– Ну что ж, – говорит мама. – Это было вдохновляюще.
Ответить на это мне нечего – по крайней мере из того, что хотела бы услышать мама.
– Пойду наверх. Ты закончила?
Она берет пульт и переключает на вечерние новости:
– Нет-нет. У меня уйма дел к завтрашнему заседанию конкурсного совета.
– Я спать.
– Спокойной ночи, Пышечка.
Наверху я дольше обычного задерживаюсь у двери Люси, а потом захожу к себе. Я снимаю телефон с зарядки и обнаруживаю ноль сообщений от Бо. Потом падаю на кровать, сжимая в обеих руках подаренный им шар судьбы. У меня слишком много вопросов, но приходится ограничиться одним-единственным. Я трижды встряхиваю шар и жду ответа: Перспективы неутешительные.
Жужжит телефон.
ЭЛЛЕН: Только вышла с работы. Все ок? Ты как-то странно себя вела после ТЦ
Я решаю солгать, потому что врала уже столько раз, что сейчас останавливаться поздно.
Я: Все норм. Просто дом захвачен конкурсом красоты. Сиськи вперед, жопу назад! Бесит.
ЭЛЛЕН: Вот отстой. Хочешь, заеду?
Я: Я бы поспала
ЭЛЛЕН: Ну хорошо. Тим купил массажное масло – это пошло?
Я на секунду задумываюсь.
Я: Главное, чтобы оно не пахло сладкой ватой. Ну и мерзкие же вы! Споки.
Шестнадцать
Гнев, бурливший во мне вчера, сегодня превратился в печаль и апатию.
С какой стати я решила, будто Бо вообще мне что-то должен? Поцелуи возле мусорного бака и на парковке у заброшенной школы ничего не значат. Все, что у нас было, – это тайные встречи и пакет с нелепыми подарками, а потому тупо с моей стороны ждать от него чего-то еще.
Такие диалоги я веду сама с собой в машине по дороге на работу.
Закинув барахло в шкафчик, я молниеносно проскакиваю через кухню в зал. Заказы принимаю быстро и деловито, даже не глядя на покупателей.
Бо сверлит меня взглядом, пока собирает бургеры, стоя под нагревательными лампами, украшает упаковки никому не нужными наклейками или делает что-то еще, за что раньше всегда получал от меня одобрительную улыбку. Но сегодня я поглощена работой и смотрю куда угодно, только не на него.
Мне кажется, перемена между нами настолько явная, что ее можно потрогать руками, однако ни Маркус, ни Рон ничего не замечают – со стороны всё будто бы по-прежнему. Мой летний мирок рушится на глазах, и я единственный свидетель катастрофы.
«Вот что происходит, – думаю я, – когда тайна превращается в ложь».
После обеденного наплыва посетителей на кухне чудовищный бардак, точно там произошла нещадная пищевая битва.
Рон ищет добровольца, чтобы пополнить запасы в шкафчике со специями, и я с радостью вызываюсь помочь. Я захожу в кладовку и жду, когда захлопнется дверь, но этого не происходит – и я сразу понимаю почему.
– Привет, – говорит Бо.
Не оборачиваясь, я принимаюсь собирать с полок приправы, которые отнесу в зал.
– Послушай, – начинает он, – я собирался тебе сказать.
Я слышу, как он подходит, и уже чувствую на шее его дыхание. Он накрывает мою руку своей; кожа у него сухая от резиновых перчаток. И вот оно опять – несмотря ни на что, я снова в нем тону.
– Просто было как-то не в тему. – Он утыкается носом мне в затылок, касаясь прядей, выбившихся из хвостика. – Не злись.
– Я… Я не могу сейчас об этом говорить. – И как разговаривать с ним без поцелуев?..
Он целует меня в шею – под самым ухом, где кожа совсем нежная.
– Пожалуйста… Пожалуйста, прекрати. – Я вырываю руку и, прижав к груди пачки салфеток, столовых приборов и специй, протискиваюсь мимо него.
– Уиллоудин…
Я хочу отобрать у него свое имя. Хочу стереть тот самый миг, когда он взял и присвоил его, стереть наш первый поцелуй.
– Перестань. – Говорит он, пожалуй, слишком тихо, будто уже смирился с поражением в битве, которая еще даже не началась.
•
Ближе к закрытию, когда я занята наполнением солонок и перечниц, над дверью звенит колокольчик, и Маркус вызывается принять заказ.
– Эй! – зовет он. – Бо, твой приятель пришел.
Выглянув из-за угла, я вижу Коллина – того самого парня, что заходил к Бо в начале лета.
– Чего надо, чувак? – спрашивает Бо. Под глазами у него темные круги, и выглядит он измотанным.
Коллин ухмыляется.
– Зашел проведать старого друга. В «Святом Кресте» тебя будет не хватать.
– Как-нибудь переживешь, – бормочет Бо.
– Кстати, Эмбер передает привет. Ей уже гораздо лучше. Расставание пошло ей на пользу. – Коллин пожимает плечами. – Да и было на кого отвлечься.
– Рад за нее, – цедит сквозь зубы Бо.
– Заглядывай как-нибудь вечерком на площадку. Хоть на скамейках потусим или типа того.
Что-то щекочет мне руку. Я опускаю взгляд и вижу, что рассыпала соль по всему столу.
– Черт!
Они оба поворачиваются ко мне.
Коллин улыбается.
– А, я тебя помню. Напомни, как тебя?
Я открываю было рот, но Бо меня опережает:
– Уилл. Ее зовут Уилл.
