– Помимо школы?
– Ага.
– Ну-у, работаю там. – Я неуверенно пожимаю плечами. – Телик смотрю.
– А где работаешь?
– В «Харпи», а что?
Он обгоняет меня и открывает передо мной дверь:
– Ну, просто пытаюсь придумать, куда повести тебя на первое свидание, – и вот подумал, что стоит узнать о тебе побольше, прежде чем выбирать место.
– На свидание? – Я жду, пока он придерживает дверь для стайки девятиклассниц.
Манеры. Боже милосердный. У него хорошие манеры.
– Ага. На свидание, на которое я собираюсь тебя пригласить. Так что, окажешь мне честь? Позволишь себя куда-нибудь сводить?
– Я… Но почему?
– Почему я тебя приглашаю?
Я киваю.
– Ну, ты милая. И помнишь, как мы вместе учились в шестом классе.
– Допустим.
Я не то чтобы в восторге от слова «милая», но это куда лучше некоторых других эпитетов, звучавших в мой адрес.
– А раньше звать девушек на свидания тебе доводилось?
– Бывало.
– Кто-нибудь соглашался? – Тут я резко поворачиваюсь к нему и вскидываю руки вверх: – Стоп. Погоди. Знаешь что? – В голове у меня мелькает картинка: Бо в кладовке произносит мое имя. Теперь это воспоминание кажется просто тупиком. – Да. Да, я пойду с тобой на свидание.
Он протягивает мне руку, и я ее пожимаю. Я жду, что его ладонь окажется потной, но нет. Она как третья кроватка в истории про Златовласку и трех медведей – в самый раз.
Митч вбивает мой номер к себе в мобильник и обещает прислать эсэмэску, чтобы я его сохранила, а после направляется к раздевалкам при стадионе.
Теперь мне почему-то кажется, что согласилась я зря, но мне вообще много чего кажется. Я должна позабыть Бо, и свидание – неплохое начало.
– Уилл! – вопит Эл. Она быстро идет мне навстречу по парковке для одиннадцатых классов, и бедра ее качаются вверх-вниз, как при спортивной ходьбе. – Что. Это. Было?
Я пожимаю плечами.
– Ах ты стерва! Ты дала ему свой номер!
Сзади подходит Тим, с запястья которого свисает телефон на ремешке.
– Постой, – говорит он. – Это был Митч Льюис?
Эллен отвечает прежде, чем я успеваю подобрать слова:
– А кто ж еще! И эта маленькая шлюшка оставила ему свой номер.
– Этот парень просто зверь. Я слышал, все футбольные команды за ним охотятся.
Такие слухи ходят о каждом приличном футболисте Кловера, но подтверждаются редко. Единственное явление, сопоставимое по важности с футболом, – конкурс красоты. Только ими наш город и живет – и я сейчас не в плохом смысле. Ради футбола и конкурса наш маленький городок лезет из кожи вон и прыгает выше головы. Потому что, когда на стадионе загораются прожекторы, а на сцене поднимается занавес, мы являем миру улучшенную версию самих себя.
– Да неважно, насколько он хорош, – говорит Эллен. – Он дружит с Патриком Томасом.
– О боже. С этим мудаком? – Я прекрасно помню, как Патрик зыркнул на меня в тот день на парковке, когда я спасла от него Милли.
Тим кивает.
– Это правда. Они дружат с детства.
Мы идем к моей машине, а Тим плетется сзади, вновь уткнувшись в телефон.
– Так что, выходит, не так уж страшно, что у Криспина мы сидим не вместе? – ухмыляется Эл.
Знай она, что случилось между мной и Бо, она бы так не говорила. Она стала бы голосом моей совести и сказала бы, что я тороплюсь; сказала бы, что сначала нужно пережить расставание.
Я открываю передний карман рюкзака, выуживаю оттуда ключи и говорю:
– Возможно, но я все же предпочла бы сидеть с тобой.
– А вы что, – встревает Тим, – сидите не вместе?
– Не-а, – отвечаю я и тыкаю пальцем в Эл. – Спасибо за это кое-кому, из-за кого мы опоздали.
– Ну прости. Я ведь извинилась.
– Ах да, у тебя же есть Кэлли.
– Ой, хватит. Не начинай.
– Нет, зай, реально, – встревает Тим. – Она бесит просто капец.
– Отвалите от меня оба. Она моя подруга, ясно?
– Вообще-то мы твои единственные друзья, – улыбаясь, замечает Тим. – Других у тебя нет. – Он целует Эл в щеку.
– Ага, – поддакиваю я. – Только мы. – И я почти в это верю.
Эл пихает меня плечом:
– Я весь день по тебе скучала.
– Я тоже скучала.
И, хотя Эллен стоит совсем рядом, мне кажется, что она где-то очень далеко. Так далеко, что я ее не вижу.
Восемнадцать
Вечером, пока я на работе, у меня звонит телефон. Оставив Маркуса за кассой, я иду в комнату отдыха и отвечаю:
– Алло?
– Привет-привет, это Митч. – На мгновение на линии повисает тишина. – Решил вот позвонить насчет свидания. – По телефону его голос звучит не так уверенно – это отчасти очаровательно и отчасти похоже на недобросовестную рекламу. Но вообще очень мило, что он не просто кинул эсэмэску.
– А, ну да. Конечно.
– Как насчет субботы? В пятницу у нас первая игра.
– Да, давай.
– Отлично. – Я слышу улыбку в его голосе. – Круто.
– Ладно, значит, в субботу. Но мы до этого еще увидимся в школе, – напоминаю я.
– Да. Точно. В школе. Ведь будет странно, если я попытаюсь избегать тебя всю неделю.
