Интеграция и противоречия в рабочей среде
1. Производственное самоуправление как база пролетарской самоорганизации
На рубеже весны-лета 1917 г. в фабзавкомовском движении происходит ещё одно, помимо перехода к рабочему контролю, важное качественное изменение: если весной 1917 г. рабочий контроль осуществлялся фабзавкомами в основном лишь в рамках отдельного взятых предприятий, то летом 1917 г начинается рост взаимодействия между рабочими комитетами различных фабрик и заводов. С этого времени можно говорить о начале складывания системы органов рабочего самоуправления. Слабость фабзавкомов на отдельных предприятиях могла быть компенсирована этими интеграционными процессами.
Организационное оформление более или менее развитой сети фабзавкомов и их объединений в провинции может быть отнесено к лету 1917 г., когда в делах Центрального совета фабзавкомов Петрограда (ставшего позднее ядром Центрального совета ФЗК) начинают появляться запросы и обращения из уголков объятой революцией страны с просьбой выслать образцы пособий, методических и нормативных материалов для налаживания на местах процессов интеграции фабрично-заводских комитетов различных предприятий для совместной борьбы за установление рабочего контроля над производством1.
Поскольку никакого практического опыта у рабочих не существовало, процесс объединения фабзавкомов начинался и протекал спонтанно. В большинстве случаев объединение диктовалось практическими соображениями и происходило в процессе совместной борьбы за какие-либо конкретные требования, как это видно на примере рабочих комитетов 6-ти московских предприятий: заводов Ефремова, Баврина, Гакенталя, Краснова, Дергачёва и мастерских при Высшем техническом училище, заключивших между собой своеобразный союз с целью добиться повышения зарплаты. Результатом интеграционной деятельности рабочих этих предприятий стало создание 4 мая 1917 г. объединённого стачечного комитета из представителей всех завкомов2. Несколько иначе, но в целом по такому же сценарию события разворачивались на шести текстильных фабриках, среди которых такие известные, как Гюбнера, Мещерина, Прохорова, на которых был создан совместный рабочий комитет для решения общих задач рабочего контроля3.
Складывание единой структуры фабзавкомовского движения и его связей с другими ветвями рабочего самоуправления из-за своей стихийности в различных городах ЦПР шло неравномерно.
Сложно протекал этот процесс в Москве. П. В. Волобуев называет Москву среди городов, где консолидация фабзавкомовского движения протекала наиболее удачно4. Однако, сохранившиеся материалы заставляют большинство исследователей считать, что в Москве единый центр фабзавкомов так и не сложился. Объясняется это тем, что деятельность фабзавкомов здесь была тесно связана с большевизированным Центральным бюро профсоюзов города и особенно с районными Советами5. Однако, усилия ЦБ профсоюзов не могли заменить самостоятельного координирующего фабзавкомовского движения органа. Требование о создании такого общегородского центра неоднократно выдвигалось рабочими Москвы, так 3 июля 1917 г. это требование было выдвинуто расширенным заседанием Благуше-Лефортовского Совета совместно с представителями фабзавкомов предприятий района6. Звучали подобные пожелания и позже, в частности, на I Всероссийской конференции фабзавкомов представитель II Московской конференции фабрично-заводских комитетов сообщил, что в Москве поставлен наконец вопрос об образовании ЦС ФЗК7. Но до Октября для создания городского совета фабзавкомов Москвы так ничего сделано и не было.
В других городах региона объединение фабзавкомов шло успешнее. Например, в Туле уже осенью 1917 г. конституируется Губернский Совет фабрично-заводских комитетов8. Ещё раньше на некоторых заводах Тулы возникла идея особых фондов «из отчислений рабочих со своего заработка». Цели этих фондов выходили за рамки деятельности отдельных фабзавкомов и подразумевали борьбу с разрухой и безработицей в рамках всей губернии9. В Шуе действовал Союз фабрично-заводских комитетов10, а также соподчиненное с ним Объединенное бюро фабрично-заводских комитетов11. Они координировали усилия низовых ячеек самоуправления по продовольственному и прочим злободневным вопросам. В Иваново-Вознесенске Центральное бюро фабрично-заводских комитетов было образовано 22 июня 1917 г. на городской конференции фабзавкомов12. ЦБ ФЗК Иваново-Вознесенска занималось вопросами продовольственного снабжения, контактами с предпринимательскими объединениями13, координацией связей фабзавкомов города с пролетарскими организациями Петрограда, Одессы, Москвы14. Финансировалось же Центральное бюро в основном за счет перечислений непосредственно от низовых комитетов города. Центральный совет фабрично-заводских комитетов действовал и ещё в одном городе ЦПР – Твери15.
Руководящие и координирующие органы фабзавкомов на территории ЦПР имели разный статус и компетенцию. В некоторых городах кроме Центрального городского Совета ФЗК могли существовать параллельно или вместо него и более локальные объединения рабочих комитетов. Так, в Выске Нижегородской губернии действовал Объединённый завком выскунских заводов, В Костроме – Совет трех текстильных фабрик Костромы, в Московской губернии – Центральный ФЗК Подмосковного угольного бассейна, Объединённый фабричный комитет 11 фабрик Гжельского уезда, Совет ФЗК Орехово-Зуева для двух фабрик, Объединенный фабричный комитет предприятий гончарного производства Бронницкого уезда, в Ярославле на ряду с ЦС ФЗК действовали Объединение фабзавкомов на предприятиях Ярославля (химическом заводе Понизовкина, Волжской мануфактуре и Ярославской большой мануфактуре), а также Объединённый рабочий комитет махорочных и спичечных фабрик16. В Туле также одно время действовал Центральный заводской комитет Тулы17.
В целом по ЦПР и прилегающим к нему местностям действовало более 20 центров фабзавкомовского движения, среди них более 10 городских и губернских территориальных Советов, отраслевые и межфабричные объединения. Это позволяет, несмотря на отсутствие центра фабзавкомов в крупнейшем городе региона Москве, говорить о ЦПР как об одном из важнейших районов страны, где фабзавкомовское движение наиболее далеко продвинулось в своём организационном строительстве. В этом смысле интересно сравнить данные по ЦПР с общероссийскими показателями. По оценкам А. Г. Егоровой, существовало 42 центра ФЗК, Б. М. Фрейдлин пишет о 36 районных объединениях ФЗК, В. И. Селицкий – о 25 городских и районных советах ФЗК. Наиболее полные сведения содержались в многотомной истории КПСС, где говорилось о 50 районных, городских и губернских центрах фабзавкомов. Однако последняя цифра, уже в силу своей округлённости и отсутствия достаточной расшифровки, представляется не точной18. Подробно рассматривает вопрос об образовании и функционировании центров ФЗК в специально посвященной этому работе М. Л. Иткин, который по самым разным источникам (материалы I Всероссийской конференции фабрично-заводских комитетов, пресса, историческая литература, сборники документов по рабочему движению) сумел выявить данные о 94 объединённых центрах фабрично-заводских комитетов, в том числе 75 городских, районных, уездных и губернских, 8 отраслевых и 11 производственных, действовавших в 65 промышленных центрах России. Автор сумел в ряде случаев определить также и преобладающее партийное влияние в этих объединенных центрах ФЗК – из 75 территориальных объединений 65 руководились большевиками19.
