Несколько минут они в молчании наслаждались свежим тортом. Затем Галя отложила ложечку.
– О чем ты хотел со мной поговорить?
Гоголев промокнул губы салфеткой.
– Я перевожу весь гонорар от второй книги на твое имя.
Она не дрогнула.
– Это ты мог сказать мне и по телефону.
– А что же будет дальше, Галя? Об этом надо беседовать с глазу на глаз.
Она пожала плечами.
– Поживем – увидим.
Гоголев мял в руках салфетку.
– Однако я должен знать, что ты задумала! Видишь, я откликаюсь на все твои просьбы. С Лизой мы расстались, деньги – твои. Неужели ты все же нанесешь мне удар в спину? Неужели ты сможешь?
Она не отвечала. Владимир продолжал:
– Вот я сижу напротив тебя, как в старые добрые времена, и мне не верится, что передо мной – убийца двух человек. Как ты пошла на такое, Галя?! Как ты чувствуешь себя после этого?
Сомова моргнула.
– Совершенно нормально.
– И тебя не мучает совесть? Ведь Диана не сделала тебе ничего плохого. Наоборот, она собиралась помочь тебе.
Выгоревшие брови девушки чуть дрогнули.
– Она сыграла свою роль. Ее следовало устранить.
– И ты без всяких сожалений столкнула ее вниз?
Верхняя губа Галины приподнялась, обнажив ее острые зубы.
– Без сожалений.
– А Красовский? Как ты заманила его в тот дом?
И снова – оскал, такой неприятный, какого он никогда у нее не видел.
– Это тоже было нетрудно! Ведь я следила за тобой. И ты сам привел меня к его родственнику. Мужа Дианы мне удалось увидеть раньше тебя, но я дождалась, пока вы с ним договоритесь о встрече, потом подловила его у дома дяди и сказала: мне необходимо встретиться с ним завтра в такое-то время по поводу денег, оставленных ему его женой. Красовский хотел перенести нашу встречу, однако я заверила его: мне и так пришлось ждать слишком долго, я должна срочно покинуть город. Сам понимаешь: необходимо было, чтобы он явился в тот дом, но – раньше тебя. Мужчина согласился. Потом я отправилась в гостиницу, где ты коротал те дни, наплела хозяину с три короба: мол, скоро я приеду с многочисленной родней и хочу снять самые дорогие номера, а сейчас желательно их осмотреть. Он развесил уши и показал твою комнату. Ручка лежала на столе. Мне не составило труда взять ее, а потом подбросить на место преступления. – Она зевнула и прикрыла рукой рот. – Тебя еще что-нибудь интересует? Если нет, допивай чай и выкладывай, зачем пришел. Пока что я не услышала от тебя ничего дельного.
– То есть ты не желаешь идти на мировую, даже если я отдам тебе все деньги и исчезну из города?
– Разумеется. – В ее глазах загорелся дьявольский огонь. Владимир не узнавал ту добрую, отзывчивую девочку, с которой он проводил когда-то дни и ночи. – И ты понапрасну растрачиваешь свое и мое время. Я не изменю решения!
Сзади послышался шорох. Гоголев обернулся и увидел, как Авдолян медленно вылезает из своего укрытия. Галя перехватила его взгляд. Ее лицо вытянулось и побледнело.
– А вы что тут делаете, Арсен?!
Армянин, улыбаясь, поправил измятые брюки.
– Пришел поддержать друга.
Она усмехнулась:
– Не получится!
– А я считаю иначе. – И он извлек из кармана серебристый диктофон. – Ты только что призналась в убийстве двух человек, Галочка! И твое признание зафиксировано.
Девушка закусила губу.
– Молодцы, ничего не скажешь! И все же я посоветую вам, бывший шеф: катились бы вы отсюда и не вмешивались не в свои дела! У меня к Гоголеву свои претензии.
Арсен расхохотался и без приглашения сел за стол.
– Чаек еще не совсем остыл? Налей-ка и мне чашечку!
– Ухаживайте за собой сами. – Сомова сверлила его злыми глазами.
– Хорошо. – Приятель налил в чашку кипяток и кинул туда пакетик чая. – Ты – умная девочка и прекрасно понимаешь, что я собираюсь сделать с пленкой, если ты не прекратишь шантажировать моего друга.
Она явно тянула время.
– И что же?
– Отнесу ее в милицию, и за решеткой очутится совсем другой человек. Условный срок ты вряд ли получишь, убийств, как ни крути, целых два, приплюсуем к этому еще и шантаж – и сидеть тебе долгие годы!
Галя подняла брови.
– Вы, естественно, хотите уберечь меня от такой печальной участи?
Арсен по-прежнему мило улыбался.
– И ты должна ценить это!
Сомова закинула ногу на ногу.
– Я вас слушаю.
– Вот это другой разговор. – Арсен отхлебнул глоток чая и поморщился. – Дело, в сущности, простое. Ты оставляешь в покое Владимира, а я не только сжигаю пленку, но и помогаю тебе раскрутиться. Приятель мне признался: эти романы написала ты. Значит, издательство захочет теперь работать с тобой.
Галя посмотрела на него с недоверием.
– Но как? Как оно начнет мою раскрутку? У этих романов уже есть автор – Владимир Гоголев, которого пиарили все средства массовой информации!
Авдолян махнул рукой.
– Всегда можно что-то придумать. Например, что ты не хотела светиться, стеснялась популярности…
– И поэтому ваш друг сыграл такую неприглядную роль?
