– Привет! Я знала, что ты меня найдешь…
От неожиданности спортивная сумка вылетела из его ослабевших рук. Перед ним с каменным лицом стояла Галя Сомова и целилась прямо ему в сердце.
– Галя?! Ты?!
– Разве я так изменилась?
– Но как ты… Почему ты…
– Не ожидал! – выдохнула она. – Впрочем, зачем стоять в дверях? Проходи.
Под прицелом ее оружия он направился к веранде и обессиленно сел на колченогий табурет. Галя примостилась рядом. Владимир попытался улыбнуться:
– Как ты?
– Жива, как видишь, – в ее голосе прозвучала ирония.
– А я искал тебя, – с трудом вымолвил он. – На следующий же день после нашего расставания. Даже спрашивал твой адрес у наших коллег. Но никто его не знал.
Женщина усмехнулась:
– Кому нужна простая сотрудница издательства? Другое дело – известный писатель! Перед ним открываются двери домов, в которые раньше его не пустили бы и на порог, сотрудники банка выдают ему засекреченную информацию, а самые красивые и богатые девушки города готовы выйти за него замуж! И заметь: они не желали знать о его существовании, пока он прозябал простым редактором.
Мужчина скривился.
– Если ты о Лизе, то она любит меня.
– Вот это мы и проверим.
Она чуть привстала, потянувшись за чайником, а он попытался рассмотреть ее живот. С момента их расставания прошло больше двух месяцев. Оставила ли Галя ребенка? Впрочем, ему ничего не удалось разглядеть. Мешковатый черный халат мешал ему это сделать. Гоголев набрался смелости и спросил:
– А наш ребенок?
Ответом ему был злой, измученный взгляд.
– Не волнуйся. Все вышло так, как ты хотел.
Он до хруста сжал пальцы.
– Ты сделала аборт?! Прости меня, милая. – Владимир бросился перед ней на колени, но девушка остановила его:
– Сиди! Смотреть противно!
– Послушай, ты же многого не знаешь… – Он пытался сказать что-то еще, однако Сомова помешала ему это сделать:
– Не знаю – чего? Того, что ты не хотел этого ребенка? Что уговаривал меня сделать аборт? Помнишь свои слова, когда я попросила тебя записать его на свое имя?
Больно кольнуло сердце. До сегодняшнего дня Владимир и не знал, где оно у него находится.
– Да! Признаю: я вел себя, как подлец, но потом опомнился и заметался в поисках тебя. Я нашел лишь домик, в котором ты снимала времянку, и мне стало безумно стыдно самого себя. Если бы тогда мы не разминулись, ты бы услышала, что я принял все твои условия. Спроси Арсена! Он в курсе. – Гоголев набрал в грудь воздуха. – Несколько дней я ждал тебя на нашем месте, на пляже Героев, помнишь?
Что-то теплое промелькнуло в выражении ее лица, но тут же исчезло.
– Было и прошло, – тихо сказала женщина. – Ты сломал мне жизнь, Володя. И за это нужно заплатить!
Последние слова он пропустил мимо ушей.
– Так как же наш ребенок? Ты сделала аборт?
Она вдруг вся сникла, осунулась на глазах.
– Ладно, давай попьем чаю. Я ведь не собираюсь тебя убивать, и тебе не дам убить меня. И я все расскажу по порядку.
Галя опустила пистолет, словно коробок спичек, в карман халата и пошла ставить чайник на плиту в маленькой кухне. Он направился следом.
– Кто такая Полина Дементьевна?
– Моя родная тетка, – не оборачиваясь, ответила Сомова.
Ухоженный домик понравился журналисту.
– Почему же ты снимала времянку, а не жила тут?
Она хмыкнула:
– Скоро все узнаешь. Подожди.
Галя медленно накрывала на стол, ставя на него по очереди коробку с конфетами, печенье и фрукты, а Гоголев пристально наблюдал за ней, стараясь проникнуть в ее мысли. Когда чай был разлит по простым граненым стаканам, Сомова начала свое повествование.
Глава 24
Расстроенная тяжелым разговором с Гоголевым, Галя, вытирая слезы, катившиеся по ее бледным щекам, молча шла по тротуару. Итак, ее предали – предали вместе с этим еще не родившимся маленьким комочком! И предатель – его родной отец – так спокойно вынес приговор: смерть! Впрочем, Сомова для себя решила уже давно: никакого аборта. В конце концов, она не сирота и не бомжиха, у нее есть мать, которой она постоянно высылала приличную сумму денег, и родной человек наверняка приютит ее на первое время. Девушка усмехнулась, подумав об этом. В принципе, она ведь просто возвращается домой. Значит, и беспокоиться нечего. Она зашла в издательство. Наврала Арсену с три короба о болезни матери, но так убедительно, что тот сразу выдал ей расчет и еще прибавил денег сверх того. Сомова стала было отказываться:
– Я прошу только то, что заработала.
– А я и даю столько, сколько ты заработала.
Тепло попрощавшись, армянин выразил надежду: девушка еще вернется. Мама ее обязательно поправится. Галя не стала его разубеждать.
– Как получится.
Потом она помчалась на вокзал и успела купить билет на вечерний поезд. Надо же, Владимиру и в голову не могло прийти, что он за последние месяцы несколько раз побывал в родном городе Галины – Малаховке! Именно туда и держала путь Сомова.