Большую роль в объединении органов рабочего самоуправления и повышении их общественного статуса сыграли многочисленные конференции фабзавкомов, проходившие на протяжении всего 1917 г. во многих городах ЦПР. Именно подобные конференции, как правило, становились первым шагом в создании регионального или отраслевого бюро или совета фабрично-заводских комитетов20. Как правило, на них обсуждались наиболее больные и безотлагательные вопросы, а также возможности координации действий между фабзавкомами. Так, на состоявшейся 22 июня 1917 г. конференции фабзавкомов Иваново-Вознесенска, на которой присутствовали представители 21-го предприятия города, обсуждались вероятность остановки предприятий текстильной промышленности, трения в отношениях с профсоюзами и меры преодоления возникших трудностей. Одним словом, конференция показала, что фабзавкомы города начали осознавать свою ответственность не только за положение на своей фабрике, но и в стране, другое дело, что здесь возможностей влияния у рабочих комитеов было существенно меньше21. Важно, что повестка конференции была заранее распространена и обсуждалась рядом фабрично-заводских комитетов, которые в результате пришли к своему форуму с готовыми предложениями22. Под руководством местного Совета рабочих и солдатских депутатов прошла в начале октября 1917 г. конференция фабзавкомов Вышнего Волочка Тверской губернии. На ней обсуждалась необходимость выработать единую инструкцию для всех фабзавкомов города, а также ряд вопросов об улучшении экономической и политической ситуации в уезде и стране в целом23.
Смелостью решений отличались конференции в рабочих пригородах Москвы. Так, в Подольске на проходившем 15 июня 1917 г. первом съезде фабрично-заводских комитетов города делегаты потребовали перехода всей полноты власти в руки органов рабочей демократии – Советов24. Одним из наиболее ранних и масштабных мероприятий, проведённых активистами фабзавкомовского движения ЦПР, стал губернский съезд Советов и фабзавкомов Подмосковья, проходивший 8-9 апреля. На съезде был принят ряд важных резолюций: 1) об экономической борьбе в губернии; 2) об отношении рабочей организации к Исполнительному комитету и о тактике рабочей группы внутри него; 3) по вопросу о строительстве органов местного самоуправления. В решениях съезда многозначительно подчёркивалось, что «экономическая борьба должна вестись под руководством центральных рабочих организаций» и что для «большей успешности в борьбе необходимо укрепление и расширение заводских комитетов»25.
По-боевому проходили районные конференции фабзавкомов и в самой Москве. К примеру, на конференции фабрично-заводских комитетов Рогожского района 15 сентября 1917 г. помимо текущих вопросов, таких, как создание районного Союза молодежи, ограничение женского труда, решение продовольственного кризиса и других бытовых проблем, было обсуждено политическое положение в стране и прозвучали призывы к немедленному установлению «диктатуры пролетариата»26.
Более драматично, в сложной обстановке межпартийного соперничества, работали общегородские конференции московских фабзавкомов27. Первая из этих конференций, работавшая с 23 по 28 июля 1917 г., обещала поначалу пройти конструктивно. Представленные на ней делегаты28 выражали готовность пойти на взаимные уступки. Были приняты согласованные резолюции по сотрудничеству фабзавкомов с профсоюзами и Советами, о недопущении локаутов, об организации продовольственных поставок, была выработана единая оценка экономического положения в московской промышленности29. Однако, когда большевики попытались принять на конференции некоторые политические резолюции, более трехсот депутатов покинули зал заседаний. И хотя конференция смогла закончить свою работу, наметившийся на ней конфликт внутри фабзавкомов Москвы какое-то время давал о себе знать. Прежде всего, и этот факт следует подчеркнуть, поскольку он не зафиксирован в литературе, наметившееся противостояние внутри фабзавкомовского движения Москвы оказало своё воздействие на срыв создания единого Бюро московских фабзавкомов, так как в большинстве случаев подобные конференции заканчивались именно выборами координирующих органов городского или даже регионального значения.
Одним из первых, с перерывом меньше месяца, с инициативой провести вторую «конференцию фабрично-заводских комитетов г. Москвы в самое ближайшее время» выступил фабзавком Московского телефонного завода30. Аналогичные требования выдвинули рабочие Замоскворецкого трамвайного парка, подстёгиваемые к тому же корниловским выступлением31. Большевики, учтя опыт первой конференции, загодя готовились придать конференции острый политический, протестный подтекст32, но эта мера во многом была уже излишней. Не большевики, а сама обстановка подводила органы рабочей самоорганизации к более активным решениям33. Теперь большевикам приходилось задумываться не о том, как увлечь своим радикализмом рабочих, а как бы не отстать от быстрого полевения их настроений. В определённом смысле ключевая резолюция конференции о рабочем контроле и борьбе с хозяйственной разрухой шла дальше, чем аналогичные решения VI съезда большевиков34. Проходившая с 12 по 17 октября 1917 г. вторая конференция фабзавкомов Москвы задним числом осудила ненавистные рабочим скобелевские циркуляры35 и возложила ответственность за разруху на имущие классы, выход же из сложившейся ситуации делегаты видели в «немедленной национализации» ряда отраслей, «принудительном синдицировании», а также промышленном и банковском контроле36.
В целом по стране в период двоевластия состоялось около полусотни подобных форумов фабзавкомовского движения разных уровней. Из учтённых 49 конференций и съездов городского, районного или отраслевого масштаба, проходивших с 29 апреля по 5 июля 1917 г., по которым имеются данные, лишь 437 прошли при явным преобладании правых социалистов, на остальных доминировали большевики38.
2. 1 Всероссийская конференция ФЗК
Координация усилий между различными фабзавкомами, а также их городские и региональные конференции – всё это составляет основу довольно стройной пирамиды фабзавкомовского движения. На первом этапе рабочее самоуправление ограничивалось рамками отдельных локальных коллективов цеха, участка или предприятия. На втором – складываются горизонтальные и вертикальные связи на уровне города или района. На третьем же этапе должно было произойти структурирование рабочего самоуправления во всероссийском масштабе39. И о том, что такое развитие было вполне реальным, свидетельствует работавшая с 17 по 22 октября, то есть в самый канун большевистского переворота, I Всероссийская конференция фабрично-заводских комитетов40.
Всероссийская конференция фабзавкомов даже моментом своего проведения как бы проводила определённую черту под целой эпохой рабочего самоуправления. Делегатов конференции от трудовых коллективов интересовали не только вопросы о власти, хотя тогда они интересовали, наверное, всех, но и механизмы налаживания взаимодействия между городом и деревней, финансовое положение, ситуация на транспорте, нехватка топлива и т.д. В этом отношении характерно, что специально посвященный состоявшемуся форуму выпуск журнала ЦС ФЗК сосредотачивался именно на подобных, будничных вопросах, не найдя места для публикации докладов «вождей пролетарской революции», которыми те пытались задать ход конференции. А если учесть, что журнал имел весьма ограниченный тираж и что в российскую глубинку попадали лишь отдельные номера, то на какой-нибудь фабрике в Рязанском или Владимирском крае могло сложиться впечатление, что никаких политических страстей на первой конференции ФЗК России и не бушевало41.
