За дверью слышатся шаги, но очень скоро стихают.
– Стёп, ты тут? – где-то вдалеке звучит голос Мымры.
Ах, да, её же, оказывается, Олеся Викторовна зовут, надо будет запомнить.
С другой стороны, зачем мне это, ведь я скоро школу окончу и имена учителей, которые уже никогда не будут у меня что-либо преподавать, мне уж точно не нужны.
– Стёпа? – повторяет физручка.
Бросаю короткий взгляд на Саныча. Первый, после того, что произошло в тренерской. И замечаю, что он выглядит каким-то виноватым что ли.
Жалеет о том, что сделал? Мы сделали.
А может и не сделали, ведь по сути мы лишь прикоснулись к губам друг друга. Это невинное касание едва ли можно назвать поцелуем, но всё же…
С каждым первым встречным так себя не ведут.
За дверью слышится громкий хлопок, оповещающий о том, что Олеся Викторовна ушла, а значит, и нам пора выбираться из этой тесной коморки.
– Ну, что Вера? – шепчет Степан.
Нельзя сказать, что тут прямо совсем нет места. Да, всюду лежит спортивный инвентарь, маты стоят вдоль стен, но всё же при желании вдвоём поместиться вполне можно.
Однако Саныч будто нарочно делает вид, что место есть только рядом со мной. Стоит вплотную и руками опять в стенку надо мной упирается, будто если сделает хоть шаг назад, тут же споткнётся о какой-нибудь мяч, потеряет равновесие и упадёт.
– Пойдём, Вера, будем приводить меня в порядок, – жестом руки показывает на свои слегка позеленевшие волосы, берёт меня за руку и тянет к выходу.
Ах, да! Волосы…
Я и забыла.
Глава 10
Глава 10
Поражаюсь выдержке Саныча. Так умело делает вид, что ничего не произошло – прям «Оскар» по нему плачет.
Свои чувства понять не могу: то ли обидно, что мой первый почти поцелуй остался незамеченным, то ли наоборот, спокойно от того, что физрук не спешит обсуждать случившееся и заниматься нравоучениями.
Больше всего я боялась, что Саныч меня выставит виноватой, хотя я видела, что он сам был не против поцелуя.
Беру пример с физрука и тоже натягиваю на лицо маску напускного безразличия, будто это не я пять минут назад чуть с ним не поцеловалась.
Как там в детстве говорили? Чуть-чуть – не считается.
Между тем звенит звонок на урок, и я по зову выработанного за одиннадцать школьных лет уловного рефлекса, дёргаюсь в сторону входной двери.
– Э, нет, – Степан оказывается быстрее и проворнее меня. Преграждает путь и отрицательно покачивает головой. – Сначала – волосы.
– Но я не знаю, как это можно смыть, – растерянно развожу руками, – само, наверное, слезет. Когда-нибудь, – добавляю опрометчиво последнее сочетание слов и тут же жалею об этом.
Ильин выуживает из кармана своих штанов телефон и протягивает его мне.
– Ищи, – бросает команду, как собаке.
– Чего искать? – отшатываюсь от него, но просто делаю шаг вглубь помещения.
К стенкам больше прижимаюсь – знаю теперь, чем это может закончиться.
– Способ, как смыть ту гадость, что ты мне подмешала в шампунь. Я название не знаю, так что этим будешь заниматься ты, – смотрит на меня пригвождающим взглядом.
– Но я же… – предпринимаю последнюю попытку оспорить решение учителя.
– Вера! – рявкает так, что я мигом подбираюсь и начинаю вбивать в поисковик нужный запрос.
Уже через несколько секунд выдаю один за другим варианты решения проблемы.
– Подожди-подожди, какая сода, Вера? Там урок вовсю начинается, мне надо быстро!!!
– Я не знаю, как быстро! – пискнув, делаю шаг в сторону.
Стараюсь всё время держаться подальше от физрука на всякий случай.
Со стороны выглядит это так, будто я попала в клетку с голодным тигром, который теперь кружит вокруг меня и ждёт возможности напасть. Всё это образно, конечно же.
– Минимум шесть раз промыть волосы с помощью шампуня, – зачитываю текст следующей статьи, – воду сделайте погорячее…
– Ясно! – Саныч дёргается в сторону душевой.
С облегчением выдыхаю, надеясь, что пока он будет вымывать краску из волос, я смогу благополучно смыться из тренерской, но не тут-то было. Степан разворачивается, вынимает из кармана ключ и запирает кабинет изнутри. Блин, лучше бы он как в прошлый раз дверь закрыл, так было бы проще уйти.
– Ты – моя заложница! – выставляет в мою сторону указательный палец, а мне дуло пистолета видится. – Посидишь тут, будет тебе мотивация не подсовывать мне сомнительные методы.
Ой-ой, какой строгий. Едва не целовался с ученицей буквально минут десять назад, а теперь серьёзного дядьку из себя корчит.
Правда, мне теперь любопытно, что же будет Степану за то, что на урок не явился. Выговор?
В другой раз я бы порадовалась, а теперь мне почему-то жаль физрука. Странно, с чего это вдруг…
Дочитываю статью и понимаю, что надо бы предупредить Степана о некоторых нюансах. Например, ему ни к чему целых шесть раз голову мыть, если до этого он волосы не красил ни разу.
