Дима пожал руку хозяина и вышел из кабинета. Стоило ему закрыть за собой дверь, как перед ним опять появился клерк.
– Как прошла беседа? – услужливо спросил он. – Управляющий сегодня в хорошем настроении, это уже залог успеха.
Клерк протянул Диме конверт.
– Здесь ваш гонорар. Можете не пересчитывать. У нас не обманывают.
– По-мелкому не обманывают, – поправил Дима.
Клерк рассмеялся.
– Я вижу, у вас тоже хорошее настроение, значит, встреча прошла удачно. Вас проводить?
– Не надо. Я дорогу запомнил.
– Как изволите.
Дима пошёл к выходу, а клерк моментально скрылся в кабинете управляющего.
– К встрече всё готово? – спросил начальник своего подчинённого, даже не взглянув на него.
– Не извольте беспокоиться.
– А этого проводил?
– Сам ушёл. Деньги я ему передал.
– На таможне сюрпризов не будет?
– Обижаете. Всё будет разыграно, как по нотам. Как только товар попадёт на границу, сразу будет арестован. Ну, а дальше, как говорится, дело техники.
– А у юристов всё готово?
– Контракт подготовлен. По условиям договора, если дебитор задержит платежи более, чем на месяц, то будет отвечать своим имуществом, а на таможне товар пролежит месяца три, а то и больше.
– И имущество дебитора перейдёт к нам, – продолжил управляющий. – А так как таможня должна отдать товар не физическому лицу, а юридическому, следовательно, он будет передан фирме, владельцами которой будем уже мы.
– Гениально! – воскликнул клерк.
– А что партнёр? Как он нас думает кинуть?
– Всё элементарно. Он просто не собирается возвращать кредит. После пересечения товара через границу меняются документы, и груз следует совсем к другому хозяину. Партнёр топит свою собственную фирму в искусственных долгах, и взыскивать долг становится не с кого. И деньги целы, и товар на месте, и долги отдавать не надо.
– Фу, как это примитивно! Никакого полёта фантазии. Никакой изобретательности. А ведь бизнес – это творчество, поэзия, если хотите.
Телефонный звонок прервал разговор двух поэтов, не дав насладиться вдоволь собственным шедевром.
– Это охрана. Клиент пришёл, – сказал управляющий клерку. – Беги, встречай. Остался последний штрих.
Клерк уже подошёл к дверям, но хозяин его остановил.
– А что это ты ему про мою семью наболтал?
– Кому?
– Ну, этому экстрасенсу.
– Ничего я ему не говорил.
– Откуда же он тогда знает, что у меня есть дочь?
– Не знаю.
– Но ведь откуда-то он знает?
– Ну, так как же, ведь он этот, как его – царь!
– Царь? Запомни раз и навсегда, царь для тебя это я, и никаких других царей быть не может.
– Нет, я просто это, как его… – начал оправдываться клерк. – А для чего же тогда вы его на работу взяли?
– Как бы это объяснить, чтобы ты понял? Понимаешь, при моём статусе положено иметь своего колдуна. Ну, это, вроде как, престижная машина или недвижимость за границей. Понял?
– Понял.
– Что ты понял?
– Понял, что как машина.
– Ничего ты не понял. Ты должен понять одно – царь это я.
Ни поэтом, ни, тем более, художником Андрей Борисович Артамонов никогда не был. Более того, выбранная им после школы специальность не оставляла никаких надежд на какое-либо творчество. Ну, действительно, какое может быть творчество со специальностью экономика и финансы? Его не только поэтом, его мужчиной-то не считали. Не моряк, не лётчик, не строитель, не инженер, а так, незнамо кто, одним словом, бухгалтер. Девчонки шарахались от него, как чёрт от ладана, а парни считали ниже собственного достоинства не только дружить с ним, а даже быть знакомым.
А кто, собственно, сказал, что творчество – это специальность? Творчество – это состояние души, полёт мысли. Творчество – это способность усмотреть то, что не в состоянии увидеть обычный человек, Это, наконец, гармония разума, совершенство. Творчество – это то, что даруется только избранным, тем, кому суждено управлять этим прекрасным и беспокойным миром.
Осознание того, что он, Артамонов Андрей Борисович, как раз и есть тот самый избранный, пришло не сразу. Это случилось, когда страна переходила с социалистических рельсов на капиталистические. Его банк подвергся тогда принудительной приватизации. Впрочем, это происходило почти со всеми государственными предприятиями. Клиентам предлагали купить акции банка. В то время ещё мало кто понимал, что такое вообще акция, поэтому клиенты отмахивались от них, как от назойливых мух. Руководству ничего не оставалось, как применить в капиталистическом обществе социалистические законы. Предприятиям просто стали задерживать заработную плату, если те отказывались приобретать ценные бумаги. Вот тут-то и проявились незаурядные способности заурядного клерка. Артамонов обещал содействие клиентам в получение их же собственных денег в обмен на бумажки, которые в те времена были никому не нужны. Всё это Андрей Борисович проделывал на виду у всех. Однако никому и в голову тогда не приходило заподозрить его в нечестности. Напротив, его ставили в пример остальным сотрудникам, как самого исполнительного и сознательного работника. Сотрудники же, хоть и внимали речам начальства, но за глаза иначе, как дураком, Артамонова не называли. Об этих акциях вспомнили позже, когда объявили о первом собрании акционеров. Из всего отдела, где работал Андрей Борисович, пригласили только его. Каково же было удивление сотрудников, когда с собрания Артамонов вернулся членом совета директоров всего банка. Вот тогда и понял скромный клерк, что он не такой, как все остальные, что у него свой путь в этой жизни, что на него возложено повелевать, а на остальных – исполнять.