Ключевой темой конференции стала тема рабочего контроля. По итогам жаркой дискуссии вокруг доклада Ю. Ларина была принята специальная резолюция, в которой фабзавкомы выразили свои истинные претензии в экономической и организационной сферах. В ней, в частности, говорилось: «Низвергнув самодержавие в политической области, рабочий класс стремится доставить торжество демократическому строю и в области своей производственной деятельности»42. По поводу характера и роли рабочего контроля в общем революционном движении в документе говорилось, что «организация рабочего контроля является таким же здоровым проявлением рабочей самодеятельности в области производства, как организация партийной деятельности – в области политики, организация профессиональных союзов – в области отношений найма, организация кооперативов – в области потребления»43. Резолюция тем самым как бы очерчивает контуры складывающейся системы рабочего представительства: от политики до экономики. Вместе с тем эта резолюция вскрыла противоречия, которые к Октябрю 1917 г. выявились в рабочем движении достаточно полно. Противоречия эти являлись следствием не только усилившегося отставания темпов роста органов рабочего самоуправления от динамики политических изменений, но и неоднозначности положения, которое фабзавкомовское движение занимало в складывающейся структуре рабочих организаций в целом.
Материалы I Всероссийской конференции ФЗК подтверждают точку зрения о видной роли ЦПР в развёртывании фабзавкомовского движения. Так, делегация от Москвы, ЦПР и прилегающих к нему районов была самой мощной из провинциальных делегаций и состояла из 30 человек, избранных с правом решающего голоса, 8 присланных с совещательным голосом (троим из которых, Н.П. Обухову из Владимирской губ., представлявшему Центральный завком текстильщиков, Минакову, представлявшему Совет ФЗК Курска, и Подлитаеву из Костромы, был выдан решающий голос) и одного гостя (Н. Васильев от Брянского завода, представлявшего Орловскую губернию). Среди делегатов с правом решающего голоса на конференции присутствовали: П. Репьев из Иваново-Вознесенска, представлявший ЦБ ФЗК города, Е. Горячев с Костромской фабрики Коновалова, И. Воробьёв из Тверской губ., выбранный на Всероссийскую конференцию конференцией Вышневолоцкого рабочего фабрично-заводского комитета, В. Попов от конференции профсоюзов Ярославля, а также делегаты от Москвы Н. Лудаков, Д. Томкачевич, Гамкрелидзе, Шаменко, Желтов, Корзинкин и др. Каждый делегат указывал, какое количество рабочих и служащих он представляет. Если суммировать неповторяющиеся цифры, то получится, что в совокупности делегация от ЦПР представляла примерно 863 тыс. рабочих и служащих, втянутых в фабзавкомовское движение44.
Всего же на конференции работали представители 49 промышленных центров России, из них 99 делегатов с решающим и 68 с совещательным голосом. Преобладали на конференции большевики – 86 участников, затем шли 22 эсера, 11 анархо-синдикалистов, 8 меньшевиков, 6 эсеров-максималистов, ещё 4 делегата затруднились определить свою партийную принадлежность45.
Делегаты от Москвы и ЦПР проявили высокую активность в развернувшихся на конференции прениях. В их выступлениях содержится немало дополнительных сведений, рисующих картину фабзавкомовского движения в регионе. Так, рабочий из Иваново-Вознесенска Зарецкий рассказал о работе ЦБ ФЗК своего города, в которым было объединено около 40 предприятий, делегировавших в бюро по 15 представителей каждое. Зарецкий признал, что «ЦБ ставит своей целью и контроль над производством, но что-либо сделать в этом направлении не удалось»46. Он объяснял это тем, что «все силы приходилось ухлопывать на доставание материалов и топлива, так что некоторые члены ЦБ превратились прямо-таки в подрядчиков»47. Если Зарецкий в основном рассказывал о деятельности ЦБ ФЗК Иваново-Вознеснска, то Е. Горячев, делегированный на конференцию Вичугским районом Костромской области, напротив, подчёркивал, что в их крае «о создании Советов фабрично-заводских комитетов вопрос не обсуждался ни разу»48. Делегат от Вышневолоцкого уезда Тверской губ. так охарактеризовал состояние фабзавкомовского движения в своей губернии: «Комитеты начали свою деятельность не одновременно, одни раньше, другие позже, но теперь комитеты все функционируют»49. В качестве организующей силы в создании и формировании фабзавкомов он особо выделил
Советы, которые провели 8-9 октября 1917 г. губернскую конференцию ФЗК. «До означенного времени, – рассказывал Воробьёв, – комитеты руководствовались каждый своей инструкцией и поступали неодинаково»50.
Первая Всероссийская конференция завершилась избранием всероссийского координирующего органа фабзавкомовского движения – Центрального Совета фабрично-заводских комитетов России. Из 9 членов этого важного органа 2 человека были избраны от Москвы – столько же, сколько от Петрограда (остальные пятеро из других регионов страны)51. Если же учесть, что ВЦС ФЗК был основан на базе ЦС ФЗК Петрограда, то равное представительство в нём от Москвы и северной столицы свидетельствует о признании высокого значения ЦПР в складывающейся системе всероссийского объединения фабрично-заводских комитетов.
3. На перекрёстке истории: фабзавкомы и Советы
Успешное развитие фабзавкомов шло не изолированно от роста других рабочих организаций. Место фабзавкомов в складывавшейся системе различных рабочих организаций определялось их связью с производством, а следовательно, с реальной материальной базой. Ровные, партнерские отношения складывались у фабзавкомов с рабочей кооперацией. Особенно важно было объединить усилия с городской и сельской кооперацией в деле финансового контроля52. В Москве на некоторых предприятиях, как обнаружилось по материалам анкетирования, проведённого районными Советами города, фабзавкомы содействовали организации кооперативов у себя на заводах и фабриках53. Большую роль фабзавкомы сыграли в формировании рабочей милиции и Красной гвардии54.
Активно поддерживали фабзавкомы ЦПР рабочую печать, прежде всего газету «Социал-демократ». Регулярные денежные отчисления в фонд этой газеты перечисляли органы рабочего самоуправления завода бр. Бромлей, журналисты в долгу не оставались и регулярно помещали информацию о рабочих-бромлеевцах на страницах своей газеты55. Принимали решение о денежной помощи «Социал-демократу» рабочие Военно-химического завода, Иваново-Вознесенского т-ва механических изделий, т-ва н/п Химического производства и др.56 На сотрудничество с рабочей печатью были нацелены не только отдельные фабзавкомы, но также их координирующие органы. Так, ЦБ ФЗК Иваново-Вознесенска имело в своём арсенале такие формы поддержки оппозиционных изданий, как разовые принятия резолюций солидарности, перечисления средств, организация подписки (скажем, на такие газеты, как «Известия Московского Совета рабочих депутатов», «Социал-демократ» и др.)57.
Особенно действенной поддержка со стороны фабзавкомов оказалась после июльских событий, когда тиражи левых газет резко упали58. Поддержка эта была и политической. Так, московские металлисты, по определению И. Николаева, встали буквально грудью на защиту «Социал-демократа», когда военные власти намеревались закрыть его59. «Если «Социал-демократ» закроют, -заявляли рабочие завода «Шеринг», – то вызовут этим нас на политическую забастовку; ни перед чем не останавливаясь, мы будем защищать кровью завоеванную свободу печати, слова, собраний, союзов»60. Рабочие заводов Михельсона, «Мотор», Московского телефонного и других городских предприятий направили в Моссовет делегации с требованием предоставить им гарантии, что «Социал-демократ» закрыт не будет. В случае же невозможности легального его выхода, на некоторых фабриках и заводах собирались средства на покупку типографского оборудования61. Такое содружество газетчиков и органов рабочего самоуправления было выгодно обоюдно, – по крайней мере предпринимателям жить по принципу «не выносить сор из избы» не удавалось: беды рабочих одного предприятия сразу становились известны их товарищи на других предприятиях. Тем самым пресса напрямую содействовала формированию единой системы рабочих организаций.