Я смеюсь.
– Да уж, еще как странно.
Нажав отбой, я иду обратно через кухню. Там у плиты стоит Бо, скрестив руки на груди. Он кусает нижнюю губу и не сводит с меня взгляда, пока я не поворачиваю за угол.
Чувствую я себя замечательно. Приятно быть желанной, но недоступной.
После работы я выхожу вместе с Бо и Маркусом, а Рон остается считать выручку. Только мы оказываемся на улице, как Маркус запрыгивает в машину своей девушки и мгновение спустя уезжает прочь.
Бо ничего не произносит – просто ждет, пока я заведу машину и отъеду, освободив ему дорогу.
Моя машина подскакивает на «лежачем полицейском» у выезда с парковки, и свет фар скользит по витрине «Чили Боул» через дорогу. В окне у них висит огромное объявление в рамке: «ИЩЕМ СОТРУДНИКОВ». Чили, конечно, фирменное блюдо южных штатов, но Официальное Мнение Уиллоудин таково: выглядит как собачий корм, пахнет как собачий корм – значит, это собачий корм и есть. Не представляю, что должно произойти, чтобы я пошла туда работать.
Меня обгоняет Бо. Я смотрю прямо перед собой. Вперед и никуда больше.
•
И вот я на собеседовании в «Чили Боул». Это место представляет собой бревенчатый домик, на стенах которого висят несочетающиеся рамки с фотографиями жителей Кловера последних шестидесяти лет. Люди на фото занимаются всякой ерундой: устраивают пикники на парковке перед стадионом, пьют пиво на крыльце дома или лежат на газоне во время парада на День Независимости.
Я сажусь за столик в ожидании менеджера, а на противоположной стороне улицы стоит «Харпи» и будто бы насмехается надо мной.
Во всем виноват Бо. До пятого урока все шло отлично. У меня был замечательный день. Прошлым вечером я даже отработала без проблем – однако, должно быть, слишком расслабилась. Первый учебный день пройден успешно. Первое свидание назначено. Рабочие отношения с Бо условно дружеские.
Но вот сегодня, спустя пятнадцать минут после начала урока всемирной истории, входит Бо со сложенным желтым листочком. Справка о переводе.
– Класс, – обращается к нам мисс Рубио, – познакомьтесь с Бо Ларсоном. С этого дня и до конца года он будет заниматься с нами.
Аманда, лучшая подружка Милли, рядом с которой я сижу, тихонько присвистывает.
Бо садится в соседний ряд, на две парты впереди меня. Устраивается, оборачивается и подмигивает, глядя мне прямо в глаза.
– А это разве не парень с твоей работы? – шепчет Аманда.
– Ага. – В желудке ворочается всепоглощающий ужас; меня мутит.
– Как тебе вообще удается сосредоточиться на работе? Задница у него как персик.
– Что?
– Как половинки персика. Персиковая попка.
Так у меня появилась цель. После уроков, не дожидаясь Эл и Тима, я села в машину, со всей силы дернула рычаг коробки передач и вжала педаль газа в пол. Хорошо хоть никого не сбила по дороге.
И вот я очутилась в «Чили Боул».
– Вы на собеседование? – передо мной плюхается лохматый брюнет не старше двадцати пяти. – Я Алехандро.
Я киваю.
– Ага.
– Платят дерьмово.
– Мне нужна работа.
– Ладно. – Он подается вперед, будто нас кто-то может подслушать, хотя в заведении пусто. Мне кажется, он из тех беспокойных парней, кто специально выбирает для работы местечко потише. – Давай начистоту: проблемы с полицией были?
– Нет.
– С едой раньше работала?
– Вроде того. Я была кассиром в «Харпи».
– Сойдет. И последнее: с прошлой работы тебя уволили?
– Нет.
Он задумчиво шевелит большими пальцами и делает несколько размеренных вздохов.
– Когда готова приступить?
Вот и все собеседование.
Я откидываюсь на спинку дивана. Около «Харпи», на бортике тротуара, сидит Рон – у него перерыв, и он вышел покурить. Я чувствую себя свиньей. Это надо же уйти вот так, никого не предупредив. Но я не могу четыре вечера в неделю работать с Бо.
И говорю:
– Прямо сейчас.
•
Дверь в кабинет Рона приоткрыта. Он сидит за столом в коричневых шортах и фирменном поло фанатов спортивного клуба Старшей школы Кловера.
– Уилл.
– Я… У вас есть минутка?
Я еще немного приоткрываю дверь; поскрипывают петли.
– Что такое, детка?
Я со свистом втягиваю воздух и выдыхаю:
– Я хочу уволиться.
Он поджимает губы и хмурит густые брови. На его лице написано множество вопросов, но вслух он произносит только:
– Что-то случилось?
Я качаю головой.
– Форму верну, как только постираю.
Он кивает.
– Это не к спеху.
И, как недавно с Бо, я ловлю себя на мысли, что разочарована тем, как быстро он сдался.
Мы оба молчим.
– В общем, спасибо, – прерываю молчание я. – Спасибо, что дали мне шанс.
– Что уж, я буду по тебе скучать.
Я еду домой в тишине, опустив окна, и ветер выдувает из моей головы все мысли.
Девятнадцать
В пятницу после школы я иду к Эл. Мы сидим за столом в гостиной и хрустим чипсами, а ее мама напротив распаковывает заготовки для скрапбукинга. Перед нами миссис Драйвер разложила свои фотографии, на которых она являет собой всевозможные воплощения Долли Партон. Вытерев пальцы о джинсы, я беру один из снимков: на миссис Драйвер за