Владимир скривился. Этот вариант тоже вел к его позору. Авдолян заметил выражение лица друга.
– Я над этим покумекаю. Во всяком случае, Вовка писать больше не будет, так что дело за тобой. Степанов не бросит проект, он приносит ему хорошую прибыль. Нет, я просто уверен, что мы что-нибудь придумаем.
Она снова ощетинилась.
– Хотите полностью отмазать своего дружка? Не выйдет! Пусть у меня не будет популярности, но я отомщу ему! Да, благодаря вам он избежит тюрьмы, однако позора ему хватит на всю оставшуюся жизнь.
Арсен вскочил и обнял ее за плечи.
– Галочка, ты увлеклась! Ты забыла: если ты начинаешь кампанию против Владимира, то попадаешь в тюрьму.
Она закрыла лицо руками и тихо заплакала. Арсен подмигнул Гоголеву. Его довольный вид говорил: «Видишь, сдается!» Гоголева всего трясло. Никогда он не чувствовал себя таким подонком! Вот что значит – пытаться жить жизнью, которая тебе не принадлежит! Он встал со стула и подошел к окну. Старая яблоня протягивала ему ветви с румяными яблоками. Вдалеке яркой полоской синело море. Все, как и прежде, однако на этот раз виды прекрасной природы не успокаивали его нервы. Галя продолжала плакать. Арсен налил в ее чашку воды.
– Выпей и успокойся. Нам необходимо обсудить все детали.
Девушка словно не слышала его. Ее худенькие плечики вздрагивали. Армянин побагровел, начиная закипать. Он вообще не выносил, когда женщины плакали.
– Перестань, говорю тебе! Я не вижу никаких причин для слез! Неужели ты хочешь доконать Володьку, и от этого так бесишься? Поверь, твое злое дело не стоит того. Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет, когда Степанов возьмется за твою раскрутку! Деньги, слава, почет! Ты талантлива и напишешь еще много чудесных произведений. Сотни мужчин захотят предложить тебе руку и сердце, и среди них найдутся и такие, которые заставят тебя забыть обо всем негативном в твоей жизни. Происшествие с Владимиром покажется тебе маленькой неприятностью, не стоящей внимания.
Галя отняла руки от вспухшего лица, и ее красные глаза с ненавистью посмотрели на Арсена.
– Маленькая неприятность?! То, что у меня, благодаря ему никогда не будет детей, – это вы называете маленькой неприятностью?!
Авдолян и сам понял, что сморозил глупость.
– Я не так выразился. Но, согласись, это глупость – вот так пускать свою жизнь под откос ради мести Владимиру. Итак, нам пора. Что ты решила?
Она побледнела и сцепила пальцы.
– Я подумаю и сообщу вам о своем решении.
– Ты действительно дашь о себе знать, прежде чем соберешься сделать что-нибудь?
Галя отвернулась и процедила:
– Да.
– Хорошо, мы ждем. До свидания, девочка. И помни: все в твоих руках!
Сомова ничего не ответила. Гоголев и Авдолян вышли на улицу. Жара окутала их своим толстым покрывалом. Арсен достал платок и принялся вытирать вспотевшее лицо.
– Да, та еще штучка! Не ожидал, что так намучаюсь с ней.
– Она не позвонит, – выдавил Владимир.
Армянин вздрогнул:
– Почему?
Впрочем, он плохо разыграл удивление. Наверное. Арсен и сам думал об этом.
– Позвонит, ей некуда деваться, – сказал он.
Гоголев сорвал лист с вишневого дерева, усыпанного бордовыми ягодами.
– Даже если и позвонит, я не жду от нее ничего хорошего. Она полна жажды мести, Арсен. Видишь, Галину не удивило, что ты спускаешь ей два убийства. Любой нормальный человек поинтересовался бы – действительно ли ты собираешься навсегда закрыть на это глаза? А Сомова об этом не спросила.
Авдолян пожал плечами.
– Она об этом просто не подумала. И потом, Галя прекрасно знает: если я что-нибудь обещаю, то держу слово. – И он похлопал приятеля по плечу. – Все будет хорошо, вот увидишь.
– Мне бы твою уверенность!
Они дошли до площади, где на стоянке сиротливо стояла машина Арсена.
– Подвезти тебя, Володя?
– Нет, я хочу прогуляться.
Авдолян открыл дверцу и влез в автомобиль.
– Как знаешь. Только прошу, не парься из-за этой девушки. Она скоро созреет.
Гоголев вяло махнул рукой на прощанье.
– Надеюсь.
Когда джип друга скрылся из виду, журналист побрел по тротуару, пытаясь привести в порядок свои мысли. Захочет ли Галя пойти на сотрудничество с ними? Действительно ли, как сказал приятель, у нее нет другого выхода? Пока что на эти вопросы он не мог дать никаких ответов. В этом мрачном настроении он вышел на набережную. У дорогого ресторана «Дары моря», где еще совсем недавно его раскошелила на огромную сумму некая Лариса, вереницей стояли крутые машины. Одна, гоночная «Феррари» малинового цвета, привлекла его внимание. Гоголев обожал такие автомобили и копил деньги на подобную тачку. Теперь ему о ней остается только мечтать. Он с завистью наблюдал, как из «Феррари» вылез высокий, красивый, модно одетый парень и как он, открыв дверцу, помог вылезти своей спутнице. Девушка показалась Гоголеву знакомой, и, оторвавшись от созерцания машины, он сосредоточился на подруге хозяина тачки. Видимо, почувствовав его пристальный взгляд, девушка обернулась.