Наиболее поступательно складывались отношения между фабзавкомами и Советами. Низовые районные Советы рабочих депутатов нередко выступали прямыми инициаторами создания фабзавкомов, правда, чаще всего на мелких предприятиях, как это было в Рогожском районе Москвы62. Уже 7 марта 1917 г. принимает решение об организации фабзавкомов на предприятиях города Иваново-Вознесенский Совет63, а 6 апреля аналогичная резолюция принимается конференцией Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов уже всего Иваново-Кинешемского промышленного района64. Случалось, что рабочие сами обращались в Советы за помощью наладить органы заводского самоуправления. Так приходилось поступать в тех случаях, когда сопротивление предпринимателей было особенно упорным, а положение рабочих особенно безрадостным, как случилось это, например, на лаковом заводе Тихонова. Администрация, пользуясь неорганизованностью рабочих, обрушила на них шквал увольнений, штрафов, оскорблений. Нажиму со стороны владельцев рабочие подвергались за малейшую провинность или даже попытку возмутиться. Это и побудило уже 11 марта 1917 г. депутата от этого завода С. Шарова обратиться за инструкцией по образованию органов рабочего представительства в Моссовет65.
Часто фабзавкомы поначалу назывались рабочими Советами и, наоборот, районные Советы именовались фабрично-заводскими комитетами66. Так было, например, на фабрике акционерного общества «Жако» в Замоскворецком районе, рабочие которого писали о событиях на своём заводе, что ими избраны делегаты в районный рабочий комитет, понимая под этим избрание в Замоскворецкий районный Совет рабочих депутатов. Похожее отношение к своим организациям сложилось и у рабочих завода «Перенум», которые называли Рогожский районный Совет районным заводским комитетом67. А вот на заводе Износкова завком именовался Комитетом выборных депутатов. Комитетом заводских депутатов рабочих называли какое-то время свой фабзавком гужоновцы68. Схожее название – Совет рабочих депутатов существовало на заводе Гакенталя69. На фабрике Севрюгова70 и Ликинской мануфактуре71 действовали заводские Советы рабочих депутатов, что говорит об устойчивом отождествлении рабочими своих заводских и фабричных комитетов с низовыми Советами и о тесном родстве этих двух форм рабочего самоуправления. По крайней мере, параллелизм в их названиях не был простой случайностью, поскольку члены Советов часто одновременно были членами фабзавкомов, либо работали совместно с ними. Так было на Тульском патронном заводе, Цинделевской и Трёхгорной мануфактурах и других предприятиях. Почти полностью из членов или делегатов от фабзавкомов состоял Замоскворецкий районный Совет, заседания которого проводились регулярно с присутствием представителей фабрично-заводских комитетов72.
Еще один показательный факт – в разработанном отделом по организации районов города Московского Совета рабочих депутатов «Уставе районного Совета» так и указывалось, что ядро низовых Советов должны составлять фабзавкомы73. Интересен и другой пример нормотворчества Моссовета тех дней. С целью использовать в интересах фабзавкомовского движения «вырванный» у Временного правительства закон от 23 апреля 1917 года отдел труда Моссовета оперативно распространил специальную брошюру с разъяснением механизма образования заводских и фабричных комитетов. Помимо текста самого закона, брошюра содержала также объяснительную записку к нему, а также примерный устав рабочего комитета74. Характерно, что это издание было направлено не только в районы города, но и в другие промышленные центры ЦПР, в частности в Иваново-Вознесенск75.
И. Скрыпник так писал о роли Советов в формировании фабзавкомовского движения: «Заводские комитеты, – отмечал он, -явились революционной организацией, возникшей в период революционного движения рабочего класса. Они вызваны к жизни Советами рабочих депутатов, а в некоторых местах они и называются Советами рабочих депутатов»76. В этой оценке есть, конечно, свойственное революционному пафосу преувеличение роли Советов. И фабзавкомы, и Советы вызваны к жизни одним и тем же – организационной деятельностью рабочих, но сильное влияние Советов на фабрично-заводские комитеты Скрыпником подмечено верно. Важной причиной координации усилий фабрично-заводских комитетов с Советами, помимо всего прочего, было и то, что в единой схеме пролетарских организаций, рабочего самоуправления Советы изначально выступали в качестве предгосударственных образований. Чрезвычайно интересна в этом контексте фраза И. Смидовича, произнесённая им на Апрельской конференции большевиков, где он был делегатом от Москвы: «Власть не в его (Совета) руках, – сказал Смидович, -но он проникнут какой-то государственностью»77.
Такое тесное взаимодействие двух форм самоорганизации пролетариата позволяет говорить об их своеобразном тандеме, серьёзно влиявшем на создание предпосылок социального этапа Российской революции – в сфере материального производства, так сказать на уровне материального базиса, действовали фабрично-заводские комитеты, тогда как уровень своеобразной политической надстройки был за Советами.
Именно в такой роли выступал, например, городской Совет Шуи, по сути возглавивший борьбу за 8-часовой рабочий день, а потом координирующий работу предприятий по самообеспечению сырьём, топливом, по наведению внутрицехового порядка78.
Такую же функцию выполнял и Иваново-Вознесенский Совет, в своей деятельности напрямую опиравшийся на Центральное бюро фабрично-заводских комитетов и другие структуры рабочего самоуправления города, проводя частые совместные заседания с их представителями79. Ещё большее значение для фабзавкомов и органов рабочего контроля приобрела деятельность Иваново-Вознесенского Совета в период забастовки конца октября 1917 г., когда он фактически координировал деятельность местных органов рабочего самоуправления во всем текстильном крае, прежде всего в их борьбе за рабочий контроль (но об этом подробнее разговор пойдёт ниже)80.
Принимали требования об установлении развёрнутого рабочего контроля на своих заседаниях Пресненский, Басманный, Благуше-Лефортовский, Симоновский и Городской, а также некоторые другие районные Советы Москвы81. Под давлением большевиков начинают выполнять функцию своеобразного координирующего органа фабзавкомовского движения Моссовет и Областное бюро Советов рабочих и солдатских депутатов. Так, 14 апреля Московское областное бюро Советов рассматривает вопрос о фабрично-заводских комитетах. Большинством голосов оно высказалось против предложения о ликвидации фабзавкомов как формы революционной активности рабочих, признав их жизненно важной опорой Советов. На основе этого решения сотрудничество между Областным бюро Советов и фабзавкомами района развивались и в дальнейшим в летние месяцы 1917 года82.
Со своей стороны, так же как и в случае с прессой, кооперацией или рабочей милицией, свою роль «базиса» фабричные и заводские комитеты выполняли через материальную поддержку Советов. В своём обращении о «своевременном поступлении» отчислений в распоряжение Советов Рогожский Совет так и заявлял: «Для достижения своих целей организации рабочих масс… Совету нужны деньги и много денег»83. И фабзавкомы оказывали
Советам требуемую помощь. Так, фабрично-заводской комитет фабрики Коликова уже в марте отправил часть средств на счет Лефортовского районного комитета. В Рогожском районе завком общества «Русские кабельные и трубопрокатные заводы» на счет Совета рабочих депутатов перечислял немалые суммы в виде «штрафных денег»84, то есть тех денег, которые предприниматели в прошлом изымали у рабочих в качестве штрафов за различного рода провинности. Шли в Советы и целевые поступления в размере около 1% дневного заработка85. И такая практика, по данным анкетирования предприятий районными Советами Москвы, была распространена самым широким образом86.
