если уж даже господин Эгфит решил судьбу не пытать, то нам и вовсе счастья ждать нечего.
— И серебряный сервиз, который с гербами Карди и вассалов ихних, прихватил, — наябедничал второй, продолжая отпихивать собственный мешок в сторону. Мешок предательски звякал. — Переплавит, наверное.
— Ага, сервиз, значит. — Оввер прислушался к беззвучному неописуемому эху, гулявшему по тонким слоям реальности. Сервиз жил в семье больше двухсот лет и давно насквозь пропитался духом дома, превратившись из простой посуды в малую семейную реликвию. Его второй барон почует откуда угодно. И сможет последовать за похитителем. Не далеко, конечно, это ведь не фамильный меч, не баронская корона, не гербовая печать и не Книга Рода, за похитителем или осквернителем которых можно уйти хоть на край света, но на то, чтобы догнать беглеца, дальности хватит. Должно хватить.
Прикрыв глаза, Оввер запрокинул лицо к небу. Первым в уши ворвался неразборчивый тревожный шепот, идущий от замка. Второй барон вслушался в него, запоминая, и обернулся к воротам. Сначала показалось, что ничего не выйдет — все тут же заглушил нестройный умиротворяющий рокот, идущий от горожан. Каждый живой человеческий огонек, ясно различимый сквозь закрытые веки несмотря на стены и расстояние, выстукивал свою собственную мелодию. Но постепенно со стороны южного тракта послышался знакомый беззвучный голос. Спустя мгновение звук уже грохотал в ушах, отдаваясь в висках резкой болью. Призрак потянулся к его источнику, непроизвольно сделав шаг вперед, и оказался на лесной дороге.
Не покидавший двести пятьдесят лет пределы замка и пары близлежащих городских кварталов, Оввер сперва опешил и завертел головой, а потом услышал ржание, испуганный крик, и сквозь него проскочили сначала две подозрительно знакомые взмыленные лошади, следом — заоравший вдвое громче прежнего возница с выпученными глазами, а потом — стенка кареты с гербами Карди. После этого барон получил мощный удар в грудь и повис на мешке с краденым сервизом. Рядом обнаружился беглый эконом.
— Попался гад! — Оввер подтянулся, сел на бугрящуюся углами и ребрами пропажу верхом и потянулся к резво отшатнувшемуся вору. Взять оппонента за грудки он даже не пытался, а вот за шею ухватиться удалось. — Говори быстро, кто тебе баронскую подпись на указах подделывал и отчеты проверяющих правил?
Скорее испуганный, чем придушенный, эконом попытался оттолкнуть неожиданно нагрянувшее возмездие, но руки ожидаемо прошли призрака насквозь.
— Ну?! — Оввер чуть сильнее сжал пальцы, в любой момент ожидая, что они так же пройдут сквозь человека. Но, видимо, власть фамильного призрака и впрямь распространялась на похитителей и осквернителей семейных ценностей. Пальцы держали крепко.
Как выяснилось секунду спустя, радость от открытия оказалась преждевременной — старик не зря столько лет служил роду Карди, пережив трех баронов, чтобы теряться при виде разъяренного призрака. Решение созрело мгновенно: одной рукой ухватившись за мешок, другой эконом распахнул дверцу кареты, и одним молодецким замахом вышвырнул опасную улику прочь. Сидящего сверху невесомого призрака рвануло, крутануло и отправило следом.
Когда верх и низ перестали крутиться перед глазами, второй барон сквозь ветви придорожных кустов увидел удаляющиеся на призовой скорости каретные козлы и торчащую в окошко седую голову. Последовать за ними призрак не мог — абсолютно не нужная похищенная малая реликвия уже была с ним. А нужная информация стремительно и безвозвратно удалялась. Эх, и почему эконом не покусился на баронскую корону? Она мало того, что золотая, так еще и с рубинами, если магию с нее вывести, камушки выковырять, а металл переплавить, то ого-го сколько денег выручить можно. И преследовать похитителя можно было бы даже после возвращения пропажи на место.
Вот карета качнулась на повороте и скрылась за купами белой сирени. Оввер напутственно выругался, ухватил в охапку отвоеванное сокровище и попытался переместиться назад, но с грузом почему-то не получалось. Материя никак не хотела пролезать сквозь тонкие миры. Призрак выругался еще раз, вдвое заковыристее, и вылез на дорогу. Спешить было уже некуда, а шанс погулять на воле может выпасть еще не скоро. Замок звал к себе, притягивал и истощал силы, но благодаря сервизу и общему направлению движения — к дому — это вполне можно было терпеть.
Цепляясь мешком за ветки разросшейся придорожной поросли призрак не спеша побрел в сторону города, с любопытством поглядывая по сторонам. Запустили потомки владения, ничего не скажешь. Не дорога, а набор колдобин, луга не кошены, руины какие-то в лунном свете видны, волки прямо возле жилья шастают. Неужели так трудно облаву устроить?! Они же все стада перережут и на людей нападать начнут. Если уже не нападают.
Увы, отвлечься от проблем на сомнительные красоты родных земель надолго не удалось. Уже спустя километр барону снова хотелось выть от бессилия, или убить первого подвернувшегося под руку зеваку, или, на худой конец, придумать новый план. Знать бы еще какой.
