Только одни зубы, торчащие в той пасти в странном порядке, заставляли волосы на голове шевелиться, седеть и выпадать одновременно: чуть ли не под метр!
Про глаза я уже не говорю: выпуклые кастрюли литров по десять каждая!
Дивная, тускло поблескивающая чешуя показалась мне сделанной из нержавеющей стали.
Стоя спиной к спасительному граниту, я подумал, что с такими зубами чудовище не сможет меня укусить. Глупая мысль! Меня никто и не собирался надкусывать и глотать! Что-то сильно наподдало мне под зад, и, взлетев, разворачиваясь в воздухе, мне удалось заметить, кто же нанес мне такой подлый, коварный удар. Хвост!
Чудовищный питон оказался метров пятидесяти в длину! И подкинул меня собственным хвостом!
Дальше вокруг меня с металлическим лязгом и грохотом что-то сомкнулось, и я оказался зажат как раз в клещах из тех самых огромных зубов. Тотчас питон устремился куда-то с приличной скоростью.
«Мамочка! Он меня несет своим змеенышам! – вопила моя замороженная паникой сущность. – Вот так влип! Убежал от разделочного ножа зроаков да свалился в змеиное царство! Прощай, белый свет!..»
Только тело да врожденная гордость вместе продолжили бороться вкупе за общее спасение. Несколько раз крутнувшись, я сумел высвободить одну руку. Потом, упираясь ею в зубы монстра, выдернул другую и чуток развернул тело. В досягаемости моей левой руки оказался огромный глаз чудовища, и я попытался вытащить прикрепленный к запястью метательный нож. Увы! Рука оказалась и вспотевшей от ужаса, и дрожащей от близкой смерти – нож выскользнул из нее, так и не нанеся ни одной царапины врагу.
Тогда пришлось потрудиться правой руке, чтобы вынуть кинжал и передать его в левую. При этом питон словно почувствовал желание жертвы вырваться, сжал меня так, что заныли ребра и потемнело в глазах. Но и умирать просто так не хотелось!
Левая рука, держащая мертвой хваткой кинжал, стала наносить ритмичные удары по глазу чудовища. Что-то захрустело. Создалось впечатление, что даже око чудовища было забрано прозрачной броней. Но и она его не спасла! После третьего удара из глаза стала выплескиваться желтовато-черная жидкость, а внутри гигантского тела пронесся какой-то странный рев, похожий на сирену.
Но самого главного я добился! Питон замедлил скорость движения и стал явно заваливаться набок. И я, уже совершенно не имея кислорода в стиснутых легких, удвоил число ударов по ненавидимому глазу.
Как это ни показалось удивительным, но я победил. Странно зашипев, словно испуская последний дух, монстр замер на месте, а потом уронил свою пасть на камни. От удара из меня вырвались последние остатки спертого воздуха, и я понял, что умираю от удушья. Последнее, что я рассмотрел и услышал, так это сценку и разговор между двумя четырехметровыми великанами. Они с расширенными от удивления глазами, склонились ко мне и обменялись таким вот диалогом:
– Ты смотри, Петря, этот раб умудрился повредить Ловчего!
– И где только такой кинжал раздобыл.
– Но этот явно не из наших. А?
– Точно, что не наш! Дня три назад в седьмом секторе прошла утечка рабов, но как он сумел сюда добраться?
– Наверное, днем отсиживался в башнях, а ночью мчался, как олень. Только куда он мог мчаться? А, Петря? Обычно они бегут в другую сторону.
– Да кто этих придурков разберет.
После этого мое сознание померкло. И вновь вернулось, когда судорожно вздымающиеся легкие пытались интенсивно закачать в меня порции живительного кислорода. Теперь меня держал один из великанов за шиворот, рассматривал со всех сторон, как шелудивого котенка, и приговаривал:
– Смотри, как одет странно. Наверное, тамошний модник.
– Ничего! За порчу Ловчего с него три шкуры спустят вместе с одеждой.
Меня куда-то так и понесли, а я тихо продолжал сходить с ума. Язык великанов мне был понятен почти весь. Хотя в нем все было настолько перекручено и намешано, словно говорил человек, одинаково плохо разговаривающий на польском, белорусском и латышском. И несли меня как раз туда, куда я и сам стремился изначально: во внутреннее кольцо широченного вулкана. Вот только внутреннее пространство жерла оказалось все искрещено многочисленными этажами, витыми лестницами, каким-то подобием лифтов и подъемных площадок и дивным переплетением многочисленных решеток. Что-то мне это напоминало, но разум еще недостаточно обогатился кислородом, чтобы адекватно воспринимать окружающую обстановку.
Великан меня поднес к какой-то широченной трубе, ведущей вниз. Вначале гаркнул туда со всей мочи:
– Эй! Внизу! Принимайте новенького! Этот тот самый, что повредил Ловчего. Барон Фэйф приказал наградить его режимом утроенной строгости. А мы потом проверим!
Он приподнял меня и попытался затолкать в трубу. Понятное дело, что я инстинктивно уперся в края трубы руками и ногами, не желая подчиняться такому неоправданному насилию. Даже успел выдавить из себя три слова:
– Постойте! Это ошибка.