И не случайно, что переход рабочих к лозунгу «Вся власть Советам!» был самым тесным образом связан с лозунгом рабочего контроля и самоуправления87. Такое развитие событий мы видим прежде всего на наиболее революционизированных предприятиях или с наиболее прочными и дееспособными органами рабочего самоуправления. Так, рабочие завода Михельсона высказались за переход власти к Советам уже в апреле 1917 года88, а затем подтвердили своё требование 18 октября 1917 года89. С призывом скорейшего установления Советской власти 1 июня 1917 г. выступили рабочие завода бр. Бромлей. В своей резолюции они прямо потребовали подкрепления власти Советов рабочим контролем над производством и распределением90. Требовали перехода в руки Советов власти при установлении рабочего самоуправления рабочие Мытищ, Нарофоминска и другие91. Постоянным лейтмотивом стало стремление к установлению Советской власти на конференциях фабрично-заводских комитетов92, в частности, на II Московской конференции фабзавкомов в резолюции «О текущем моменте» указывалась необходимость срочного перехода власти к Советам, при этом это требование и требование рабочего контроля над производством в ней рассматривались как два взаимосвязанных ключевых момента всей деятельности рабочих организаций93.
Имелись во взаимоотношениях фабзавкомов и Советов также некоторые трудности, преодолевать которые получалось не всегда сразу. Вопросы, связанные с налаживанием сотрудничества между низовыми рабочими комитетами и вышестоящими Советами, относятся, пожалуй, к наиболее изученным в историографии, но, к сожалению, в работах отечественных историков упускается из виду, что структура фабзавкомовского движения ещё сама находилась в процессе созревания и не могла являться достаточной опорой для Советов. Поэтому изначально, ещё до превращения Советов в органы государственной власти, взаимодействие между ними и фабзавкомами начинает приобретать черты частичной опеки, то есть частичного общественного патронажа, причём некоторые Советы поражает болезнь бюрократизма, происходит их временный отрыв от рабочей массы.
Подобной болезнью в весенние и летние месяцы 1917 г. оказался поражён и Московский Совет рабочих депутатов, что едва не обернулось для него потерей авторитета среди рабочих. Фабзавком фабрики Фаберже, например, потребовал от Моссовета быть ближе интересам трудовых коллективов, отказывая в противном случае в поддержке94. С аналогичным обращением к Моссовету 4 июля выступили и рабочие Московского телефонного завода, завком которого занял однозначную позицию, осуждая отрыв руководства Совета от фабрично-заводских низов95.
Особенно обострившийся к лету же 1917 г. разрыв между быстро радикализирующимися фабзавкомами и умеренным руководством Моссовета был снят только осенью в результате инициированной Московским комитетом РСДРП(б) тактики «большевизации Советов»96.
Большевизация Советов временно отодвинула на второй план вчерашние трения между политическими и экономическими органами рабочего самоуправления и значительно усилила сотрудничество между Моссоветом и фабзавкомами.
Важное значение для фабзавкомов ЦПР, к примеру, имела резолюция Моссовета от 19 октября 1917 г., третий пункт которой провозглашал, что Советы «ставят капиталистов, саботирующих производство и вызывающих стачки, перед угрозой немедленного ареста». Решение это было принято Моссоветом большинством в 322 голоса против 20797. Соответствующее предложение чуть ранее выносилось на обсуждение Исполкома Моссовета, но преобладавшие там меньшевики и эсеры провалили его98. Позже Н.И. Бухарин признавал пропагандистский характер этой резолюции, вспоминая, как спонтанно родилась идея об аресте предпринимателей непосредственно на заседании Исполкома99. Но, даже признав по сути провокационный характер резолюции,
Бухарин всё равно давал ей самую высокую оценку: «В Московском Совете мы проделали такой трюк, которым Москва может гордиться, – подчеркивал он, – … поднялось большое возбуждение со стороны рабочих, которые необычайно экспансивно приветствовали такое предложение»100. А уже на следующий день после принятия резолюции большевики попытались реализовать её применительно к начавшейся забастовке городских служащих101.
Резолюция от 19 октября 1917 г. была далеко не единственным проявлением радикализации Московского Совета и его сближения с позицией рабочих окраин. Именно большевизированный Моссовет принимает документ, о котором позже всё тот же Бухарин, один из его авторов, на встрече памяти с московскими рабочими говорил: «Москва издала первый Советский декрет ещё до того, как осуществлена была в России Советская власть»102. Речь шла о Декрете Московского Совета № 1 от 24 октября 1917 г., который юридически оформил целый ряд направлений деятельности фабзавкомов. Среди прочего закреплялось право рабочих комитетов вмешиваться в найм рабочей силы. По мнению Бухарина, уже одно это делало принятый москвичами документ гораздо более революционным, чем даже знаменитый Декрет № 1 Петроградского Совета, так как придавал радикальным действиям органов рабочего самоуправления на производстве недостающую им прежде легитимность. Несмотря на категоричность Бухарина, с его оценкой решения Моссовета как «первого советского декрета», принятого ещё «до установления Советской власти», отчасти можно согласиться. Само содержание документа: рабочий контроль, диктатура пролетариата, фабзавкомы и т.п. – обрисовывает те социальные звенья, на которые рассчитывали опереться Советы, принимающие на себя управление государством в качестве организаций рабочего класса. Поэтому, расширяя и укрепляя основу будущей рабочей власти, Декрет № 1 был «советским» по духу.
4. На перекрёстке истории: фабзавкомы и профсоюзы. природа конфликта
В чём же, помимо очевидной политической целесообразности, можно видеть причины, благодаря которым фабзавкомы взаимодействовали с Советами наиболее успешно по сравнению с прочими рабочими организациями? В прошлом историки не слишком стремились понять существовавшие здесь закономерности. Причиной пассивности исследователей была общая недооценка национальной специфики российского революционного движения. Сегодня, когда крайности прошлых лет в теоретическом осмыслении революции постепенно сходят на нет, ответ на поставленный вопрос открывается сам собой: наиболее тесными и продуктивными взаимоотношения у фабзавкомов существовали с теми рабочими организациями, которые подобно самим фабзавкомам являлись проявлением в новых условиях прежних, традиционных для России форм самоорганизации. А именно к такого рода организациям и относились Советы, которые также вырастали на почве общинно-артельных традиций трудовой демократии103.
Именно это обстоятельство и предопределяло общий характер сотрудничества фабзавкомов и Советов, позволяло ему развиваться более поступательно и успешно. В свете сказанного интересно проследить некоторые другие линии во взаимоотношениях фабрично-заводских комитетов с прочими рабочими организациями, особенно с теми, в основе деятельности которых лежали иные культурные традиции, заимствованные из опыта революционной борьбы рабочих других стран. К числу таких организаций в первую очередь могут быть отнесены профсоюзы.