Мать встретила ее приветливо, однако узнав, что дочь явилась беременной, бросив работу и не приобретя мужа, она поставила Гале ультиматум:
– От ублюдка своего избавляешься! Деньги на аборт я тебе дам. Потом возвращаешься в Черноморск и продолжаешь помогать своим родственникам.
Галя оторопела. Второй родной человек предавал ее!
– То есть такая я тебе не нужна?
Женщина покачала головой:
– Нет.
– Но, мама, – взывала Сомова к ее чувствам, – моя кровинка – это же твой внук или внучка! Неужели никто не хочет помочь мне в самом начале?! Естественно, потом я найду работу, и все встанет на свои места. Только на первое время, мама!
Та не моргнула и глазом.
– Предлагаешь мне самой идти на работу? Или просить милостыню у родственников?
Оба этих варианта Галя никогда не рассматривала. Мать бросила работу, когда дочь устроилась в издательство после окончания университета, и к их семье сразу же прилепилась многочисленная родня, клянчившая деньги. Сколько раз ей писали письма в Черноморск, и она одалживала у коллег, а потом ночами работала, чтобы отдать долг. Теперь же ей отказывали во всем. Давно уже изучив материнскую родню, Галя удивлялась – откуда у нее вообще возникает желание помогать этим людям? Наверное, это от отца, которого она не помнила. Он умер, когда девочка была совсем маленькой. А вот родичи матери всегда поражали ее своей скупостью. Родная сестра матери, Полина Дементьевна, жившая в Черноморске, отказалась приютить племянницу. Летом в ее домик битком набивались отдыхающие, платившие бешеные деньги, а просто так тетка никого не хотела у себя видеть. Вот почему Сомова ютилась в холодной времянке. Но это – тетка, а мать…
Галя вздохнула и произнесла:
– Это твое окончательное решение?
– Да.
Безапелляционный тон матери дал ей понять: отступления не будет. А вскоре оно стало и не нужно. Утренний разговор и отказ родных помочь Гале привел к выкидышу, а через пару дней, отлежавшись в гостинице и нанеся значительный урон своему бюджету, Галя подхватила легонький чемоданчик и поехала на вокзал. Она решила вернуться к Арсену, рассказать ему всю правду, но не называть ему имя отца ребенка. Этот человек и его жена неплохо относились к ней. Время еще не упущено. Ее снова возьмут на работу. Да вот только родня ее больше не получит от Гали ни копейки!
Взяв билет, девушка села на скамейку. Поезд уже подошел, однако до его отправления оставалось еще полчала, и ей не хотелось погружаться в душный жар плацкартного вагона. Пассажиры с сумками и чемоданами спешили мимо нее, и девушка с грустью думала: никому до нее нет дела. Вдруг одна дама привлекла ее внимание. Высокая, статная, прекрасно одетая, она пыталась влезть на ступеньки спального вагона, однако высокие шпильки и два туго набитых чемодана мешали ей это сделать. Сомова не могла объяснить, почему она, еще не оправившаяся после выкидыша, бросилась ей на помощь.
– Давайте багаж!
Женщина оторопела и обернулась.
– Кто вы?
– Никто. Просто хочу помочь. Я вижу, как вы мучаетесь, а проводницы поблизости нет.
Худое некрасивое лицо незнакомки резко контрастировало с ее модельной фигурой.
– Ну, хорошо. Посторожите пока вещи. Кстати, меня зовут Диана.
– А меня – Галина.
– Я сейчас.
Диана наконец забралась в вагон и через минуту выглянула с верхней ступеньки.
– Подайте, пожалуйста, чемоданы!
– Конечно.
Тут подоспела проводница, до смеха любезная с клиентами спального вагона, и сама занялась Дианой.
– Не уходите, – бросила новая знакомая вслед Гале. – Кстати, где ваш багаж?
– Мой чемодан у скамейки.
Диана приподняла нарисованные брови.
– Едете в купейном?
– В плацкартном.
– Это ужасно – трястись там в такую жару! Бегите за своим чемоданом и поднимайтесь ко мне.
Сомова вздрогнула.
– Вы шутите?
– Сейчас – нет. Вы поедете со мной, в спальном. Во-первых, вдвоем веселее, во-вторых, мне тоже хочется вам помочь.
Галя растерялась.
– У меня нет денег…
– За вас заплатят.
Девушка думала настоять на отказе, однако потом махнула рукой: наконец нашелся хотя бы один, пусть совершенно чужой, человек, которому она не безразлична.
Диана заплатила проводнице, и вскоре Галя сидела в спальном вагоне, уютно устроившись на мягком диванчике. Работающий кондиционер заставил ее позабыть о летней жаре. Когда же ее новая знакомая заказала роскошный обед, изумлению Сомовой не было предела.
– Но я не смогу отплатить вам тем же!
– И не надо, – спокойно ответила Диана. – Деньги у меня есть. А вот хорошего друга – нет. Впрочем, как и подруги. Может, я обрету ее в вас.
Галя промолчала. Такие люди никогда не делают ничего просто так. Поживем – увидим. А Диане, наверное, надо было выговориться. Она взахлеб рассказывала о своем муже – мошеннике, создавшем в городе банду, грабившую богатых горожан, а она, его жена, между тем, ничего не знала, даже не предполагала! В это Сомова, конечно, не поверила. Диана никак не походила на простушку. Скорее, с ее подачи супруг и нарушил закон. Красовская же распиналась о том, как однажды погиб мальчик и все раскрылось. Мужа посадили, а ей пришлось бежать с деньгами (женщина похлопала по толстому чемодану).