— Тогда позовем писца и составим грамоту...
Подошел писец, и Казган начал диктовать:
— Во имя всевышнего, великого и благородного, передаю всю власть над Тураном амиру Тимуру из рода Барласов...
Тимур слушал, с трудом сдерживая радость.
Горы. Ночь.
Беглый амир Тамул, дрожа от холода, жарил на костре куски мяса. Сырое дерево горело плохо, и Тамул злобно ругался.
— Будь все проклято, — бормотал Тамул, — из-за Тимура я должен торчать здесь...
Послышался свист. Тамул вскочил, схватил меч, выглянул из-за камня. По тропинке к нему поднималась его жена Гульмалик в сопровождении нескольких слуг.
— Я чуть не околел, — сердито сказал Тамул, — все тебя не дождусь. Принесла ли ты мне теплую накидку?
— Я не могла раньше выбраться, — сказала Гульмалик, — Тимур повсюду расставил своих людей, он уже управляет, а не мой отец!
Она отвела Тамула в сторону.
— Я соскучилась по тебе...
— Давай быстрее накидку! — стуча от холода зубами, сердито сказал Гамул. — Днем здесь жарко, а ночью и утром страшный холод...
— Сейчас я тебе сообщу новость, и тебя бросит в жар, — сказала Гульмалик. — Мой отец Казган назначил Тимура официально наследником и подписал для этого специальную грамоту!
— Как? — закричал Тамул и начал бегать туда-сюда, разрывая на себе одежду. — Чудовище! Чудовище!.. — повторял он. — Твой отец осел, которого надо было убить, баран, которого надо было давно зарезать! Он отдает наше имущество, нашу землю, нашу казну этому Тимуру! Надо быть слепым, чтобы не видеть, как притворяется этот человек. Как он издевается над нами! Если он захватит власть, то он нас всех уничтожит!
— Успокойся! — погладила по вспотевшему лбу и всклокоченным волосам мужа Гульмалик. — Криком делу не поможешь! Я знаю своего отца, что-нибудь придумаем...
— Да, только вы, женщины, можете помочь. Только женская хитрость...
Дворец Казгана. Утро.
Выздоровевший Казган, мурлыча от удовольствия, сидел, опустив ноги в таз с теплой ароматной водой, и два цирюльника трудились возле него: один мыл голову, другой стриг ногти на ногах. В это время из соседней комнаты послышался женский крик:
— Воздух стал мутным! Земли не видно под кровавой грязью! Солнце скорбит о происходящем и не желает глядеть на все зги мерзости! Горе нам, горе!
— Что происходит? — поднял глаза Казган. Кто кричит такие странные слова?
— Разве ты не узнаешь голос нашей дорогой дочери Гульмалик? — сказала, входя, Кураляш, жена Казгана.
Она была в длинной одежде, и на одном плече у нее сидела голубка, а на втором — попугай.
— Разве ты не узнаешь родной голос? Твоя дочь, жена амира Тамула, огорченная бедствием своего мужа, лишилась рассудка...
Кураляш начала трястись и ломать руки, отчего попугай и голубка поднялись с ее плеч и начали летать но комнате.
— Но ведь Тамул хотел убить меня, — сказал Казган.
— Это все хитрые выдумки Тимура, — сказала Кураляш, — он околдовал тебя. Тимур, вот кто желает твоей смерти, чтобы стать правителем. Как ты мог подписать такую грамоту? Ты обокрал своего сына, своих детей! О горе мне! — и она начала рвать на себе волосы.
Тут же вбежала Гульмалик, одетая в саван, в котором покойников кладут в гроб.
— Меня заклевал орел, — закричала она. — Я голубка, заклеванная орлом по имени Тимур!
— Бедная моя дочь, — запричитал добрый Казган. — Надо вызвать к ней лекаря...
— Ее может вылечить только возвращение любимого мужа, — сказала Кураляш. — Ты должен написать письмо Тамулу, простить его и пригласить вернуться назад.
Она хлопнула в ладоши, и появился слуга с бумагой.
— Письмо уже готово, тебе остается только его подписать и поставить печать...
— Поставить печать! — закричал попугай, сидящий на плече Кураляш.
Горы. Вечер.
Воины Тимура, оставив копей у подножия горы, начали подниматься по тропке к пещере, где скрывался Тамул.
— Тамул! — крикнул Тимур. — Если ты хочешь избежать заслуженных тобой пыток, скажи во всеуслышание, что ты намеревался убить нашего правителя — амира Казгана!
— Если бы амир Казган был мудрым, он не доверился бы тебе! — крикнул Тамул и бешено выскочил с саблей навстречу Тимуру.
Один из воинов натянул тетиву лука, но Тимур остановил его.
— Не надо! Не надо облегчать его смерть, — сказал он и пошел навстречу Тамулу, также обнажив саблю.
Тамул бешено наносил удары, Тимур отвечал скупыми точными движениями. Вскоре ему удалось прижать Тамула к скале и выбить у него саблю. Но в этот момент послышались звуки трубы и голос прискакавшего гонца:
— Во имя бога милостивого, милосердного правитель Турана амир Казган объявляет прощение вины амиру Тамулу и приглашает вернуться назад...
Тимур в бессилии опустил саблю. Тамул поднялся с земли, отряхнулся и, усмехнувшись, направился к гонцу, который держал на поводу другую лошадь.
— Опять амир Казгап переменил свое решение... — прошептал Тимур.
Тамул посмотрел на Тимура и криво усмехнулся.
— Ты преждевременно обрадовался, — сказал он. — У нас есть законный наследник — сын Казгана Абдулла, а ты хочешь захватить власть в нарушение закона?