Взаимоотношения фабзавкомов с профессиональными союзами развивались значительно сложнее, чем с Советами, и прошли в 1917-1918 гг. целый ряд этапов104. Часто фабзавкомы прямо противопоставляли «свои» Советы и «чужие» профсоюзы: «Фабрично-заводские комитеты считают себя звеном между предприятиями и Советом рабочих депутатов, – читаем мы в протоколе заседаний Московского совета профессиональных союзов, – и не хотят считаться и координировать свои действия с работой союза»105. А иногда рабочие относились к профсоюзам просто с недоверием. Впрочем, настороженность возникала у рабочих даже в отношении Советов, которые в определённых случаях могли казаться рабочим чуть ли не «полубарскими» организациями106, но применительно к профсоюзам это чувство оказалось куда более устойчивым. В рабочей среде были распространены мнения, что «профсоюзы обанкротились во всём мире. Там, где они существуют, они только удерживают нас от борьбы», или что «фабзавкомы – живая сила, а профсоюза мы держимся, как формы. Нельзя, однако, движение приносить в жертву форме… Фабзавкомы живее союза, их надо поддерживать». Рабочий Кульбакин заявлял, что «профсоюзы – это детище буржуазии», а рабочий Ширяев считал, что «завкомы – это детище революции. Это новая сила, с которой надо считаться. Завкомы должны создать свой центральный орган, не зависимый от профсоюзов, который ведал бы и профессиональной, и политической стороной движения»107, а по высказыванию рабочего завода Гагенталя Любачева, при помощи фабрично-заводских комитетов рабочие только и могли отстоять свои интересы108.
Профсоюзы в России, так же как и на Западе, объединяли в своих рядах рабочих отдельных профессий: текстильщиков, металлистов, кожевников, хлебопеков. Иногда на одном и том же заводе могло существовать с десяток различных профсоюзов по три-четыре человека в каждом. В отличие от профсоюзов, организационную форму которых навязали российским рабочим социал-демократы, прежде всего меньшевики109, фабзавкомы (иногда их ещё называли напрямую – коллективы110, что в условиях России нам случайным не кажется) строились не по профессиональному, а по производственному признаку, объединяя всех рабочих фабрики. Характерно, что не только у нас, но и на Западе в литературе прочно закрепилось мнение, что в 1917 г. именно ФЗК изначально более адекватно отражали потребности и устремления пролетариата111.
Возникновение в 1905 г. российских профессиональных союзов было, конечно, закономерным, – Россия вступила в стадию империализма и на её предприятиях должны были возникнуть новейшие формы самоорганизации и самозащиты рабочих. Профсоюзы представляли из себя элемент своеобразного «культурного обмена» с более продвинутыми в плане развития капиталистических отношений странами. Возникнув первоначально на Западе, профсоюзы уже в готовом виде были воспроизведены сперва правительством112, а затем и русскими социалистами на отечественной почве, тем самым, как представляется, отчасти ускорив созревание отечественного рабочего движения. Но поскольку и тогда Россия сохранила свою специфику, рано или поздно должны были возникнуть рабочие организации, строящие свою работу именно на этой специфике. Как мы видели, такими органами и стали фабзавкомы. Сотрудничество ФЗК и профсоюзов могло бы стать вполне достаточным условием стабильности рабочего движения на протяжении всего революционного периода.
Но действительность оказалась сложнее. Хаотичность становления рабочих организаций начального периода Февральской революции, самостоятельность трудовых коллективов по отношению к внешнему влиянию, быстрота происходящих перемен заведомо ставили в выигрышное положение «традиционалистские» фабзавкомы перед «заимствованными» профсоюзами. Профсоюзы оказались не в состоянии охватить всех рабочих, разбросанных по предприятиям, фабзавкомы же поначалу выполняли их функции – боролись за 8-часовой рабочий день или повышение зарплаты113.
Меньшевики сразу же отнеслись к фабзавкомам резко отрицательно, как к органам патриархальным и «необременённым ответственностью»114. Борясь с «большевистским радикализмом», правые социалисты первоначально развернули борьбу внутри самих фабрично-заводских комитетов, достигнув в первые месяцы революции существенных успехов. Во-первых, целый ряд фабзавкомов контролировался ими непосредственно, среди них были комитеты таких известных предприятий, как заводы Гужона, бр. Бромлей, Военно-артиллерийского, «Поставщик», СВАРЗ, Прохоровской мануфактуры, Сокольнического трамвайного парка, фабрики «Богатырь» и целого ряда других115. При этом господство правых не было чем-то поверхностным. К примеру, неоднократно терпели провалы попытки большевиков навязать перевыборы право-социалистического комитета Прохоровской мануфактуры. Когда же эти перевыборы всё же состоялись, большевики вновь оказались в меньшинстве, хотя на этот раз им удалось провести в товарищи председателя комитета члена своей партии С. Малинкина. И лишь в сентябре руководство фабкомом Прохоровки наконец-то оказалось у большевиков116. Во-вторых, первоначально умеренные социалисты имели ощутимое влияние на руководящие структуры, а также всевозможные съезды и конференции органов рабочего представительства, свидетельством чего могут служить I городская конференция фабзавкомов Москвы и I городская конференция фабзавкомов Петрограда117. Но всё же в определённом смысле эти две конференции можно считать переломным моментом. На них надежды меньшевиков «европеизировать», то есть организовать рабочее движение в структуры наподобие тех, которые сложились в западноевропейских профсоюзах, потерпели крах118. Уже в июне – июле проявились признаки того, что организационные принципы, выработанные меньшевиками в совершенно других условиях, стали встречать со стороны фабзавкомов растущее сопротивление119. В этой ситуации меньшевики с удвоенной энергией стали противопоставлять «передовые» и «организованные» профсоюзы «отсталым» и «заскорузлым» фабзавкомам.
Понятно, что последователи Ленина в нарождавшемся конфликте профсоюзов и фабзавкомов самой жизнью были поставлены на сторону вторых. Резолюции в поддержку рабочих комитетов и рабочего контроля над деятельностью заводоуправлений принимаются на самых разных большевистских мероприятиях, вплоть до VI съезда РСДРП (б), среди делегатов которого было 82 представителя органов рабочего самоуправления120. Когда же к середине лета 1917 г. выявилось преобладающее большевистское влияние в фабзавкомах и преобладающее меньшевистское влияние на профсоюзы, выросла не только обособленность, но и враждебность этих форм рабочего движения, быстро приобретавшая политический характер. Всё это давало повод уже тогда, да и впоследствии, рассматривать конфликт внутри российского рабочего движения через призму конфликта внутри российской социал-демократии. На наш взгляд, трактовки существующей проблемы не отражают всей сложности тогдашней революционной реальности и нуждаются в существенной корректировке.
Организационное соперничество фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов отражает, как представляется, один из моментов знакомого нам по российской истории противоборства традиционализма и западничества. Соперничество это как бы иллюстрирует противоборство двух ориентацией революции 1917 г. Стать ли России в результате этой революции «социалистическим» вариантом всё той же западной цивилизации и на путях государственного капитализма двинуться к своему тупику, или попытаться с опорой на историческую преемственность показать миру выход из тех сумерек, в которых мир оказался в результате империалистической бойни121.
Разумеется, каждая из альтернатив далеко не сводилась к одной из враждующих фракций российской социал-демократии, тем более, что и среди большевиков вовсе не преобладали приверженцы «русской идеи» и те, кто видел будущее революции в рабочем самоуправлении, контроле и демократии. Из тогдашних лидеров большевизма, за исключением В. И. Ленина, вообще никто не обратил внимание на сходство фабзавкомов с традиционными российскими формами самоуправления. Ленину же на этот счёт принадлежит всего одна фраза, на которую исследователи прежде не обращали должного внимания. Говоря о самоуправляющемся рабочем Ленин отмечал: «Правильно ли, но он делает дело так, как крестьянин в сельскохозяйственной коммуне»122.
