу всех успокоиться, — кричит он напирающим сотрудникам SGC. — Встаньте в алфавитном порядке, время у нас еще есть, Франко сейчас прилетит. Два-три курса — и он заберет всех.
Если у кого и имелись иллюзии, тот теряет их, видя, как машина облетает цилиндрическую махину "Шератона", направляясь в сторону Монтанийских Нагорий. Теперь можно рассчитывать только лишь на помощь городских служб. Откуда-то снизу доносится вой первой пожарной машины. Ну а что с вертолетами, вернулись ли они на базу после последнего пожара в Апеннинах?
Оглушительный взрыв. Массы раскаленного воздуха раскалывают световой люк на громадном патио. Люди разлетаются по крыше, словно биллиардные шары. В образовавшейся в результате взрыва дыре все больше накапливается дыма, а вскоре появились и языки пламени. Лили вспоминаются изображения ада из эротического фильма ужасов "Бал у сатаны" (производство SGC, сто двадцать семь миллионов зрителей в течение года). "Это ожидает всех нас", — размышляет она с отчаянием. При таком темпе распространения огня спасательные вертолеты просто не имеют права успеть. Ей хочется плакать, но в этот момент в ней отзывается другая Уотсон, твердая словно камень. "Думай логично, поразмысли, что ты можешь сделать".
Женщина доходит до края крыши, перелезает защитный барьер. Высовывает голову… С северной стороны, если не считать лабораторных этажей, фасад выглядит практически целым. Видны проблесковые маячки пожарных и полицейских машин. Вот только пожарники сильно помочь не могут: их лестницы не доходят выше десятого этажа. На ярко освещенной Пьяцца Гарибальди уже размещаются телевизионщики. Прямая передача с крупного пожара, пускай и посреди ночи, для них это подарочек, отказаться от которого невозможно. Наверняка там есть и наши группы — с горечью думает начальница секретариата концерна. Тут же ее взгляд падает на громадные буквы SGC в нескольких метрах от нее, каждая из которых имеет более четырех метров в высоту. Неоновые трубки, вообще-то, погасли в самом начале пожара, но конструкция выглядит солидно. От здания ее отделяют солидные стальные, негорючие балки. Вот если бы добраться туда… Пару недель назад она видела программу. Три канатоходца, без какой-либо страховки, именно здесь, на буквах с неоновой подсветкой, совершали десятки трюков под "Турецкий марш" Моцарта, заканчивая эффектным стриптизом внутри буквы "G".