— В одном Тамул прав, — тихо сам себе сказал Тимур, — увы, Казган слабый правитель! И я ничем ему больше помочь не могу...
Комната Тимура. Ночь.
Тимур, задумчивый, молча сидел перед зеркалом. У него появилась привычка долго сидеть перед зеркалом, глядя на себя, и думать.
— Ты отдыхаешь? — входя, спросила Альджан. Она была беременна, с большим животом и пятнами на лице. — Я потревожила тебя?
— Что? — рассеянно спросил Тимур.
— Я помешала тебе?
— Я всегда рад видеть тебя, — сказал Тимур и поцеловал жену в лоб.
— Это правда, что к нам едет дедушка? — спросила Альджан.
— Какой дедушка? — думая о своем, рассеянно спросил Тимур.
— Мой дедушка, — сказала Альджан, — амир Казган.
— Да, это правда, — продолжая думать о чем-то своем, сказал Тимур. — Он собирается посетить Хорезм.
— Я рада, я соскучилась по нему.
— Я тоже рад! — Тимур был далек, по-прежнему в своих мыслях.
Альджан села рядом с мужем.
— Я рада, — повторила она, — но я боюсь, что с дедушкой что-то плохое случится в дороге.
Тимур вдруг резко повернулся к ней.
— Почему ты так подумала? Наслушалась сплетен своей тетки, своей сестры?
Он сильно схватил ее за плечи и тряхнул. Она заплакала.
— Ничего я не слышала, ничего не говорила. Я просто так, беспокоюсь, и все!
— Прости меня, Альджан... Я сегодня раздражен... Разные дела: вот туркмены вчера ограбили караван...
— Об этом я и беспокоюсь, — сказала Альджан. — Дедушку надо встретить.
— Я сам его буду встречать с воинами, — сказал Тимур.
Он обнял жену.
— Ты должна беречь себя ради него, — он погладил ей живот.
— Тимур, — спросила Альджан, прижимаясь к его плечу головой, — я все не решаюсь тебя спросить: по каким признакам мужчина выше женщины?
— Ты с этим не согласна?
— Нет, я с этим согласна, раз об этом говорится в Коране. Но вот там сказано, — она раскрыла Коран и прочла: — «Мужчины выше женщин по причине качеств, которыми бог возвысил их над ними. Это существа несовершенные, созданные для мужчины, но полные хитрости». Это обо всех женщинах сказано? Разве все женщины одинаковы?
— Нет, есть добродетельные женщины, — сказал Тимур, — послушные и покорные, они заботливо сохраняют во время отсутствия мужа то, что всевышний велел сохранять в целости. Ты понимаешь, о чем написано в Коране?
— Понимаю. Избегать совокупления с другими мужчинами? Но разве я похожа на свою тетю?
— На какую тетю? На Гульмалик — жену Тамула. Когда я была совсем маленькой, я видела, как она совокуплялась с моим братом Хусейном. Они за это будут в горячей смоле?
— Да, они будут в горячей смоле, — рассеянно сказал Тимур. — А теперь иди к себе, отдыхай. Я должен еще подумать...
Река под Самаркандом. Утро.
Тимур и Саид едут впереди отряда воинов.
— Мы договорились с амиром Казганом встретиться у реки Джейхун, — говорит Тимур Саиду. — Оставим воинов здесь и дальше поедем вдвоем.
— Да ведь здесь опасно. Здесь разбойничьи места. Почему оставляем воинов? — сказал Саид.
— Делай, как я говорю!
Подъехав к зарослям, тянувшимся вдоль берега, Тимур слез с коня.
— Слезай и ты, — тихо сказал он Саиду. Он осторожно раздвинул кустарник. Вдали уже скакал Казган с несколькими людьми, чуть выше но течению. Тимур приложил палец к губам.
— Оставайся на месте, — сказал он Саиду.
Вдруг послышался топот. Точно кто-то вел лошадей шагом. Показались амир Тамул, Ваян-Куль и с ними еще несколько человек.
— Вот он, — сказал шепотом Тамул. — Значит, слуга Тимура — перебежчик, не обманул, они действительно встречаются здесь!
— Казган безоружен, — сказал Баян-Куль. — Здесь нам представляется удобный случай наконец покончить с ним, покуда не приехал Тимур.
— Надо действовать быстро, — сказал Тамул и, сев на коня, выехал из зарослей, а за ним остальные.
Казган, увидев Тамула, улыбнулся.
— И ты здесь? А я здесь условился встретиться с Тимуром. Хорошие мечта для охоты...
— Да, хорошие! — улыбнулся в ответ Тамул. — Замечательные места для охоты на крупную дичь!
Он подъехал ближе, выхватил саблю и ударил ею Казгана. Остальные начали рубить слуг. Окровавленный Казган упал с коня и с криком побежал к реке. Несмотря на раны и большой вес, он бежал быстро и кричал. Его с трудом догнали и начали рубить и резать в несколько ножей и мечей. Саид рванулся из кустов, но Тимур крепко схватил егоза плечи.
— Так надо, — сказал Тимур. — Что ты смотришь на меня, Саид? Разве тебе мало, что я плачу? Я плачу горькими слезами, посмотри, у меня все лицо залито слезами!
Он с яростью схватил Саида за ворот и притянул его вплотную к себе.
— Ты видишь, я страдаю, — сказал он уже спокойнее, оттолкнув Саида. — Какой замечательный человек погибает, добрый, смешной, доверчивый! Прощай, милый Казган, прощай! Ты мог быть хорошим садовником, но ты был плохим правителем. Прощай, добрый Казган, мы отомстим за тебя твоим убийцам!