Из контекста, в котором это высказывание сделано, видно, что Ленин допускал правомерность подобного развития, но приветствовал ли он его или, наоборот, порицал, судить сложно.
Так или иначе, но, более живо реагируя на настроения масс, прежде всего на их стремление решать свои вопросы самостоятельно, большевики смогли сделать как бы «своим собственным» центральный лозунг фабзавкомовского движения «фабрики – рабочим». Поэтому глубинные противоречия и приобретали превращённую форму межпартийного соперничества, которое ещё более запутывало и усложняло противоречия между профсоюзами и фабзавкомами123.
Как отмечают зарубежные исследователи, к концу июня проблема фабзавкомов становится центральной в борьбе меньшевиков с большевиками за преобладание в среде организованных рабочих, и критическое отношение меньшевиков по отношению к комитетам стало своего рода «принципом политики»124.
Парадоксальным образом эта, казалось бы, чисто российская проблема повторится несколько лет спустя в условиях Германской революции 1923 года. В революционной Германии также с самого начала обозначится вопрос «фабзавкомы или профсоюзы?», в том смысле, что германские профсоюзы в отношении фабзавкомов с самого момента возникновения фабзавкомов будут преследовать по отношению к ним одну единственную цель – сделать фабзавкомы органами, подчинёнными профсоюзной бюрократии125.
Подобные шаги по обузданию непредсказуемой инициативы масс настойчиво предпринимались и в России семнадцатого года. В нашей стране первая ощутимая попытка ввести фабзавкомы в русло профсоюзного строительства была предпринята на майской конференции фабзавкомов Петрограда путём «слияния» фабзавкомов с профсоюзами126. Но тогда она закончилась практически ничем. В результате развернувшихся дебатов, в принятой на конференции резолюции говорилось лишь о «налаживании сотрудничества», но никак не о слиянии организаций – здоровые тенденции в низовых структурах профсоюзов и фабзавкомов были пока ещё сильнее навязываемых сверху решений. Кроме того, преобладание на конференции радикально настроенных делегатов заметно охладило организационные устремления меньшевиков.
Не находило понимания желание некоторых профлидеров подчинить фабзавкомы влиянию профсоюзов и в других городах России. Так, 22 апреля 1917 г. на заседании Союза фабрично-заводских комитетов Шуи с докладом выступил инструктор из центральных профсоюзных структур А. Ланнэ. Он убеждал собравшихся, что «фабрично-заводской комитет ведает узкими вопросами, чисто экономическими, своей фабрики». Исходя из этого более чем спорного утверждения, докладчик доказывал, что «Союз … заводских комитетов, как таковой, существовать не может», так как «созданы в некоторых местах и будут созданы профессиональные союзы»… Как и следовало ожидать, его выступление было встречено крайне сдержанно. Совет фабрично-заводских комитетов, по итогам обсуждения, не самораспустился в ожидании будущего «профсоюзного процветания», а продолжал свою деятельность и в дальнейшем127.
Определенный поворот в развитии ситуации происходит ко времени III Всероссийской конференции профсоюзов, состоявшейся 21-28 июня 1917 г. К моменту начала конференции для профсоюзной верхушки ситуация выглядела не утешительно. Конференция вынуждена была признать, что профсоюзы имеют на фабзавкомы очень слабое влияние, что большинство членов фабзавкомов даже не являются членами профсоюзов128. И тогда, пользуясь численным преобладанием своих депутатов, меньшевики провели резолюцию о взаимоотношении профсоюзов и фабзавкомов, написанную Астровым и Гарви. В принятой резолюции признавалось, в частности, что профсоюзы должны способствовать созданию и укреплению фабзавкомов, но фактически лишь затем, чтобы превратить их в свои форпосты на предприятиях. Роль рабочих комитетов сводилась к тому, чтобы наблюдать за ситуацией и докладывать «по начальству» о соблюдении на предприятии законов о труде и договоров, заключенных вышестоящими профсоюзными инстанциями. Хорошо понимая механизмы функционирования общих систем управления, бюрократы от профсоюзов настаивали на том, чтобы выборы в фабзавкомы проводились под контролем профсоюзов и по их спискам – то есть делалась попытка взять под контроль расстановку кадров на местах. Заводским же и фабричным комитетам принятая резолюция предписывала задачу агитировать за вступление рабочих в профессиональные союзы и повышать их авторитет. С этой целью 7-м пунктом резолюции предусматривалась передача фабзавкомами руководства возникающими на предприятии конфликтами профсоюзам, при этом, однако, «предоставляя весь свой аппарат в распоряжение союза для организованного ведения и ликвидации конфликта» (поскольку сами профсоюзы таким аппаратом просто не располагали). Таким образом, резолюция признавала неспособность профсоюзов самостоятельно решать трудовые споры, но общее руководство отводила именно им129.
Всё это не вызывало особого доверия к меньшевикам у активистов-фабзавкомовцев, пожалуй, даже внушало обратный эффект. Кроме того, на практике меньшевики нередко сами тормозили слияние ФЗК и профсоюзов на некоторых предприятиях. Например, на заводе Густава Листа, кроме профсоюзных ячеек, первоначально существовало целых три завкома, когда же необходимость работы поставила вопрос об активизации их взаимодействия с профсоюзами и о выборах общего координирующего органа, умеренные социалисты увидели в этом опасность своим позициям и попытались сорвать их130. Позиция меньшевиков-профсоюзников в этом вопросе не может получить однозначную оценку. Выступая относительно профсоюзов, кооперации и некоторых других форм рабочего движения за их самостоятельность, меньшевики отказывались признать самостоятельность за фабзавкомами.
Следующий эпизод конфронтации между руководством фабзавкомов и профсоюзов произошёл на I Всероссийской конференции фабзавкомов. На ней также прозвучали обвинения фабзавкомов в местничестве, что было отвергнуто большинством делегатов. Выступавший в прениях по докладу В. П. Милютина представитель фабзавкомов Москвы Бекренев заявил, что основной целью рабочего самоуправления является рост производства и деловитости рабочих: «У буржуазии при организации производства целью является нажива одного человека, у нас, у пролетариата, – обогащение всего человечества, – подчеркивал он. -Капиталист, улучшая производство у себя на фабрике, старается подавить конкурента. Рабочие, наоборот, должны стремиться распространять улучшения возможно шире… Пролетариат … должен стремиться к тому, чтобы продукт вырабатывался везде, где возможно, и в возможно большем количестве»131.
С поддержкой товарища выступил другой делегат из Москвы Щукин. Он привёл пример своего предприятия. Пока регулирование находилось жестко в руках рабочих – дело спорилось. Но стоило появиться соглашательским настроениям, как в организацию управления вмешалась администрация, и дело стало132. Солидарны с москвичами были представители фабзавкомов прочих городов ЦПР. Так, с очень прагматичным докладом выступил делегат от Твери А. Иванов. В своём обращении к участникам и гостям конференции он настойчиво подчёркивал, что главная цель рабочего контроля – сохранение производства, и что ради этого возможно сотрудничество и со специалистами, и с предпринимателями. Другой делегат Зарецкий, представлявший рабочих Иваново-Вознесенска, дал короткое, но предельно ясное определение того, что сами рабочие понимали под рабочим контролем: «Контроль, – указывал он, – это наблюдение за производством и распределением продуктов. Но мы понимаем его шире – как вмешательство в производственную жизнь»133.
