а полноправными хозяевами бродили люди.
А человек там, между прочим, идет, спускается! Сейчас вот дойдет до первых домов, и ищи его! Шакал в отчаянье задрал морду к небу, сам не понимая, чего он хочет больше — повыть на солнце или высказать мелким кучерявым облакам все, что думает о жизни. И столкнулся взглядом с круглыми желтыми глазами без ресниц.
Гарпия растянулась на краю крыши вальяжно и одновременно так, чтобы не попасться ненароком на глаза дариониному патрулю. И спускаться к взбудораженно подпрыгивающему внизу шакалу не пожелала. Но улетать под пристальными взглядами кружащихся в вышине грифонов ей тоже не хотелось, поэтому буйного сумасшедшего пришлось выслушать.
— Проверить, говоришь? И камешки пополам? — С одной стороны, мутная какая-то затея. С другой — проверка займет не более десяти минут вместе с дорогой, а гонорар за нее может быть в случае успеха более чем приличный. Конечно, в плане влияния на разум гарпиям далеко до тех же сирен, но основы магии очарования знали все женщины-фэйри вплоть до последней кривой гоблинши, а некоторые дуры только ее и учили. Сама Кеара предпочитала тратить время и силы на разговор с ветрами, но на простофилю-смертного ее навыков точно хватит. — Туманные покровы, значит? Сомневаюсь я, ну да летим, проверим. Только головой крути, чтоб местным на глаза не попасться: наглые они. И бьют больно.
Последнее Ертев уже выяснил самостоятельно, но просветить собеседницу не успел.
Коротко взмахнув крыльями, гарпия заскользила между домами, стараясь не подниматься на уровень пестрых черепичных крыш. Мысли в ее голове крутились такие же неторопливые и приятные, как этот первый утренний полет. «Камешки — хорошо, но, если удастся натянуть нос этой бледной еловой моли Дарионе, будет еще лучше!». Прищурив круглые глаза до едва различимых щелок, Кеара улыбнулась и спланировала на дорогу в двух шагах от остановившегося в очередной раз перевести дух человека. Почти не отставший, хотя и запыхавшийся почище вора, шакал сунулся было вперед, но был вовремя ухвачен за шиворот: нечего чарам мешать!
Разговор со стихией начался незаметно для всех бескрылых, зато продолжился зримо и эффективно. Ветер огладил тело гарпии от кончиков крыльев до головы, взъерошил сложную прическу из перьев, дунул в нос, заставив Кеару потереть его сгибом крыла и переступить длинными чешуйчатыми лапами. А потом устремился к человеку.
Сэр Нэрриш моргнул, почуяв что-то странное, но сперва все-таки поднял артефакт с дороги, на которую опустил его буквально секундочку… ладно, минуточку… ладно, пять минуточек назад, чтобы отдохнуть, и чуть было не уселся сверху. Оно, конечно, реликвия, но форма очень уж располагает… А после не принесшего облегчения отдыха выяснилось, что поднять заново проклятый чурбан, прибавляющий в весе каждые десять шагов, не так трудно, как поднять заливаемые едким потом глаза от мельтешащей пятнам каменистой дороги. Зато когда поднял и сфокусировал, то уже не мог отвести.
Нет, особой красотой женщина-птица не отличалась: лицо с резкими и странными чертами, обрамленное короткими взлохмаченными перьями, вызывало скорее оторопь, чем восхищение. Зато лишенная и перьев, и одежды грудь была вполне женской, не слишком крупной, но вполне… И даже весьма… И ничего, что дальше птичье тело и вместо рук — крылья… С такой грудью это уже и неважно…
Тихий голос внутри головы призывал заглянуть незнакомке в глаза, но бургомистр от него досадливо отмахнулся. Какие глаза? Зачем? Разум заволокло серебристым туманом, пахнущим свежескошенной травой, и человек окончательно позабыл где он, и куда шел.
Гарпия попыталась дозваться еще раз, плюнула, и решила оставить все как есть. Зрительный контакт был бы надежнее, но раз волшебство действует без него, то пускай. И нечего, нечего ее за крыло дергать! Она и без шакалов всяких разберется, как правильно колдовать.
— Здравствуй, храбрейший из воинов человеческих! — Мурлыкнула не хуже кошки Кеара, и для пущего эффекта выгнула грудь колесом. Да, определенно, без зрительного контакта можно и обойтись. Вон как этого престарелого сластолюбца развозит! — Скажи мне, что это ты несешь?
Одурманенный разум старого политического крокодила трепыхнулся, почуяв угрозу, но тут же снова утонул в прохладных серебристых струях, оставив после себя легкую занозу беспокойства.
— Артефакт. — После первого слова остальные пошли гораздо легче. Узкие губы бургомистра расплылись в идиотской улыбке. Фразы получались короткие, зато содержали самую суть. — Туманные Покровы. Могущество Карди.
Недолгая тишина была ему ответом. Пожалуй, хорошо, что вор не стал глядеть фэйри в глаза — слишком уж алчно они сейчас горели.
— Замечательно, — гарпия облизала мгновенно пересохшие губы, и начала снова. — Замечательно! Ты храбр и смел, пойдем же с нами, человек! Достойная добыча требует достойной награды.