Несмело подбираюсь к двери душевой, приоткрываю её и спиной, не оборачиваясь, прохожу в помещение.
– Степан Саныч, – говорю погромче, чтобы физрук услышал мой голос сквозь шум воды. – А вы раньше волосы красили?
– Чего? – раздаётся со стороны кабинки, в которой плещется вода.
– Волосы, говорю, раньше красили?
Жду, когда учитель ответит, чтобы озвучить дальнейшие инструкции, но когда чёткое «нет» раздаётся прямо за моей спиной, резко подпрыгиваю на месте.
Оборачиваюсь и опять напарываюсь взглядом на голый теперь ещё и мокрый торс. Слежу за капельками воды, бегущими по коже. Так увлекаюсь, что прихожу в себя лишь когда очередная капля тонет в складках махрового полотенца, которым обёрнуты бёдра Степана.
– Ай! Вы почему голый? – ладони сами взмывают вверх и прикрывают мои наглые глаза, которые с удовольствием продолжили бы рассматривать это непотребство.
Такое совершенное и манящее непотребство, с идеальными кубиками пресса и рельефными мышцами груди.
– Ты меня в смокинге ожидала в душевой увидеть? – бросает встречное обвинение, и я понимаю, что Степан прав. – Что ты там спрашивала, я не ослышался?
Саныч выходит в основное помещение тренерской комнаты и идёт прямиком к зеркалу.
– Я спрашивала, красили вы когда-нибудь волосы или нет, – выдыхаю с претензией.
Попугай я ему что ли, одно и то же повторять по сто раз?
– Ты издеваешься? – резко разворачивается от зеркала и вновь проходит в душевую, бросая на меня яростный взгляд. – Разумеется, нет.
– Ну, тогда вам можно и не шесть раз голову мыть, а меньше. После покраски волосы становятся пористыми, и краска въедается сильнее, – повторяю то, что прочитала только что в интернете. – А если волосы были натурального цвета, то и смыться тоник быстрее должен.
Довольная собой смотрю на учителя в ожидании похвалы, но вместо этого опять встречаюсь с его недовольным взглядом.
Ну, чего опять не так?
– Вера, а ты мне раньше об этом не могла сказать?
Упс, а ведь он прав.
– Ладно, забейте, – отмахиваюсь и пулей вылетаю из душевой.
Спустя пару минут вслед за мной выходит и Степан, одетый и благоухающий мужской парфюмерией за версту. Невольно тяну носом воздух, но тут же одёргиваю себя. Что вообще со мной творится?
– Идём, – холодно постановляет физрук и открывает дверь, а я клятвенно обещаю себе больше не устраивать никаких проказ в отношении Ильина.
Чем дальше я захожу, тем больше получаю бумерангом по лбу. Поставить двойку – пускай. Переживу как-нибудь.
Следом за Степаном Александровичем выхожу из тренерской и иду на урок, даже не подумав о том, как мы с ним оба сейчас выглядим. Саныч с влажными волосами, я тоже немного потрёпанная, и главное, мы вместе опаздываем, что не укрывается от бдительных глаз моих одноклассников.
Конечно, основному большинству парней плевать с кем и откуда я вышла, зато Мишка Рягузов мгновенно белеет от злости. А ему какое дело? Новые варианты троллинга генерирует что ли?
Зато девчонки на меня все с ненавистью смотрят, как одна. Разумеется, кроме Нади и Любы. Неужели думают, что я с их любимым физруком замутила?
Перешёптываются, когда я встаю в строй, а обещают долгую и мучительную смерть за то, что посмела покуситься на их кумира.
Мамочки… Спасите…
Глава 11
Глава 11
– Ты видела, видела? Никита с Полиной сел, с этой дылдой, ааа! – шипит мне на ухо Любочка.
Мы сидим в школьном автобусе и ждём отправки. Надя через пару рядов уединилась со своим Владом, а мы с Фирсовой, как две одиночки, сели вместе.
У Любы и так плохое зрение, но она себе скоро вдобавок к остальным диагнозам ещё и косоглазие заработает. Буквально не сводит глаз с Никиты Чернышевского, который сидит на соседнем кресле.
Любу и Никиту разделяет только проход между рядами и Полина, которая без конца что-то рассказывает Нику. Не думаю, что между ними что-то серьёзное, всё же девушка явно не его полёта птичка. Но Фирсова уже вся извелась, даже пару раз порывалась засунуть пальцы в рот и испортить маникюр, который мы вчера вместе старательно делали.
– Ммм, – мычит подруга и смотрит на меня, – Вер, давай придумаем, как нам местами поменяться так, чтобы я с Ником сидела, – просит жалостливо.
– А я значит, с Полли сесть должна буду? – складываю руки на голые коленки и испытующе смотрю на девушку.
– Ну, Вер, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – прислоняет одну ладошку к другой, складывая их в умоляющем жесте.
– Нет! – отрицательно качаю головой.
– Вер?
– Нет!
– Ну, Вер…
– Ты издеваешься надо мной? Я и так еле выдержала эту неделю, на меня искоса поглядывали из-за той ситуации в тренерской. А ты хочешь меня рядом с одной из фанаток Саныча усадить?
Фирсова внимательно выслушивает мою и тираду, но не впечатляется. Обиженно надувает губы и отворачивается в сторону предмета своего обожания.