В целом же конференция нашла верный, как нам представляется, выход из складывавшихся напряженных отношений между профсоюзами и фабзавкомами, сформулировав его в специальной резолюции – своего рода «договоре двух сторон». В ней фабзавкомы добровольно и сознательно суживали круг своих обязанностей и объём работы в пользу профсоюзов и признавали их верховенство134.
Приближался новый, как тогда казалось – пролетарский -этап Российской революции, и рабочие самим ходом событий находили общий язык, не очень-то обращая внимание на бюрократические препоны. Во многих низовых структурах единство профсоюзов и фабзавкомов было прочным.
Тесное сотрудничество между профсоюзами и фабзавкомами наладилось в Иваново-Кинешемском районе. Так, когда выяснилось, что повсюду в области профсоюзное строительство движется, а в Шуе топчется на месте, городским Союзом ФЗК 20 мая было решено: «поручить членам Бюро объединённых фабричных комитетов разработать устав профессионального общества» и форсировать его формирование135. И позже вопрос о профессиональных союзах многократно включается в повестку дня Исполнительного бюро шуйских комитетов136. С другой стороны, профсоюзы Иваново-Кинешемской промышленной области активно поддерживают фабзавкомы в период нападок на них со стороны властей и органов объединённой буржуазии. Для организации более эффективной защиты интересов рабочих и совершенствования деятельности фабрично-заводских комитетов Иваново-Вознесенские профсоюзы обменивались опытом с Московским Советом137. Не случайно в центральные органы Иваново-вознесенских профсоюзов текстильщиков, бумажников и т. д. шел поток заявлений и писем от фабрично-заводских рабочих и их комитетов о вступлении в профсоюз138.
Сотрудничество налаживалось и непосредственно на предприятиях края. Обсуждался, в частности, вопрос координации действий двух родственных организаций для решения продовольственного вопроса на фабрике Ясюнинских139. На предприятиях Кинешмы фабзавкомы и профсоюзы совместно решали проблему контроля над наймом и увольнением рабочих140.
Другой формой взаимодействия, уже непосредственно приводившей к слиянию, был контроль над уплатой профсоюзных членских взносов со стороны фабзавкомов и их отчеты об этом в центральные органы союзов. Это практиковалось фабзавкомом ткацкой мануфактуры Куваева, докладывавшего 28 августа 1917 г. в Правление Иваново-Кинешемского областного профсоюза текстильщиков о своих успехах в этом мероприятии, ФЗК фабрики Торгового Дома бр. Борисовых, Иваново-Вознесенской мануфактуры и других предприятий. Сообщали фабрично-заводские комитеты и точное количество членов профсоюзов на своём предприятии, как это делали в своих справках Правлению того же профсоюза текстильщиков фабкомы фабрики А. В. Константинова, Шуйской суконной и шляпной фабрики, Долматовской мануфактуры. При этом дело было поставлено на высоком организационном уровне: сведения и знаки об уплате взносов поступали на типовых, специально изготовленных бланках, в которые фабзавкомы лишь вписывали необходимые данные по своему предприятию и отправляли в центр141.
Часто мирное срастание фабзавкомов и профсоюзов приводило к последствиям, прямо противоположным тем, к которым так упорно стремились меньшевики, а именно к тому, что профсоюзная организация просто полностью подчинялась ФЗК. О таком случае на своей фабрике рассказывала Разумова, член фабричного коллектива т-ва мануфактур И. Гарелина, выступая 3 сентября 1917 г. на общем собрании рабочих предприятия142.
Похожие случаи, что и в Иваново-Вознесенске, происходили и в других городах ЦПР. Так, активны в защите органов низового производственного самоуправления были профсоюзы Ярославля. К примеру, когда в губернии разразился крупный, продолжавшийся четыре месяца, конфликт на Гаврило-Ямской мануфактуре льняных изделий А. А. Локалова, на помощь заводскому комитету пришел Союз текстильщиков, без чего дело рабочих фабрики заведомо было обречено на поражение143.
Аналогичные процессы сближения профсоюзов и фабзавкомов на базе активизации революционных выступлений рабочих разворачивались и в Москве. Московские профсоюзы нередко оказывались на острие борьбы за расширение прав фабрично-заводских комитетов, что хорошо отражено в литературе144. На сторону фабзавкомов стала Московская областная конференция профсоюзов металлистов. В принятых на ней решениях говорилось о важной роли фабзавкомов в налаживании рабочего контроля над производством145. Союзом металлистов была 6 июля 1917 г. объявлена всеобщая забастовка, и в ее проведении Союз всецело опирался на фабзавкомы146. А 29 августа 1917 г. началась забастовка под руководством Союза кожевников в защиту прав фабзавкомов и против притеснений их со стороны Министерства труда147.
При содействии профсоюзов борьба фабзавкомов становилась более организованной и целенаправленной. Например, общегородское делегатское собрание рабочих-металлистов Москвы постановило отчислять однодневный заработок на финансирование органов рабочего самоуправления и поддержку борьбы трудовых коллективов за свои права. Подобные отчисления уже давно практиковались на ряде предприятий Москвы и региона, среди которых следует назвать прежде все такие гиганты, как завод Гужона, Гакенталя, Военно-артиллерийский и другие148, но решение собрания профсоюзников имело тот смысл, что, во-первых, так делалось не везде, и, во-вторых, вслед за резолюцией в первичные органы рабочего самоуправления последовала очень подробная и обстоятельная инструкция по использованию собираемых денег на забастовки, стачки, помощь членам союза и прочие надобности149. В условиях острой нехватки опытных пропагандистов и организаторов и тем более специалистов в области финансов подобные разъяснения имели своё положительное значение.
В свою очередь фабзавкомы Москвы, так же как и фабзавкомы Иваново-Вознесенска, Смоленска, Ярославля, Рязани, Тулы и других городов ЦПР, вели активную агитацию за вступление рабочих в профсоюзы. С призывом вступать в профсоюз, например, обратился ещё 13 марта 1917 г. фабрично-заводской комитет Варшавского арматурного завода, дополнив призыв специальной разъяснительной запиской о необходимости создания профессиональных союзов. Этот вопрос комитетом завода обсуждался и в более поздний период150. Немалую работу по созданию на предприятиях профсоюза проделал комитет пуговичной фабрики Ронталлера151. По обобщающим данным проведённого райсоветами Москвы обследования деятельности московских фабзавкомов, в некоторых районах города до 90% фабзавкомов содействовало возникновению у себя на предприятии профсоюзных ячеек152.
Однако позитивные тенденции расширения связей между органами производственного и профессионального самоуправления рабочих носили спорадический и неглубокий характер. Природа конфликта между фабзавкомами и профсоюзами была слишком сложна, чтобы окончательно преодолеть этот конфликт за те несколько месяцев, когда рабочие организации имели возможность развиваться свободно, без вмешательства в их дела извне, со стороны всесильного государства. Поэтому атмосфера конфронтации не была преодолена вплоть до октября 1917 г., многие проблемы во взаимоотношениях профсоюзов и фабзавкомов, как отмечают историки, встречаются и в период становления большевистского режима, о чём подробнее речь пойдёт ниже.