— Да будет благословен твои приход, — сказал Тимур, — ибо имя твое Туглук означает «благословенный».
— Я доволен твоей покорностью, — усмехнулся Туглук и посмотрел на повозки с богатыми дарами.
— Прости, великий хакан, — сказал Тимур, — я задержал свой выезд навстречу, потому что должен был похоронить своего отца, амира Тарагая.
— Это похвально, — милостиво сказал Туглук. — Мой великий дед Чингисхан всегда почитал старших своей Орды.
Шатер Туглука. Утро.
В шатре за чаем с лепешками и урюком хакан Туглук сказал:
— Кое-какие люди из здешних мне о тебе плохо говорили.
— У меня, как у каждого человека, имеющего власть, есть враги, — сказал Тимур.
— Да, это так, — согласился Туглук. — Вот и у меня повсюду бунты. Сейчас мне сообщили, что амиры Бухары подняли знамя бунта. Скажи, как мне лучше поступить? Самому ли идти на них и примерно их наказать, или послать одного из моих тысячников наказать их?
— Если ты пошлешь кого-нибудь, — сказал Тимур, — то будет две опасности. Если ты пойдешь сам — одна опасность. Умный человек тот, который предпочитает одну опасность двум.
Туглук захохотал.
— Ты мне нравишься! Я весьма доволен, что ты добровольно присоединился ко мне. Как сделать власть мою прочной?
— Посмотри на этот шатер, — ответил Тимур. — Твое величие подобно огромному шатру, который раскинут над твоими владениями. Столбы, которые поддерживают этот шатер, — справедливость. Веревки, на которых покоится крыта, — беспристрастие. Колья, которыми укрепляются палатки, — правда. Эти три качества поддерживают твое величие, как колья, столбы и веревки поддерживают шатер. Всякий найдет спасение под сенью шатра. А идущий против — погибает.
Хакан Туглук обнял Тимура и сказал:
— Ты мне правишься, ты брат мои! Поедем со мной вместе осматривать владения.
Степь. Дорога. Утро.
Тимур верхом едет рядом с хаканом Туглуком в сопровождении свиты. Все вокруг кланяются им. Амир Баязит Джалаир, подъехав, поцеловал хакану Туглуку руку, а Тимуру сказал:
— Благодарю тебя за то, что ты заступился перед великим хаканом за наши земли. Прости меня за то, что я был к тебе несправедлив.
— Если лев перепрыгивает через сайгака, — сказал Тимур, — то прощает его и отпускает на волю.
— Ты хорошо ответил, — сказал Туглук. — Я вижу, тебя уважает местная знать. Как ты добиваешься этого?
— Хороших людей поощряю дарами, — ответил Тимур, — дурных стараюсь исправить наказанием.
Шахрисябз. Городские ворота. Утро.
Хакану Туглуку делегация горожан вручила послание.
— «О великий хакан Туглук, мы — пострадавшие, приносим тебе жалобу на твоих приближенных, которые ограбили народ и продолжают его притеснять...» — читает писарь.
— Я ведь запретил грабить здешних жителей! — сердито сказал Туглук и приказал начальникам отрядов немедленно вернуть все награбленное.
— Начальники оскорблены этим приказанием, — сказал Мухаммед-шах. — Вот-вот может вспыхнуть бунт! Воины тоже недовольны!
— У турок ум такой же узкий, как и глаз, — сказал Тимур. — Чтобы добиться от них преданности, необходимо насытить их глаз и сердце.
— Хороший совет, — опять рассмеялся Туглук. — Как поступить в подобных обстоятельствах?
— Не всегда воин грабит от жадности, — сказал Тимур, — иногда он грабит потому, что ему вовремя не выплачивают жалование. Снабжай воинов своих всем необходимым, а слугам своим плати жалованье исправно. Пусть твой воин будет убит, но жалованье его должно быть уплачено вперед.
— Я очень доволен твоими советами, — сказал Туглук.
Тимур и Туглук вместе молились в мечети. После молитвы хакан Туглук спросил Тимура:
— Как мне поступить? Кипчаки бунтуют, а амиры тоже взбунтовались.
— Я посоветовал бы вам, великий хакан Туглук, удалиться в страну Джете, откуда вы пришли в Туран. Вместо себя оставьте верного человека, который хорошо знает эту страну.
— Этот совет мне нравится, — сказал Туглук.
Он позвал писцов и продиктовал:
— Грамота на управление: «Я, хакан Туглук, отдаю страну Туран брату своему — амиру Тимуру. Я так сделал для того, чтобы избежать притязаний со стороны моих врагов и междоусобиц».
— Теперь можешь прямо отправляться в Самарканд как правитель. Ты ведь любишь Самарканд?..
— Благодарю за доверие, — сказал Тимур. — Я люблю Самарканд, но там слишком много врагов, я сделаю пока столицей Шахрисябз.
Шахрисябз. Площадь. Вечер.
Торжества в Шахрисябзе. Вся знать приносит Тимуру поздравления. Читается молитва.
— Такую молитву читают только для лиц, получивших верховную власть, — шепчет Джалаир Барласу.
— Я вернулся на родину, думая, что здесь после ухода монголов царит справедливость, — сказал Барлас, — а Тимур еще хуже монголов.
— Он овладел уже всеми городами Турана, а ведь у него нет прав! Он незаконно принял верховную власть, — сказал Баязит.
— Мы не признаем власти отступника Тимура! Он ее получил из рук чужеземца!
