Фея энергично закивала.
— Разумеется! Заодно буду контролировать, чтобы «армия вторжения» не увлеклась и слушалась.
На самом деле ничего толком обсудить они с наследником Карди не успели. Дариона вообще не понимала, куда делись полтора часа, прошедшие с ее прибытия в замок. Нет, сперва были церемонные раскланивания с уморительно милым ребенком, совершенно не похожим на сурового второго барона, почетный караул из человека и скелета, возможный только в таком удивительном месте, как Карди-сайас, немудреное угощение и попытки завязать вежливый разговор. А потом они разговорились… И вот о чем, спрашивается? Даоин ши даже не успела расспросить, откуда скелет взялся! Неужели Вэр с собой из Лагитара привез?
— Вот и славно! — Доверчиво порадовался чужой предусмотрительности Оввер. — Тогда идемте, проведем малый ритуал принятия в род и начинаем работать. Деш, тащи регалии в святилище, а я за ключом от ларца схожу.
«Если конечно вспомню, куда его засунул» — мысленно продолжил барон. Когда он вручал фее ларец на сохранение, ему было не до мелочей. Сейчас местонахождение ключа мелочью уже не казалось. В кабинете, в ящике стола? В оружейной на гвоздике у входа? Предки, да проще обежать все возможные места и посмотреть, чем сидеть здесь и ломать голову!
Честная компания посмотрела вслед скрывшемуся в стене барону и переглянулась. Первым тишину нарушил сквайр.
— Никто не помнит, где находится святилище? Я знаю, что на первом этаже, но не припомню, где именно.
— О, это слева от лестницы. Четвертая дверь справа по коридору, — любезно откликнулась Дариона, успевшая изучить замок сперва под руководством второго барона, а потом самостоятельно. — Там еще исключительно… впечатляющая резьба на двери, не ошибетесь.
Впечатляющая, да. Ивиэр вспомнил свои впечатления от оной резьбы и подивился дипломатичности леди. Сам он эту дверь культурно описать бы затруднился. Интересно, прадедушка разрешит ее на что-нибудь более красивое поменять, когда все насущные вопросы будут решены и можно будет подумать о ненужном и приятном?
Когда все набились в маленькую комнату-святилище, стало тесно, душно и почему-то уютно. Деш поставил наспех протертый краем покрывала ларец на стул для жрицы и отошел в сторону, уступая дорогу барону.
Замок натужно заскрипел и щелкнул под напором ключа, открывая собравшимся потемневшие от времени серебряные украшения с редкими капельками шлифованных аметистов. Сколь бы ни был богат и знатен род, внешний вид регалий всегда подчинялся регламенту, а не вкусам владельца. Венец в палец шириной, украшенный орнаментом в виде дубовых листьев, малая печать с гербом рода, висящая на витой сдвоенной цепочке, перстень-печатка и длинный кинжал, украшенный узором из все тех же дубовых листьев — единственное оружие, с которым наследник может появляться в королевском дворце. Учитывая рост Ивиэра, ему вместо меча сойдет. Еще бы пользоваться умел, совсем бы хорошо было.
Когда-то давно отец заказал их столичному ювелиру, чтобы подарить Овверу. А сегодня призрак осторожно выпутывал венец из цепочки печати, чтобы отдать очередному наследнику рода. Следовало бы подумать о смысле жизни, превратностях судьбы и прочей бытовой философии, но меланхолия к Овверу сегодня не прилипала — слишком много дел, слишком мало времени. Слишком красивая женщина взволнованно наблюдает за происходящим… Нет, это лишнее. Лучше остановиться на мысли о делах.
— Наследник рода, именуемый Кайаром. При свидетелях живых и ушедших за грань принимаю тебя в семью Карди. Будь же достойным продолжателем традиций, опорой и надеждой с сегодняшнего дня и во веки веков.
На этой позитивной ноте призрак нахлобучил на Ивиэра венец, мгновенно начавший сползать на бок, привесил остальное по отведенным регламентом местам и отошел на шаг полюбоваться.
— Хорош! Только с венцом надо что-то делать. Вэр, попробуй его поглубже натянуть.
— Ага. — Ребенок послушно вцепился в достояние рода, а потом спохватился. — Это что, и все?!
При словах «малый ритуал принятия в род» ему представлялась торжественная церемония. Ну ладно, не очень торжественная — все же малое принятие, да и обстоятельства развернуться на широкую ногу не позволяют. Но ведь не две же фразы под молчаливое одобрение свидетелей?!
Оввер с легким сочувствием кивнул и дернулся пригладить Ивиэру растрепанные (когда только успел?!) волосы, но вовремя спохватился и сцепил пальцы за спиной. Вместо него по волосам ребенка ласково провела ладонью Дариона.
— Это самая суть. В приложение к ней есть много красивостей, но на эффективность они не влияют. Не грусти, вот закончим со всей этой кутерьмой, и устроим тебе отличное вступление во владение баронством! С гостями, жрецами, пиром, народными гуляньями и всем, что полагается.
— Ага, — с ясно слышимым недоверием в голосе согласился Вэр. Ему почему-то представилось, как старшая жрица на бегу произносит ритуальные фразы, сам Ивиэр скороговоркой зачитывает ей клятвы, и они уносятся в разные стороны решать очередные проблемы. — Мне особенно пункт про народные гуляния понравился.