После разговора с Царём и подписания контракта Андрей Борисович находился в самом превосходном расположении духа. Он опять доказал себе и всем окружающим свою состоятельность и особое положение в обществе.
Придя домой из банка, он даже не заметил, что в гостиной стол накрыт по-праздничному, а в доме находится посторонний человек.
– Андрюша, ты никуда сегодня не убежишь? – спросила жена.
– Ни-ку-да. Сегодня я весь вечер буду с вами. Сегодня у меня праздник. Сегодня, можно сказать, я стал богаче в два раза!
– И я стала богаче в два раза! – присоединилась к разговору дочь.
– Не понял! – Андрей Борисович впился глазами в живот дочери.
– Да, папа, вот уж воистину, для мышки страшнее кошки зверя нет. Ну почему у тебя мозги работают только в одном направлении? Я вовсе не это имела в виду.
– Ты про что? – испуганно спросил отец.
– Про то, что ты подумал. Этим процессом люди давно уже научились управлять. Мы в двадцать первом веке живём, а не в восемнадцатом.
– Что же ты тогда имела ввиду?
– Я имела ввиду своего жениха.
– И это всё?
– Всё. А что тебе ещё надо?
У Андрея Борисовича отлегло от сердца. Он прошёл в гостиную и сел на диван.
– Ну, слава тебе Господи, а то я уж подумал…
– Алёша, выходи! – крикнула дочь. – Папа согласен!
– Что значит, согласен? – возмутился отец.
– Как, что? Ты только что сказал: «Слава Богу!»
– Ну и что?
– А то, что эти слова означают согласие. Я так полагаю, что твоя дочь засиделась в девках, вот ты и сказал: «Слава Богу!»
– Нет, я совсем не это имел ввиду.
– А что ты имел ввиду?
Андрей Борисович вдруг понял, что не знает, как ему ответить. Он вдруг вспомнил свой разговор с Царём. Тогда он воспринял его как за какой-то бред. А тут – на тебе! Жених, собственной персоной, значит, действительно, свадьба не за горами.
– Значит, мы в отпуск уезжаем? – почему-то спросил он.
– О ба на! – Дочь, поражённая ответом отца, тоже села на диван.
Рядом с дочерью на диван приземлились жена и новоиспечённый жених.
– Откуда ты про отпуск знаешь? Мы же этот вопрос без тебя обсуждали? – спросила дочь.
– Вы всё равно не поверите.
– Почему не поверим? Нет уж, папочка, начал, так говори.
– Я сегодня колдуна на работу принял, вот он мне и сказал.
– Кого-кого? Колдуна?
– Ну, не колдуна, а как его? Экстрасенса.
– А зачем тебе экстрасенс? – спросила жена.
Андрей Борисович пожал плечами.
– Не знаю. Ни у кого нет, а у меня есть.
– Ой, папка, как интересно! Что он тебе наговорил?
– Нет уж, дорогая, это ты рассказывай, что вы тут удумали?
Жених встал с дивана, пытаясь озвучить то, что, наверняка, не один раз уже отрепетировал, но, заметив, что невеста хочет что-то сказать, снова сел на своё место.
– Ничего особенного не удумали, – сказала за жениха дочь. – Это у тебя всё необычно: ни у кого нет, а у тебя есть. У нас всё, как у всех: все выходят замуж, и я выхожу.
– Что значит, все? – не понял отец.
– А то и значит. Вон, Верка, подружка моя, она уже с двумя разошлась, а я ещё ни разу не выходила.
– Тоже мне, нашла предмет для подражания! Да твоя Верка просто…
– Вот этого, папочка, не надо! Я твоих друзей не обижаю, и ты моих не трогай.
– Хорошо, хорошо. Я просто хотел сказать, что это как-то неожиданно. Надо же какое-то время, чтобы принять такое решение.
Жених опять встал с дивана, чтобы объяснить ситуацию.
– Ну, при чём тут время? – опять не дала открыть ему рот невеста. – Он привлекателен, я чертовски привлекательна, чего время терять?
– Я серьёзно тебя спрашиваю, а ты всё шуточки шутишь.
– Ничего мы не шутим.
– Мы серьёзно, – наконец-то смог вставить и своё слово жених.
– А если серьёзно, то свои чувства нужно проверить.
– Вот мы их и проверим, в отпуске, – снова перебила всех невеста.
– Под нашим пристальным присмотром, – прошептала на ухо Андрею Борисовичу жена.
– У Лёшки госэкзамены, вот мы на это время все и свалим, – добавила невеста.
– А почему мы должны сваливать? И чем мы можем помешать?
– Папа, ну ему же надо где-то готовится?
– Ты хочешь сказать, что готовится он будет у нас?
– Ну, а где же?