Крики:
— Смерть! Смерть! Смерть отступнику!
Степь. Стан Барласа. Вечер.
Тимур со своими войсками приближается к стану. Среди множества юрт и лачуг высится большой шатер.
Навстречу под звуки музыки вышли Барлас, Джелаир со свитой.
— Не надо входить в шатер, — тихо шепнул Саид.
Но Барлас и Джелаир обняли Тимура, один слева, другой справа и дружески повели внутрь. Внутри шатра было много угощений.
— Ты сделал благое дело, что поверил нам, — радостно сказал Барлас и переглянулся с Джелаиром.
— Но твой племянник, кажется, тосклив? — сказал Джелаир и улыбнулся Барласу.
— Его не радует наша встреча, — сказал Барлас. — Вот лучшее греческое вино, вот китайское мясо.
Покойный Казган привил тебе любовь к китайской еде. Возьми это т кусок...
— Я не люблю мясо с кровью, — сказал Тимур.
— О какой крови ты говоришь, племянник?
— Я говорю о той крови, которая течет у меня из носа.
Тимур резко пошел к выходу. Джелаир и Барлас бросились следом, но перед ними появился Саид с обнаженным ножом. Воины Тимура поскакали навстречу. Тимур вскочил на коня...
Степь под Самаркандом. Утро.
Конница Туглука огромной густой массой скачет по степи. Опять Тимур должен покорно и униженно припасть к стремени Туглука.
— Я пришел сюда не один. Со мной мой сын Ильяс-Ходжа. Я надеюсь, вы с ним подружитесь, — сказал Туглук.
Шахрисябз. Дворец Тимура. Вечер.
Во дворце Шахрисябза Тимур сидит по левую руку от Туглука, по правую сидит Ильяс-Ходжа.
— Положение Турана тяжелое, — говорит Тимур. — Люди и простые, и знатные терпят жестокость от несправедливых правителей.
— Я наведу порядок с помощью моих воинов, — самодовольно говорит Туглук.
— Это будет подвиг славный, — говорит Тимур.
— Пускай амиров, — говорит Туглук своим приближенным.
Амир Джалаир входит и падает ниц перед Туглуком:
— Я выражаю полную покорность и готовность верно служить. Я запер ворота Самарканда и двинулся к тебе навстречу...
— Немедленно убить, — приказал Туглук.
Ползет на коленях Баязит.
— Немедленно убить!
Вводят плачущего Барласа.
— Убить!
Всех троих противников Тимура убивают на его глазах...
Предгорья. Река. Вечер.
Хусейн вместе со своими воинами в страхе и изнеможении бежит. Скачет по степи, торопливо переправляется через реку.
В изодранной одежде, без чалмы карабкается на гору.
Шахрисябз. Дворец. Утро.
— Мои военачальники, — говорит со смехом Туглук сыну Ильясу и Тимуру, — рассказали мне, что Хусейном и его воинами овладел невероятный страх. Его преследовали до самых гор Индустана и захватили большую добычу. Что дальше?
— Покончишь с Хусейном, — говорит Тимур, — надо отправиться в Самарканд и убить Баян-Куля...
— Еще один хороший совет, — соглашается Туглук.
Самарканд. Улицы.
Туглук, Ильяс и Тимур въезжают в Самарканд. Народ приветствует их. Баян-Куля волокут на аркане.
— Великий Туглук, — лепечет Баян-Куль, — припадаю к вашим ногам, выражаю полную покорность!
— Что ты скажешь, Тимур? — спрашивает Туглук.
— Неискренний, нехороший человек, — говорит Тимур.
— Немедленно убить, — говорит Туглук.
Баян-Куля тут же убивают.
Самарканд. Дворец. Вечер.
Пиршество. Туглук берег кусок жареного мяса и подносит его Тимуру.
— Возьми из моих рук этот хребет быка как почетный дар! Ко мне, к несчастью, пришла плохая весть — амиры Джете возмутились против меня. Я оставлю вместо себя сына своего — Ильяса, а тебя, Тимур, я поставлю первым визирем. Справедливый я правитель?
— При первой нашей встрече я говорил вам, что такое справедливая власть, — сказал Тимур.
— Да, да! — сказал Туглук. — Ты очень хорошо говорил, ну-ка, напомни мне кратко.
— Всякая власть подобна палатке, которая опирается на столбы — справедливость правителя...
Туглук поморщился.
— Первый раз твои слова мне больше понравились, — помрачнев, сказал он. — В этот раз я что-то их не совсем понял.
— А я его понял, — сказал Ильяс. — В его словах намек на вашу несправедливость!
— Ты недоволен? — спросил Туглук. — Скажи мне прямо!
— Я потомок Чингисхана! — крикнул Ильяс. — А ты, Тимур, едва ли в родстве с Чингисханом!
Самарканд. Улицы. Утро.
Женский визг. Воины Ильяса силой выволакивают десятки девушек, вяжут их и уводят. Крики, плач.
Самарканд. Дворец. Спальня Тимура. Вечер.
— Жители Турана пожаловались мне, — говорит Тимур Ильясу, — что твои воины требуют предоставить им тысячу девушек, они схватили уже четыреста девушек.
— Я запретил им всякое насилие, — говорит Ильяс. — Ты ведь начальник амиров, почему они не обращают внимания на твои распоряжения?
— Кто-то велит им не слушать меня, — говорит Тимур. — В стране нет правителя.