ь похлопала себя по ушам. – А ещё, что Дима её какой-то гадостью напоил, чтобы она ничего не соображала, а эту гадость ему отец дал.
– Я? – не поверил отец.
– Обожди, обожди, папа. Я, кажется, начинаю понимать. А ведь Катя-то действительно ни в чём не виновата.
– Как это, ни в чём не виновата? Ты же всё своими глазами видел.
– В том-то и дело, что видел. Меня же специально затащили туда, чтобы я всё увидел. Это же он всё специально подстроил, чтобы на ней жениться.
– Кто он? – хором спросили родители.
– Раб.
– Она ещё про какую-то расписку говорила… – робко сказала мама.
– Точно. И расписка была, и с бандитами я рассчитаться был должен.
– Обожди, обожди, сынок. Я ничего не понимаю. Какая расписка, какие бандиты? Давай всё по порядку.
– Ещё в сентябре мы всей группой отдыхали за городом. Там Раб сказал при всех, что женится на Кате, но никто, конечно, не поверил. Все думали, что это шутка. Я не помню, кто, но перед свадьбой мне сказали, что кольца должен покупать жених на свои деньги. Так вот, с этими бандитами меня познакомил Раб. А перед самым уходом из института Раб о чём-то разговаривал с Катей в кафе и они там, по-моему, что-то пили.
– И что это доказывает? – спросил отец.
– То, что всё это подстроил Раб, чтобы расстроить свадьбу, опорочить Катю в моих глазах, опорочить меня в глазах Кати, а самому жениться на ней.
– Ты извини, Дима, но всё это только твои домыслы. У тебя есть хотя бы одно доказательство?
– Есть. Он женится на ней.
– Уже женился, – сказала мать, глядя на часы.
– Ну какое же это доказательство? – отец разочарованно развёл руками. – Этак можно любого обвинить.
– А у Кати тоже не было доказательств. А надо было просто поверить ей, и всё. Господи, что же я наделал!
Дима обхватил руками голову и ушёл в свою комнату. День ангела так и не отметили.
В институте Дима был мрачнее тучи. Вместо того, чтобы слушать преподавателя, он сверлил глазами Раба. Не успел прозвенеть звонок, как Дима, разъярённый как лев, стоял напротив старосты.
– Ты подлец! – выкрикнул он ему в лицо.
Вокруг них тут же образовался круг из студентов.
– Что?! – удивился Раб.
– Да, да. Ты гнусный и отвратительный подлец. Это ты всё подстроил.
– Что я подстроил?
– Скажи, ты вчера женился на Кате?
– Ну, женился, а что, в этом есть что-то подлое?
– Это ты всё устроил, чтобы жениться на ней!
– Что я устроил? Ты что несёшь, Отелло?
– Ты всё просчитал. Каждый шаг. Но ты ответишь за это.
Дима сжал кулаки и набросился на Раба. Однако тот, видимо, просчитал и этот шаг. Размахнувшись, Раб изо всей силы ударил Диму ногой между ног. Тот взвыл от боли.
– Остынь, Отелло, – сказал ему Раб. – Прежде, чем обвинять кого-то, потрудись обзавестись хоть мало-мальски правдоподобными доказательствами.
– Значит, тебе нужны доказательства? – крикнул Дима. – Так вот они!
В руках у Димы мелькнуло лезвие ножа. Он вскочил с пола и наотмашь ударил ножом своего соперника в живот. Тот схватился за рану руками и медленно повалился на пол.
Для того, чтобы человеку что-то создать, приходится порой тратить целые годы, а то и десятилетия. Так, например, чтобы стать инженером, необходимо проучиться одиннадцать лет в школе, а после этого пять лет в институте. Но и это ещё не всё. Получив заветный диплом, человек осознаёт, что он ещё не полноценный инженер, а только молодой специалист. Он находится в самом начале длинного пути познания. Другое дело сломать или уничтожить. Здесь не надо долго ждать. Здесь иногда хватает всего минуты. Да что там, минуты, одно мгновение – и то, что создавал человек годами, может обратиться в прах. Так получилось и у Димы. Одно мгновение, и вот он уже никакой ни студент. Нет друзей, нет рядом родителей, которые так любят его. Нет даже имени. Вместо него только кличка – «Студент». Вместо друзей теперь сокамерники, а вместо законов – понятия. И ничего невозможно изменить. Нельзя вернуться назад и исправить ошибку. Можно только привыкнуть к тому, что презирал совсем недавно, что казалось чем-то диким, чего даже в страшном сне не могло присниться. А теперь – это реальность, и в этой реальности необходимо провести много лет. Как сложится его жизнь? Этого не знает никто. Но то, что она сложится совершенно не так, как он предполагал совсем недавно, это очевидно.
Глава 4
В больничной палате тепло и покойно. Нет никаких тревог, нет переживаний. Всё регламентировано чётким распорядком дня. После завтрака обход врачей, потом процедуры, а потом посещение родственников.
Двери палаты открылись, и в неё вошла Катя. Она разложила на тумбочке фрукты и поцеловала мужа.
– Ну, как ты сегодня? – спросила она Раба.
– Шов уже не болит, а в остальном ничего нового. Что может быть нового в больнице? А что у тебя? Ты в институт ходила? Надо же что-то решать.