Как же больно, когда он называет меня не Уиллоудин. Оставив соль и перец на прилавке, я иду в кухню за мусором. За спиной слышатся шаги.
– Пожалуйста, поговори со мной. – Это Бо.
Я молча толкаю дверь черного хода и выхожу на улицу. Потом тянусь к высокому баку и пытаюсь откинуть крышку – один раз, второй, третий… Но Бо подходит сзади и открывает ее с первого раза.
– Нужно поговорить. – Он вырывает мешки из моих стиснутых кулаков и закидывает в мусорку.
Я вытираю потные ладони о штаны.
– О чем? Может, поговорим о той девчонке, а? Кстати, кем была я? Летней интрижкой?
Он делает шаг мне навстречу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отступить, пытаясь сохранить дистанцию. Но нет, я не покажу своей слабости.
– Слушай, никакая ты не интрижка, ясно? Все было совсем не так. И сейчас не так. – Он понижает голос. – Но давай признаем, в наших отношениях коммуникация – не самое сильное место.
– Мог хотя бы предупредить, что не вернешься в свою школу.
С минуту он молчит, и я воспринимаю тишину как признание поражения.
– Почему ты мне об этом не сказал, Бо? Что, надеялся, я не замечу?
– Нет, просто…
– Да неважно, – вздыхаю я. – Что здесь обсуждать? Мы обжимаемся за помойкой и на старой парковке. Кажется, это даже не стоит выяснения отношений.
Да и вообще, от одних его прикосновений у меня внутри все умирает. Как будто я недостаточно хороша. Недостаточно красива. Недостаточно худа.
– Раньше я думала, что окружающие тебя просто не понимают. Не видят тебя настоящего. Но я ошибалась. Ты полный мудак, Бо Ларсон. – Я отступаю на шаг, разрывая невидимую нить, соединявшую нас все лето. Господи, как бы я хотела рассказать обо всем этом Эллен. – И мне надоело быть твоей тайной.
Семнадцать
Я едва ли заглядываю в свое расписание до первого дня занятий в школе.
Стоя в коридоре перед вторым уроком, я жду Эл. У нас только один общий предмет в этом семестре. Вскоре звенит звонок – и только я собираюсь войти в кабинет, как вижу Эллен, которая мчится ко мне. За ней бежит Тим.
– Прости, пожалуйста! – выдыхает она.
Тим, поравнявшись с нами, сжимает ее руку и бежит дальше – на свой урок.
– Где тебя носило?
Она многозначительно дергает бровями и пожимает плечами.
Я качаю головой и следом захожу в класс.
Свободны только два места: одно – позади Кэлли, коллеги Эл, которая манит ее рукой, другое – за длинным столом в глубине класса – рядом с Митчем Льюисом.
Эл оборачивается ко мне и шепчет:
– Прости, Уилл. В следующий раз придем пораньше, обещаю.
Я бреду в конец класса и сажусь к Митчу. Он убирает свой рюкзак, освобождая мне место. Митч большой. У него и пузико, и плечи шире дверного проема, но толстым его никто не считает. Про таких говорят «качок». И это логично, потому что он защитник футбольной команды Старшей школы Кловера.
– Привет, – шепчет Митч.
У него сильный южный акцент, какой любят изображать актеры в Голливуде. Это даже мило.
– Уилл, верно?
Я киваю, не отрывая глаз от мистера Криспина, как будто не могу ни на миг отвлечься от его переклички.
– Готов спорить, что в последний раз мы учились вместе в шестом классе.
– У миссис Салисбери. – Я улыбаюсь, приятно удивленная тем, что он помнит.
Она была моей самой любимой учительницей. А Митча я запомнила, потому что он задавал ей дурацкие вопросы в духе: «Почему воздух невидимый?» – и, пока все тихонько хихикали, миссис Салисбери ему отвечала. Причем делала она это так здорово, что всем становилось понятно: вообще-то вопрос не такой уж дурацкий.
В конце урока, когда звенит звонок, мистер Криспин говорит:
– Надеюсь, в будущем ни у кого не возникнет проблем с рассадкой, потому что сидеть весь семестр вы будете так, как сидели сегодня.
Пока все пробираются к двери, Эл идет против толпы – ко мне.
– Прости, пожалуйста, – извиняется она.
– Это наш единственный общий урок, а теперь мы даже сидим не вместе.
Из толпы выскакивает Кэлли и прерывает нас:
– Элль-Белль, ты ведь сейчас в коридор С? – Она оборачивается ко мне. – Привет, Уиллоу.
Я отвечаю ей широченной фальшивой улыбкой.
Эллен сжимает мою руку.
– Я потом тебя поймаю, ладно? – Она отходит на три шага, а потом разворачивается и добавляет: – Слушай, я поговорю с Криспином насчет рассадки.
•
Весь день – ни намека на Бо, за исключением его младшего брата, которого я встречаю в компании девятиклассников. Я испытываю огромное облегчение, хоть нам и предстоит встретиться на работе.
Я отправляюсь на парковку, чтобы отыскать джип Тима.
– Уилл! – Подняв взгляд, я замечаю Митча, на голову возвышающегося над толпой. – Давай пройдемся?
Пока он догоняет меня, я невольно улыбаюсь. Потом, приноровившись к моему шагу, он говорит:
– Так что, чем занимаешься?
Сначала мне хочется рассмеяться, но потом я представляю, как миссис Салисбери маленькой птичкой усаживается мне на плечо, и уточняю: