Пилы. Дрели. Гвозди. Молотки. Сверла. Стремянки. Отвертки. Щипцы. Я набираю полные руки инструментов – сгребаю все, что выглядит хоть сколько-нибудь полезным.
Когда я возвращаюсь в гримерку, мама уже на грани истерики.
– Пышечка, я должна влезть в это платье! Я надеваю его каждый год с тех пор, как стала королевой красоты. Все ждут, что я снова буду в нем. Это традиция!
– Повернись! – Я бросаю все принесенное на столик.
– Будет заметно! – Она вот-вот разрыдается.
– Нет, – говорю я. – Нет. Никаких слез. Ты не влезешь в это платье, ясно? Это невозможно. – (Она тоненько подвывает.) – Но со стороны будет казаться, что влезла.
Я хватаю два огромных металлических зажима: я видела, как техники цепляют их на шорты, как парикмахеры – заколки. Их используют для самых разных целей, например чтобы подхватить провода или скрепить дощечки при поклейке.
– Мам, слушай внимательно. Поворачиваться тебе нельзя, ясно? Ты должна стоять на месте.
Она кивает. С помощью двух зажимов я прикрепляю половинки расстегнутого платья к маминому лифчику без бретелек и слышу, как она дышит ровнее, потому что видит перемену в зеркале.
– Видишь? Выглядит прекрасно.
Она делает глубокий вдох и надевает на идеально уложенные волосы корону.
– Ладно, Пышечка. – Она нерешительно оборачивается ко мне. – Ты ненавидишь это прозвище, правда?
Я улыбаюсь.
– Уже не так, как раньше.
– Я больше не буду…
– Не надо. Мне кажется, я с ним свыклась.
Иногда, чтобы понять, кто ты, нужно осознать, что все мы, как лоскутное одеяло, состоим из кусочков жизненного опыта. Я Пышечка. И Уилл, и Уиллоудин. Я толстая. Я счастливая. Я неуверенная в себе. Я смелая.
– Занавес! – кричит миссис Клоусон.
Мама еще раз поворачивается к зеркалу.
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я люблю тебя, Уиллоудин! – Она прижимается к моему лбу красными губами. – Моя сладкая Пышечка! – И выскакивает за дверь.
Когда она объявляет первых конкурсанток и их спутников, я уже бегу в гримерку. Под столом лежит моя спортивная сумка, а в ней меня дожидается красное платье, купленное мамой. Я освежаю помаду на губах и натягиваю платье через голову. Потом натягиваю туфли на каблуках и закрепляю ремешки вокруг щиколоток. Пытаясь застегнуть на ходу молнию, я добегаю до очереди за кулисами. Эллен стоит позади Беки Коттер.
– Застегни меня! – выдыхаю я.
Она делает это без лишних вопросов.
– Выглядишь изумительно.
Я улыбаюсь, все еще пытаясь отдышаться.
– Я знаю.
– Эллен, – говорит Мэллори, по второму разу проверяя свой список, – где твой спутник? – А потом оборачивается ко мне. – А ты, Уилл, дисква…
– Я ее спутник.
– Эллен Драйвер! – выкрикивает со сцены мама.
Глаза Мэллори округляются, но Эллен уже берет меня под руку, и мы вместе выходим на сцену.
– А сопровождает ее Тимоти…
Мы дефилируем к самому краю сцены, и я аккуратно выставляю одну ногу перед другой, как учила нас Ли.
У мамы сначала отвисает челюсть, но потом ее губы изгибаются в едва заметной улыбке.
– А сопровождает ее Уиллоудин Диксон.
Я отпускаю руку Эллен, чтобы она сделала круг по краю сцены, а затем мы уходим обратно за кулисы.
После мы вместе наблюдаем, как на сцену по очереди выходят все остальные.
Аманда – со старшим братом (шнурки в ее громоздких туфлях подобраны в тон к платью – разумеется, идея Милли). Милли – с Маликом, который галантно поддерживает ее под руку и уверенно идет по сцене (идеальный спутник). И, конечно же, Ханна. Ханна с Кортни Ганс. Кортни – одно из тех прекрасных имен, которыми называют и девочек, и мальчиков, но в случае Ханны это не мальчик. Ее спутница, Кортни, очевидно, не из нашего городка, потому что я никогда прежде ее не видела. Ее светлые волосы гладко зачесаны и убраны в аккуратный пучок, который отлично сочетается с хорошо сидящим смокингом. Но сама Ханна… Ханна великолепна: она в черном платье-комбинации, армейских ботинках и без макияжа – но при этом не нарушает ни единого правила.
Мы все продефилировали именно так, как учила нас Ли: одна нога перед другой, и мыски ведут за собой бедра, которые плавно покачиваются из стороны в сторону.
Ханна заходит за кулисы и направляется к нам четверым. Кортни целует ее в щеку и говорит:
– Поймаю тебя позже, когда закончишь.
Когда Кортни отходит достаточно далеко, Эллен, заливисто хохоча, хлопает Ханну по спине.
– Ах ты дьяволица!
За кулисами темно, поэтому нельзя утверждать наверняка, но я почти уверена, что Ханна краснеет.
Конкурс я досматриваю из-за кулис.
На этапе вопросов и ответов одни дают на удивление подробные и обстоятельные ответы, а другие путаются и запинаются.
Аманда рассказывает чудовищный анекдот из серии «Тук-тук! Кто там?», однако жюри покатывается со смеху. Милли невероятно обаятельна и мила и смеется тихо и заразительно. Ханна говорит, как всегда, сухо и сдержанно, но оставляет зрителей в глубокой задумчивости.
Сегодня Донна Лафкин оставила свои садовые сабо дома: на ней брючный костюм сливового цвета, и она стоит напротив меня за кулисами, охраняя короны.
Мама по-прежнему на сцене, в круге света; она почти не двигается, словно у нее прихватило шею. Выглядит она прекрасно, причем не только спереди, но и сзади, несмотря на прищепки, которые удерживают платье у нее на спине.
Вот она, истинная сущность моей матери.
Наверное, иногда за совершенством, которое мы видим в других, стоит множество мелких недостатков. Надо просто смириться: в жизни бывают дни, когда чертово платье просто не хочет застегиваться.
Шестьдесят один
Я остаюсь за кулисами до тех пор, пока не объявляют, что Милли – наша крошка Миллисент! – удостоилась титула вице-мисс. Она прижимает к груди букет роз и машет зрителям, как настоящая королева красоты. На коронацию победительницы я уже не остаюсь – в этом нет нужды.
Я выхожу в коридор с бутылкой сидра от Ли и Дейла и вижу Митча в компании других парней из футбольной команды. Они выиграли матч на прошлой неделе, поэтому на День благодарения поедут соревноваться на уровне штата.
Первым меня замечает Патрик Томас.
– Что, тебе мало? – спрашивает он. – Не можешь смириться с тем, что тебя бросили?
Митч обреченно качает головой.
– Это не ее…
Я жестом его останавливаю.
– Патрик, ты что, не понимаешь, что ты не смешной? Над твоими шутками никто не смеется. Даже твои друзья.
Патрик смотрит на меня, нахмурив брови, потом пожимает плечами и отворачивается.
Митч коротко кивает. Прежде чем двинуться дальше, я едва заметно ему улыбаюсь. Потом разворачиваюсь и ухожу, и в этот миг зрительный зал взрывается аплодисментами.
•
Я прохожу три квартала в платье и на каблуках. Мне нравится это платье. Я хочу, чтобы оно висело в моем шкафу, напоминая об этом ноябрьском вечере, когда я решилась стать собой. Ветер обдувает грудь, и платье на мне идет рябью, а я шагаю по улицам своего маленького городка.
Над головой у меня звенит колокольчик, и я открываю дверь «Харпи», внутри которого обнаруживаю всех десятерых жителей Кловера, которые не пошли смотреть конкурс.
– Вау! – выдыхает Маркус, протягивая клиенту чек. – Классный прикид, Уилл.
Услышав мое имя, Бо выглядывает из-за угла. В его липких вишневых губах – неизменный красный леденец.
Я ставлю сидр на прилавок. Бо стаскивает с шеи фартук, оставляя его болтаться на талии, и расплывается в широченной улыбке.
– Уиллоудин, – говорит он.
И я вздыхаю.
Благодарности
Мне невероятно повезло: каждое утро я просыпаюсь и занимаюсь любимым делом. Делом, в которое верю. И вряд ли мне удалось бы к этому прийти без поддержки и наставничества невероятных людей, которые меня окружают.
Алессандра Бэлзер – с такими редакторами, как ты, мечтают работать писатели, и я каждый день благодарю судьбу за то, что мне так с тобой повезло. Спасибо за веру в Уиллоудин. Ты понимала, что я хочу сказать, еще до того, как мне удавалось это сформулировать.
Молли Джаффа – кажется, ради меня ты бы в прямом смысле свернула горы, если бы могла. Благодаря тебе крутятся колеса моей жизни. Спасибо, что помогла мне с этой книгой тогда, когда у меня опускались руки. Ты мой агент и моя подруга, и я благодарна тебе за это.
Кэролайн Сан – ты волшебница за кадром. Спасибо за все, что ты делаешь.
Маркетинговая команда The School & Library (Пэтти Росати и Молли Мотч!), я бесконечно рада, что вы в моей команде.
Аврора Парлагреко и Элисон Доналти – о более прекрасной обложке и мечтать нельзя. Мое восхищение вашим талантом не выразить словами. Руико Токунага – спасибо за то, что эта обложка такая приятная на ощупь.
Я благодарна стольким ребятам из Balzer + Bray / HarperCollins / Epic Reads / HCC Frenzy… Сьюзан Кац, Кейт Джексон, Андреа Паппенхаймер, Кэрри Мойна, Хезер Досс, Донна Брэй, Келси Мерфи, Нелли Куртцман, Буки Виват, Марго Вуд, Алексею Есикоффу, Суман Сиват, Обри Паркс-Фрид, Дженнифер Шеридан, Кейти Фейбр и все, кого я могла забыть (а я наверняка кого-то забыла!), – ваша доброта и вера в то, что я делаю, бесценна. Мне в самом деле повезло, что я работаю с такими увлеченными людьми.
Джессика Тейлор – ты всегда читала то, что я пишу, и позволяла мне быть собой – в самом истинном, а порой и ужасающем воплощении. Чтобы расплатиться за это, мне не хватит никаких капкейков.
Джереми Краатц – спасибо за то, что всегда остаешься моим сообщником, спасибо, что пересек со мной государственную границу, чтобы увидеть Долли Партон (я никогда не забуду этот день).
Натали Паркер – разумеется, я благодарна тебе за честность, за справедливость, но больше всего – за дружбу, за то, что позволяешь мне быть рядом.
Кори Уэйли – спасибо за часы, проведенные за чтением в скайпе, за бесконечные разговоры обо всем и ни о чем.
Тесса Граттон – ты вытащила меня из черной дыры после книги номер два, провела две недели со мной в машине – и до сих пор меня любишь, несмотря ни на что.