– Не пойду я туда, понимаешь, не могу. После того, что произошло, я не смогу там больше учиться.
– Может быть, тебе в другой ВУЗ перейти?
– Не знаю. Я даже думать об этом сейчас не могу.
– Ну и ладно, отдохни пока. Всё должно успокоиться.
Но покойным можно быть только в больнице. Стоит лишь выйти за её пределы, как жизнь моментально втягивает в свой водоворот, как она не даёт тебе ни дня, ни минуты, ни секунды для раздумья. Каждый шаг, каждый поступок может в одно мгновение перевернуть всё, к чему ты стремишься, изменить, а то и совсем прекратить всё то, что мы называем жизнью. Наверное, только один господь Бог может знать наверняка, что ожидает нас завтра, в следующий час, в ближайшее мгновение.
Раб, лёжа в больнице в полном покое, конечно, не предполагал, что жизнь не будет ждать его выздоровления. Она продолжит своё движение вперёд, не обращая никакого внимания на временную недееспособность человека.
В институте декан со своим заместителем вынуждены были разбираться в том конфликте, который произошёл между Димой и Рабом.
– Значит, ты считаешь, что мы должны просмотреть эту порнуху, – говорил декан, показывая на кассету.
– Хочется нам смотреть, или нет, мы должны принять только объективное решение. Вы же не станете отрицать, что конфликт между студентами имеет очень веские основания?
– Да, но что это может изменить? Виновный сидит в тюрьме.
– Он виновен только в том, что не сдержал своих эмоций.
– Ну что ж, давай.
Заместитель вставил кассету, и они замерли перед экраном. Кассета закончилась. Экран покрылся рябью.
– Поставь ещё раз, – попросил декан.
– Понравилось? – пошутил заместитель.
Декан выразительно посмотрел на зама.
– Говорят тебе, поставь сначала.
Заместитель перемотал кассету и снова включил магнитофон.
Декан смотрел уже не отвлекаясь, рассматривая подробно практически каждый кадр.
– Вот здесь останови. Теперь вперёд, по одному кадрику – командовал он заму. – Стоп! Смотри, ты видишь?
– Что? – ответил заместитель.
– Вот там, шкаф.
– Ну, вижу.
– А зеркало в шкафу?
– Зеркало вижу.
– В зеркало посмотри.
– Смотрю.
– Вот эта фигура тебе ничего не напоминает? – декан показал пальцем на отражение, которое промелькнуло в зеркале шкафа. – Это же староста их группы. Рабов.
– Значит, он был там?
– Значит, то, что произошло между старостой и студентом, не было простой вспышкой ревности? Значит, Рабов действительно имеет к этой истории самое непосредственное отношение.
Всему на свете когда-нибудь приходит конец. Вот и Володино заключение в больнице закончилось. Ему выписали больничный и отправили на амбулаторное лечение по месту жительства. Не успел он войти в дом, как Катя тут же подозвала его к телефону.
– Володя, это тебя, – крикнула она. – Он уже третий раз сегодня звонит, – добавила она шёпотом, прикрыв ладонью микрофон трубки.
Володя взял трубку и ушёл с ней в другую комнату.
– Я слушаю, – сказал он.
– Слушай, Раб, нам срочно нужно встретиться, – услышал он голос Серого.
– Что, вот прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Дело очень срочное.
– Слушай, я только из больницы выписался, даже пообедать не успел.
– Потом пообедаешь. Больше ничего тебе по телефону сказать не могу. Бросай всё и приходи на наше место. Я тебя жду. – В трубке зазвучали короткие гудки.
Володя вышел из комнаты и положил трубку на место.
– Кто это? – спросила его Катя.
– Увы, но мне надо бежать, – ответил Володя.
– Как, бежать? А обедать? У меня уже всё готово.
– Увы, дорогая, волка ноги кормят.
– Но почему такая спешка, ты можешь объяснить?
– Честное слово, я сам ничего не знаю. Вот вернусь, и всё расскажу.
Под нашим местом Серый подразумевал как раз ту пивную, где Раб встречался с Саней.
Войдя в кафе, Владимир стал обводить взглядом весь зал.
– Раб, я здесь, – услышал он знакомый голос.
В полумраке за столиком сидел Серый и махал ему рукой. Раб подошёл к Серому и сел рядом.
– Пей. – Серый подвинул к Рабу кружку с пивом.
– Что стряслось?
– Понимаешь, моим придуркам менты на хвост сели.
– Каким придуркам?
– Да не всё ли тебе равно? Меньше знаешь, крепче спишь.
– В таком случае, при чём тут я? – удивился Раб.
– В этом-то вся прелесть и есть, – улыбнулся Серый. – Понимаешь, пока ты в больнице отдыхал, мы дельце одно провернули, ну и прокололись, видимо, где-то. Моих пацанов сейчас менты пасут. Если они колоться начнутся, у меня могут быть большие неприятности.
– И что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты у меня чемоданчик один взял на время. Если ко мне менты придут, я бы не хотел, чтобы его нашли.
– А что там?
– Не бойся, не наркотики. Там деньги. Много денег. Но они не мои, понимаешь?
– Да я и понимать не хочу.
– Вот это правильно, – обрадовался Серый. – Ну, так как, выручишь?
– А сколько это будет стоить?