Оввер ослепительно улыбнулся.
— Ну так пошли гулять!
То, что день будет необычным, горожане поняли еще с утра. Обычно незваные гости убирались с первыми лучами солнца, но сегодня они просто отступили в тени, скрылись из глаз, невидимым, но явно ощутимым присутствием давя на нервы. Едва различимые шорохи, невнятный шепот на грани слышимости, легкие шаги за спиной преследовали горожан, не давая расслабиться и забыть о ночном кошмаре. Ближе к полудню «добрые соседи» осмелели и начали мелькать в темных углах и переулках, а потом явили себя во всей красе. Тем гайтасцам, которые сидели по домам и мастерским, повезло больше, а вот оказавшиеся на улице внезапно обнаружили, что все двери в городе захлопнулись и заперлись, а от городских стен наступает невиданное войско, сжимая кольцо, не реагируя на разрозненные попытки горожан атаковать, целенаправленно сгоняя людей на центральную площадь, к магистрату. Обнаженное оружие, выщеренные клыки и уверенная поступь пришельцев не сулили горожанам ничего хорошего. Раздающиеся с разных концов призывы к страже остались без ответа — в отличие от горожан, половину дня невозбранно занимавшихся своими делами, доблестные воины не могли покинуть казармы с самого утра.
Бургомистр, и без того встревоженный беготней заместителей и противоречивыми донесениями, выглянул с балкона ратуши, окинул взглядом людское море в каемке чужих воинов, и задернул штору. Вытер платком мгновенно вспотевшую лысину, выглянул еще раз. Дрожащими руками плеснул в стакан из графина, посмотрел через плечо на колышущуюся от сквозняка занавеску, и, забыв выпить налитое, пошел наружу. Разбираться.
На крыльцо уже набилось изрядно народа, не пытавшегося, впрочем, ломиться внутрь — то, что все двери в городе заперты, горожане уже уяснили. Но при появлении начальства отхлынули в стороны, давая место и посматривая с такой надеждой, что почтенному градоправителю стало еще более неуютно, хотя, казалось бы, куда уж дальше.
— Нэрри, ты здесь! — К бургомистру протолкался взмыленный капитан городской стражи, который ночевал в своем особняке, а не в казармах, и все утро провел, прыгая вокруг запертых подчиненных, которых не могли вызволить ни плотники, ни силачи-добровольцы, ни заковыристая брань оставшегося в одиночестве командира. — Что делать будем?
Тьфу, пропасть. И этот с надеждой смотрит!
Сэр Нэрреш с раздражением сунул так и не отпитый стакан ближайшему горожанину, стиснул кулаки и еще раз обвел взглядом площадь. А что тут сделаешь? Либо стоять и ждать парламентера, которого вполне может и не быть, либо вести горожан самоубийственную атаку в направлении, скажем, рыночной площади. Там заслон из фэйри кажется потоньше. Вряд ли поможет, но хоть умрут с честью, а не как скот на бойне. Да и кто-нибудь из средних рядов вырваться из окружения наверняка сможет. Хоть десяток человек! В нынешних обстоятельствах не самый плохой результат.
С присвистом вдохнув воздух, градоправитель начал говорить:
— Гайтаса, слушай мою команду!.. — Но опоздал.
Сверху раздалось громкое хлопанье крыльев и на каменную крышу городского колодца по центру площади опустился белоснежный грифон со всадником на спине.
Полет вызвал у Ивиэра бурю восторга. Ему нравилось все: и прохладный ветер, рвущий полы гербовой накидки, и жесткие перья Юннэя, скользящие под ладонями, и резкие повороты. Единственное, что огорчало — нельзя восторженно кричать. Конспирация, чтоб ее. Зато смотреть по сторонам никто не мешал, и наследник Карди вовсю пользовался моментом.
А вот грифон восторга не испытывал. Дариона подробно объяснила цель спектакля и последствия неудачи, а заодно красочно обрисовала, что будет, если ребенок пострадает. Но чем дальше, тем сильнее Юннэй опасался за успех миссии: это двуногое недоразумение сползало то на один бок, то на другой, и грифон сомневался, что успеет поймать юного барона, если тот навернется. Ну вот, опять! Резкий крен выровнял седока и вызвал у него бурю восторга. Лучше бы держался крепче, освободитель-самоучка!
Но рассердиться по-настоящему не получалось. Слишком чистая искренняя радость неслась со спины. Грифон мысленно хмыкнул и начал плавно снижаться. Даже жаль разочаровывать, но цель полета уже видна, и, судя по всему, им стоит поторопиться.
Как и предполагал второй барон, инструктирующий потомка и его «скакуна» перед вылетом, единственным пригодным для приземления местом на забитой горожанами площади оказалась грубая каменная крыша городского колодца. Не слишком высокая, но неудобная для того, чтобы на нее забираться с земли, и в то же время позволяющая разглядеть того, кто все же совершит этот подвиг, с любого конца площади.
Юннэй клацнул когтями по выщербленному временем известняку, стараясь никого не задеть крыльями или хвостом, и обнаружил, что вокруг как по волшебству появилось свободное пространство. Сперва на один шаг, потом на два, на три. Эй, не пора ли начинать? Горожане сейчас загонщиков передавят!