– Это ты, что ли, человек? – Пассажир рассмеялся на весь вокзал. – Ты в зеркало-то на себя смотрел? Ханыга!
– Чемодан и на полу может постоять.
– Нет, ну вы посмотрите, он меня ещё учить будет! Милиция! – закричал пассажир.
Не успел Дима опомниться, как перед ним появился лейтенант.
– Что случилось? – спросил он пассажира.
– А вы, что, сами не видите? – чуть не плача, заскулил пассажир. – Житья от этих ханыг нет. Чемодан украсть хотел. Слава Богу, что вы рядом оказались.
– Пройдёмте, гражданин! – Милиционер повернулся к Диме.
– Ничего я украсть не хотел. Я просто хотел сесть на скамейку.
– Знаем мы вас! На скамейку хотел сесть! Да вы на рожу его посмотрите, товарищ милиционер, небритый, мятый, ханыга, одним словом.
– Хорошо, в отделении разберёмся. Пройдёмте, – ещё раз потребовал милиционер.
В отделении лейтенант передал Диму дежурному и ушёл.
– Документы у вас есть? – спросил дежурный.
Дима вытащил из кармана справку об освобождении, которую ему выдали в тюрьме, и отдал дежурному.
– Петрович! – крикнул дежурный своему помощнику. – Это наш клиент. Давай-ка его в обезьянник.
Диму посадили в металлическую клетку и закрыли на замок.
Сколько времени он провёл в клетке, Дима не знал. Сложилось впечатление, что про него все забыли. Дима прислонился к железным прутьям головой и заснул.
Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел пожилого сержанта.
– Вставай, парень. Домой пора.
Дима удивлённо посмотрел на сержанта.
– Забыл про тебя дежурный. Сменился, а документы не оформил. Так что, пользуйся случаем. Вали домой.
– Нет у меня дома.
– Значит, ты бомж?
– Что?
– Лицо без определённого места жительства – сокращённо, бомж, – объяснил сержант.
– Был студентом, потом Царём стал, а вот теперь бомж.
– Значит, пока сидел, квартирка тю-тю?
Дима молча кивнул головой.
– А родные-то остались?
– Никого не осталось.
– А сел-то за что?
– Не сдержался, подонка одного ударил.
– А пока сидел, подонок этот, видимо, под себя всё и подмял? – спросил сержант.
– Подмял.
– Мстить, наверное, теперь будешь?
Дима отрицательно помотал головой.
– Странно, – удивился сержант, – обычно люди в такой ситуации мстить начинают, и потом за это снова в тюрьму попадают.
– Мстить бесполезно. Только гордыню свою потешить и можно, а больше никакого проку. Да и мстить уже некому. Обидчик, пока я сидел, уже сам себя наказал.
– Однако у него есть площадь, а у тебя нет.
– Да, площадь у него есть. И никто никогда её от него не отнимет. На кладбище теперь его площадь.
– Господи, – сержант перекрестился. – Воистину, от сумы и тюрьмы не зарекайся.
Он сочувственно посмотрел на Диму и о чём-то задумался.
– Значит, тебе идти некуда? – спросил он.
– Пойду опять на вокзал. Надо же где-то ночевать.
– Вот что, парень, я тебе скажу: пойдёшь на вокзал – опять здесь окажешься. Дам я адресок тебе один – поможет он тебе. В своё время помог я одному парню из дерьма вылезти. Теперь он предприниматель – на рынке торгует. Скажешь, что от меня, он поможет. А сейчас вали отсюда поскорей, а то увидит тебя новый дежурный, что я ему тогда скажу?
Дима вышел из милиции и побрёл пустынными улицами к рынку. Дойдя до него, он остановился в нерешительности. Ворота рынка были закрыты. Он стал осматриваться, чтобы найти другой вход. Неожиданно его окликнул чей-то грубый голос:
– Чего высматриваешь? Потерял чего?
Дима обернулся и увидел парня лет тридцати кавказской внешности.
– Я Ибрагима ищу, – ответил ему Дима.
– А папу римского тебе не надо?
– Нет, не надо. Мне Ибрагима надо.
– Ты что, сам по себе, или послал кто?
– Послал. Сержант из отделения милиции послал.
– Петрович, что ли?
– Петрович, – подтвердил Дима.
– Так бы сразу и сказал. Чего стоишь, иди за мной.
Они прошли в парадную, вышли в какую-то дверь и очутились во дворе рынка с другой стороны забора. После долгих переходов по многочисленным подвалам и коридорам, Дима оказался в небольшой комнатке, уставленной картонными ящиками с продуктами. За маленьким столом сидел человек и что-то подсчитывал. По его внешности можно было догадаться, что именно он и был тем самым Ибрагимом.
– Хозяин, к тебе тут от Петровича пришли, – сказал провожатый Ибрагиму.
Хозяин оторвал свой взгляд от расчётов и с интересом посмотрел на Диму.
– Садись, дорогой, – он указал рукой на свободный стул. – Друг моего друга – мой друг.
Дима сел.
– Рассказывай, дорогой, – не давал ему опомниться Ибрагим.
– Что рассказывать?
– А всё и рассказывай. Как ты до жизни такой дошёл, как к Петровичу попал?
– До какой я жизни дошёл? – не понял Дима.
– Сам знаешь, до какой. Раз у Петровича оказался, значит, не гладила тебя жизнь по головке. Ты хоть ел сегодня что-нибудь?
Дима отрицательно помотал головой.
– Чего стоишь? Не видишь, гость голодный, – крикнул хозяин провожатому. – Быстро организуй всё и уходи – нечего где не надо уши развешивать.