— Гляди, гляди, Страшный Барон из замка! — Ворвался в мысли Оввера быстрый шепоток. Голос у шептуна, правда, был не испуганный, а заинтригованный.
— Вряд ли, — преисполнился скепсиса невидимый собеседник, засевший, судя по направлению звука, в густом ракитнике справа. — Он же из своего логова не вылезает.
Оба голоса были молодые, а второй еще и очень приятный.
— Всегда не вылезает, а сегодня вылез. — Немного ворчливо отозвался барон. Вот наглая молодежь пошла, совсем старших не уважают. Вторая мысль: «симпатичные ведь девчонки, наверное,» потонула в дружном визге и хлопанье крыльев — из того места, откуда раздавались голоса, стрелой вылетели две перепелки и скрылись во тьме, а из-за спины грубо рявкнул мужской голос:
— А ну, хорош мне полевниц пугать, супостат! Чего в чужие владения приперси?
— Что значит чужие? — С интересом обернулся на голос призрак и едва не потерял дар речи: перед ним стоял Полевой Дед. Всамделешний. Обалдеть! С волосами-колосьями, в одежде, сплетенной из луговых трав, невысокий, кряжистый и загорелый. Или это у него кора вместо кожи? Теоретически Оввер знал, что призраки могут видеть природных духов, но был от природы очень далек, если она только не забредала в замок сама, и проверить знание на практике до сих пор не получалось. Это что же, он теперь и фей видеть будет? — Я барон Карди, и все окрестные земли — мои.
— Бароном ты был, пока не помер. — Наставил на собеседника узловатый короткий палец Полевой Дед. — А теперь ты — фамильный дух, и вотчина твоя — замок. В него и чеши, нечего тут ошиваться. У себя всех Малых да Пришлых извел, так за моих взяться решил?
Замечание было справедливым, но только отчасти, и призрак решил, не вдаваясь в философско-правовые дебри, а сосредоточиться на второй половине. Непонятные определения Оввер перевел для себя как «духи» и «мелкие нечистики». Их он действительно нещадно гонял, но покушаться на неведомых полевниц ему в голову не приходило. Он о них даже не слышал никогда.
— Не интересуют меня твои подопечные, со своими бы разобраться, — миролюбиво откликнулся второй барон. — Как Ралто погиб, так и норовят весь замок по домам растащить. Совсем совесть потеряли.
Полевик внезапно пригорюнился, потеряв разом весь боевой задор, и став от этого будто бы старше и, почему-то, величественнее.
— Помер, да. Жаль, хороший человек был. Даже странно, что от такого, как ты, такая славная поросль могла пойти.
О том, что поросль у него была славная, Оввер и сам знал, вот только слава у нее среди людей была такая, что только детишек пугать, да королевским судьям зачитывать. Выходит, к нежити потомки были добрее, чем к людям? Оригинально. Но все равно неожиданно приятно, хотя следовало бы, конечно, огорчиться такому подходу.
— И ведь где помер-то! — Продолжил сокрушаться Полевик. — Версты до моего дома не доехал. Хорошо, Еловница весть принесла, а то так бы и ждал его, да гадал, чего в гости не едет. А проехал бы эту версту — уж я бы удержал жизнь, упросил бы даоин ши соком подлунника поделиться ради хорошего человека.
— А он что, на самом деле бывает? — Не сдержал удивления призрак. В детстве барон любил сказки, но даже тогда не слишком верил в существование священного цветка волшебного народа даоин ши, сок которого способен исцелить любую болезнь. Существовало бы такое диво на самом деле — страждущие всех мастей давно бы уже всё с корнем повыдирали, и никакие даоин ши им бы помешать не смогли.
— Есть, да не про всякую людскую морду. — Недобро сверкнул глазом Полевой Дед. Колосья-волосы шевельнулись от ветра, но Овверу почудилось, будто в них притаился кто-то небольшой, хищный и очень недобрый. — Ради абы кого священные цветы губить — последнее дело, но уж для Ралто я бы расстарался, мне бы не отказали. А вот не срослось. — Старческие пальцы мелко дрогнули, голос потускнел. — Совсем немного не срослось.
— Постой, так это где-то рядом было? — Встрепенулся барон.
— Да с час отсюда, если по дороге идти. Вряд ли доберешься. — Проявил осведомленность о возможностях призраков вредный дух.
— Ничего, пока не попробую — не узнаю. Куда идти? Говори.
Оввер сам не мог сказать, с чего ему вдруг приспичило непременно побывать на месте смерти Ралто. Он и на своем-то после гибели и появления в замке ни разу не был, хотя, вероятно, мог бы туда попасть. С другой стороны — место внезапной насильственной смерти… Может, удастся вызвать ненадолго дух непутевого потомка, благополучно отбывший на тот свет, и расспросить? Вдруг у него идеи какие-нибудь появятся? Барона бы устроил хороший компромат на маркиза. Не обязательно на убийство Ралто, тут, можно не сомневаться, все было сделано так, что не подкопаешься. Но они же на пару столько всякой дряни творили, непременно должно хоть что-то пригодное для суда найтись.
Полевик заметил внезапно снизошедшее на призрака вдохновение и вспыхнувшие огнем глаза, и задумался, не окажет ли старому приятелю дурную услугу, пустив к нему бывшего родственника.