В следующий момент меня опять приподняли и так встряхнули, что я чуть не выбил себе зубы при соприкосновении челюстей и не откусил язык. Как только одежда моя выдержала?! Великан поднес меня к своему лицу, взглянул расширенными глазищами и, скорее удивленно, чем со злостью, поинтересовался:
– Ты чего? – Потом предложил: – Или тебя оглушить и бросить вниз головой?
Глядя на его второй кулак, поднимающийся над моей головой, я понял, что он меня не оглушит, а просто сплющит мне голову ударом вполсилы. Поэтому отчаянно замотал головой из стороны в сторону.
К счастью, этот жест в данном мире тоже оказался отрицательным. Потому что меня с восклицанием «От и добрже!» приподняли и спустили вниз по трубе. Отчаянно пытаясь погасить бешеную скорость падения, я с треснувшим от паники сердцем понесся к своей новой судьбе.
И судьба эта оказалась рабской. Суровой, мерзкой, полной тяжких испытаний и несчастной.
Да и где доля бесправного раба бывает счастливой?
А редкие исключения только подтверждают общее правило: «Не хочешь быть рабом – не становись им!» Но, увы, от моего желания в данном случае зависело так ничтожно мало!
Позволить себе умереть я не имел права.
Конец третьей книги
Юрий Иванович
Смертельный рейд
Магия – наше будущее –
«Раб из нашего времени : роман. Кн. 4. Смертельный рейд»: Эксмо; Москва; 2012
ISBN 978-5-699-58246-4
Аннотация
Чтобы вырвать своих подруг из горнила войны с людоедами, Борис Ивлаев вынужден совершить беспримерный рейд через тылы зроаков, уничтожая при этом десятками как самих людоедов, так и кречей, их летающих приспешников. В этом ему помогает бывший мастер циркового искусства Леонид Найденов. Друзьям, взявшим себе новые имена, сопутствует успех, только вся незадача в том, что и разыскиваемые ими подруги долго не задерживаются на одном месте, а геройски сражаются с противостоящими им злобными силами.
Юрий Иванович
Смертельный рейд
Пролог
Эти два врага, соратника, соперника, коллеги и противника уже во второй раз за короткое время были вынуждены встретиться на нейтральной территории. И опять это был лес в одном из миров, где не обретался никто из разумных существ. Только представители дикой фауны здесь прокладывали свои тропы. Только этими тропами лес и пересекался во всех направлениях, которые лишь изредка видоизменялись по причине падения огромных древесных великанов.
Мужчины в брезентовых куртках весьма походили на грибников, да и называли их некоторые люди именно Грибниками, но только наивный юнец подумал бы, что у них в тяжеленных рюкзаках рвут ткань собранные грибы. Да и не было грибов в этом лесу изначально.
– Ну вот и встретились, – ехидно скривился приземистый, широкоплечий Грибник. – А ты все попрощаться спешишь!
Высокий и худощавый, прежде чем ответить, осмотрел собеседника уничижительно и с презрением:
– Никак понять не могу, почему именно ты ко мне на встречу приходишь? Почему не тот же Морт, например? Или до сих пор боится, что я ему мстить за все его подлости стану?
– Хм! Это скорее Морт опасается, что не удержится при личной встрече с тобой и…
– Обделается со страха? – хохотнул худощавый. – Да и вообще, мне подобные встречи с каждым разом не нравятся все больше и больше. Чего вы от меня добиваетесь?
– Поддержания единого порядка! За который ты сам когда-то ратовал больше всех.
– Э-э, Тамихан! – Имя было брошено словно плевком. – Это ты зря о порядке вспоминаешь! Перекрутили вы с Мортом многие изначальные понятия, так что распределение по секторам – единственный вариант какой-то справедливости и неприкосновенности. Насколько я знаю, ведь в иные сектора вы и лезть не пытаетесь, там вам сразу зубы выбьют за попытки сунуться со своими непрошеными советами.
– Следи за словами, Петроний Баккартри! – перешел на злобный шепот приземистый крепыш. – Ты совсем теряешь не только контроль, но и разум! Все наши сектора взаимосвязаны: разрушение одного неизменно повлечет разложение остальных.
– Если будут нарушены основы мироздания!
– В последний месяц случаи неконтролируемых пробоев на твоей гауриадной консоли просто зашкаливают в количестве, ну а то, что случилось в последние дни, вообще не поддается осмыслению: ты решил спасти жалкие остатки мира Герчери. Зачем? Почему ты пошел на подобное нарушение всех уговоров?
Худощавый, названный только что Петронием Баккартри, ядовито улыбнулся:
– Ты еще скажи, что вы сами к этому своих ручек не приложили!
– Не понял? – вроде как чистосердечно поразился Тамихан. – В чем ты нас подозреваешь?
– Ну, начнем с моего лучшего питомца, гелиарна Дюка. Эту птицу-сторожа, под цифрами и аббревиатурой УГЛС-251-ХП, я посадил в Диком, намереваясь пленить случайных людей, которые каким-то образом уловили суть перехода туда с Земли. И что ты думаешь? Дюка оглушили ментальным ударом, что вызвало у него короткий паралич и он банально разбился, упав с башни. Как ты думаешь, могут земляне так коварно уничтожить такого уникального сторожа?