Как по мановению волшебной палочки стол был уставлен едой. Звякнули стаканы, и ароматное вино полилось из бутылки.
– Ешь и рассказывай. Кроме нас здесь никого нет.
Однако рассказывать было трудно, ибо голод не давал использовать рот, иначе, как для еды.
Ибрагим смотрел на своего нового знакомого и улыбался. Он не задавал гостю вопросов, позволяя ему в первую очередь утолить свой голод. И только когда Дима откинулся на спинку стула и посмотрел на хозяина, тот нарушил молчание:
– Теперь можешь говорить? – усмехнулся он.
– Неужели я так смешно выгляжу?
– Нормально ты выглядишь. Я, наверное, тоже так выглядел, когда сюда пришёл.
Ибрагим наполнил стаканы. Как только вино согрело горло, всё тело обмякло и накопившаяся за день усталость дала о себе знать. Ибрагим понял это и решил помочь своему гостю.
– Значит, тебе некуда было идти, ты пошёл на вокзал переночевать, а тебя в ментуру оттуда забрали. Правильно?
– Правильно, – удивился Дима.
– Не удивляйся. Я не прорицатель, просто мне пришлось пережить то же самое.
– Ты тоже лишился жилья?
– И жилья и всех родных.
– Как же так? – посочувствовал Дима.
– Очень просто. Я ведь до этого в Грозном жил. В дом попала бомба. Убило сразу всех. Меня, слава Аллаху, дома не было. Когда вернулся, понял, что остался один.
– Вообще никого не осталось?
– Нет, почему? Остались люди. Но они ушли к бандитам, а я не захотел.
– А почему ты с ними не ушёл? Ведь это русские твой дом взорвали и всех убили?
– Если бы русские, то, наверное, ушёл бы, как и все. Но дом взорвали не русские, а бандиты. Они так отомстили тем, кто не захотел с ними идти.
Ибрагим задумался. Потом он посмотрел на Диму и улыбнулся.
– Давай познакомимся. Как меня зовут, ты уже знаешь, а тебя как величать прикажешь? – хозяин протянул свою огромную ладонь.
– Дима.
– Выходит, тебя свои так наказали? – спросил он хозяина.
– А тебя разве чужие?
Дима задумался.
– Разве разберёшь, где свои, где чужие? Скорее всего, я сам себя так наказал. Так наказал, что за решёткой очутился, а когда вернулся, нет ни дома, ни своих, ни чужих.
Ибрагим налил ещё вина.
– Свои и чужие везде есть. Жил я дома, так там все чужие оказались, из тех, кто выжил, конечно. Приехал сюда, а здесь своих нашёл. Взять хоть Петровича. Какое ему дело до меня? А он пожалел, устроиться на новом месте помог. Или Махмуд, – Ибрагим кивнул головой на дверь. – Он за меня кому хочешь глотку перегрызёт.
– Это он потому, чтобы голова ему, а не другому досталась.
– Чего-чего? – не понял Ибрагим. – Это Махмуд-то? Да я его от смерти спас. Он мне, как брат.
– Этот брат смерти твоей и хочет. Только боится. Понимает, что со своей дурной головой совсем пропадёт. Вот за твою и цепляется. А подвернётся случай, найдётся голова поумнее, так он тебя сдаст со всеми потрохами.
– Что ты мелешь, Дима? У тебя совсем крыша съехала?
– Это у твоего Махмуда съехала. Вот мы сейчас разговариваем с тобой, а твой так называемый брат обсуждает, как тебя убить. Только у него ничего не получится. Он по глупости своей и жадности убьёт не тебя, а себя.
– Твоё счастье, Дима, что ты мой гость, а то бы взял тебя бы за шиворот, да и вышвырнул отсюда.
– Но ты меня не вышвырнешь, ты меня сейчас спать отправишь.
– Вот это правильно. Тебе только спать и осталось. Видно, с голодухи тебе так в голову шарахнуло, что сам не понимаешь, что несёшь. Иди в кладовку. – Ибрагим указал рукой на дверь. – Там коробки картонные, они мягкие. Проспись, а завтра я тебе подберу что-нибудь получше для ночлега.
Дима ушёл, а Ибрагим остался наедине с бутылкой вина.
Видно, день этот был каким-то пьяным. Не только Ибрагим и Дима выпивали в тот вечер. Махмуд, накрыв на стол для гостя своего хозяина, тоже сел за стол с выпивкой, только не с хозяином, а с его конкурентом по рынку – Рябым.
– Хороший ты парень, Махмуд, – говорил Рябой, наливая вино своему гостю, – только хозяина ты себе выбрал плохого.
– Это почему же?
– Сам рассуди. Если бы ты был у себя дома, тогда всё в порядке, но ты же не у себя дома? Ты в России. Сам понимаешь, какой бы золотой не был бы Ибрагим – верха его здесь не будет. А раз так, то и тебе с ним кранты.
– Почему кранты? – не понимал Махмуд.
– Потому что на рынке должен быть один хозяин, а не несколько. Это уже не рынок, а беспредел получится.
– Разве нельзя всем мирно торговать?
– Тёмный ты человек, Махмуд. Это у вас в горах можно всем мирно торговать, а здесь Россия. Здесь везде должен быть кто-то главный, а Ибрагим не хочет подчиниться нашему закону.
– Просто Ибрагим привык жить по другим законам.
– Вот как бы ты посмотрел, если бы мы, русские, приехали к вам и стали устанавливать свои законы?