Тревожный звоночек превратился в набат, и сэр Нэрриш покрепче прижал к себе трофей, все еще не понимая, что происходит, но чувствуя неправильность происходящего. Что он, голых женских грудей не видел? Да и слово «награда» вместо того, чтобы успокоить тревогу, почему-то вызвало очень негативные ассоциации, заставляя сопротивляться поредевшему и пошедшему рваными лоскутами туману. Колдовская пелена была теперь не серебристой, а грязно-серой, и пахла мокрыми куриными перьями.
— Куда это?
Кеара почувствовала, как порабощенный вроде бы разум человека трепыхнулся и начал сбрасывать чары. Что не так? Только что же все нормально было! Это всего лишь обычный похотливый старик!
Но решение усилить нажим дало строго противоположный эффект: человек встрепенулся и уставился гарпии прямо в глаза, вот только облегчения ей это не принесло: взгляд выцветших серых глаз был все еще затуманенный, но упрямый и злой.
Гарпия бросила улыбаться и зарычала.
— К нашему господину, он тебя наградит!
Теперь борьба шла уже не за разум, — эту битву она проиграла окончательно — а за управление телом. Не важно, что думает бескрылый жирдяй, лишь бы шел, куда велено! Ах, насколько было бы проще, если бы можно было просто отобрать у него эту штуку и отнести к Эонталю самим.
— У меня свой есть! — Нэрриш попробовал совладать с самовольничающими ногами и остановился на полушаге. А потом снова качнулся вперед, туда, куда его звала эта недощипанная курица. И снова остановился. Ха! Не на того напала! — Чего ж сама не отнесешь? Трогать не можешь? Н-на!
С неожиданной силой бургомистр замахнулся и попытался огреть растерявшуюся гарпию артефактом. И если бы не Ертев, ему бы это скорее всего удалось. Шакал с коротким ругательством выдернул птичку из-под опускающегося бронзового чурбака, а потом и вовсе вскинул на плечо, отскакивая. Потому что того, что произошло дальше, не ожидал никто.
Медный обруч, опоясывавший Покровы, и выполнявший для Нэрриша функцию ручек, от резкого движения соскользнул, и «подставка» рассыпалась двумя десятками отдельных трубок. Освобожденные детали бронзовым градом посыпались на брусчатку и заскакали в разные стороны.
Звон металла слился с невнятными воплями, Ертев налетел на кого-то спиной, но даже не остановился оглянуться: пытался уберечь ноги.
А вот фэйри из Дариониного патруля, который не вовремя явился на суматоху, повезло меньше. Болванка вскользь саданула по щиколотке, вроде бы не нанеся особого вреда, только магией немного запятнала, но эффект получился более чем впечатляющий.
Оввер и Дариона подоспели к самому пику хаоса, и не сразу поняли, что происходит: половина дариониного отряда на земле, у одного ободрано лицо, у другого — сломана нога, у третьего — порез через всю руку, остальные — помятые, но без видимых повреждений. По земле рассыпаны чем-то знакомые бронзовые трубки. Посреди всего этого безобразия стоит ошалело мотающий головой бургомистр с узорчатым медным обручем в руках. Постойте, обручем?
Ропот, идущий по рядам отползающих фэйри, развеял последние сомнения: у «туманных покровов» нашлись первые жертвы. И то, что на самом деле это жертвы не фальшивого артефакта, а суеверий и склонности приписывать свои неудачи потусторонним силам (или хотя бы просто посторонним), роли не играло.
Удачно, удачно!
Призрак властно простер руки и хорошо поставленным командирским голосом рявкнул:
— Назад! Если на артефакт попадет кровь и он проснется, всех размажет!
Первым, как ни странно, среагировал незамеченный за спинами отряда шакал: выскочил вперед, не снимая с плеча длинноногую крылатую тушу сцапал за шиворот типа со ссадинами на лице, и спиной вперед уволок аж до поворота. То, что туша распушила веером хвост, перекрывая обзор, а боец вяло брыкался, его не смутило. Остальные шарахнулись с запозданием, зато дружно. Сразу видно сработавшийся отряд! На месте остался только человек.
Сэр Нэрриш с ненавистью уставился на второго барона.
— Проклятая семейка! И от дохлых вас покоя нет! Н-на! — Обруч просвистел сквозь Оввера, неприятно ободрав магией то, что заменяло призраку внутренности и заставив отступить на два шага. Ободренный результатом бургомистр зашарил по поясу в поисках еще чего-нибудь тяжелого. Первым под руку подвернулся не кинжал, а кошелек, но призрак уже восстановил равновесие, и человек рванул тесемки. — Подавись!
От второго снаряда Оввер увернулся, но бургомистр этого уже не видел. Улепетывал он с полной самоотдачей, не оглядываясь, и с такой скоростью, что наверняка спустя несколько кварталов догонит снова улизнувшего полушакала. Барон подавил совершенно недостойное желание улюлюкнуть вслед, подгоняя, и занялся «подарком». Тяжеленький! Интересно, золото есть? Или только серебро? Есть! Две монеты! Барон затянул горловину и подбросил кошелек на ладони, в этот раз сомкнув пальцы не на коже, а на хранящемся в ней металле. Серебро приятно покалывало ладонь, золотые чешуйки казались теплыми.