Оввер отодвинулся от сочащихся душной злобой клочков и придвинул к себе три строгих конверта, надписанных аккуратным женским почерком: «Барону Ралто Карди от леди Айтаны Жиант из Лагитара». Второй барон неопределенно хмыкнул и заподозрил, что конкретных географических указаний и здесь не дождется.
Первым на стол из конверта выпало не письмо, а плотный сероватый лист с официального вида печатями, на котором нотариус, жрец и маг крови подтверждали принадлежность ребенка к роду Карди. Барон придирчиво изучил маленький кровавый оттиск и не нашел к чему придраться. Все призрачные инстинкты хранителя клана хором твердили, что наследник настоящий.
Отложив бесценный документ, Оввер взялся за тонко пахнущие лавандой и мятой письма. Суховато и без лишних слезливостей леди сообщала бывшему поклоннику, что выходит замуж за давнего делового партнера семьи, который ясно дал понять, что не собирается воспитывать чужого ребенка, поэтому не мог бы Ралто забрать своего сына в Карди? Мальчику нужен достойный образец для подражания… — на этих словах Оввер с трудом удержался от желания сотворить охранный знак — подражать последнему барону Карди не следовало никому. Особенно маленьким детям, — …и крепкая мужская рука, которая сможет перенаправить энергию отпрыска с разнообразных хулиганств на что-нибудь более полезное. Например, на учебу.
С каждым последующим письмом в тексте прибавлялись точно отмеренные нотки раздражения — неужели так трудно ответить? — и акцент все больше съезжал на крепкую руку и хулиганства. Похоже, характер у так и не названного по имени сына Ралто был семейный.
Запихнув письма обратно в сейф, барон аккуратно смел литературное творчество потомка в камин, и, повозившись с кремнем, подпалил, уничтожая единственное свидетельство воли покойного. Бумажки радостно вспыхнули, и, подхваченные сквозняком, осели на каминной решетке крупными хлопьями пепла. «К гостям» — неодобрительно вспомнил старую примету барон и, представив, кто в ближайшее время может захотеть явиться в проклятый замок, попытался смахнуть невесомые серые комки, а потом махнул рукой. Все равно ведь явятся, так чего зря время терять? Лучше заглянуть в архив, в картах порыться. Должен же ведь этот Лагитар хоть где-нибудь упоминаться?!
К утру пропитавшийся книжным духом и бумажной пылью призрак осознал неприглядную истину: все карты в замке составлялись еще при его жизни, и искомого поселения на них не значилось. Логично, чего уж там — за два века можно много чего построить. С другой стороны, маршрут, которым Ралто ездил поправлять здоровье, известен, и вряд ли потомок от него сильно отклонялся. Значит, надо просто проехаться вдоль него и поспрашивать местных. Всего-то. Ерунда какая.
Призрак решительно захлопнул дверцу архивного шкафа и поплыл обратно в кабинет.
Натренированной на записках посланцу рукой Оввер нацарапал письмо о признании ребенка для леди Айтаны и уведомления о том же самом королю и в Совет Лордов, не особо заботясь о сходстве своего почерка с каракулями Ралто — все равно такие вещи чаще всего пишут секретари, а подлинность устанавливается по печати. И пускай королевский маг только попробует сказать, что оттиск на документе поставил не барон Карди!
Холодный даже для призрака металл ткнулся в красный воск, оттискивая линии герба, оплетенные нитями родовой магии. Ни у какого чужака, сумевшего хитростью или силой завладеть фамильной реликвией, так не выйдет! Призрак полюбовался мягким волшебным сиянием, идущим теперь от бумаги, хозяйственно прибрал тяжелую бляху в сейф, и, немного поколебавшись, вытащил присланное леди Айтаной свидетельство о родстве. Совет в серьезности притязаний следовало убедить как можно скорее, а раздобыть дубликат документа, если оригинал вдруг «потеряют» на радость Эйомину, будет не сложно. При условии, что под рукой будет наследник и маг крови, разумеется.
И кстати. Судя по тому, что оттиск получился правильный, всякие там Полевики могут идти… В лес. Бароном Оввер быть не перестал даже после смерти.
Но свои ограничения на возможную юридическую активность она определенно наложила. Очень, очень хорошо! Карди предвкушающе улыбнулся и сосредоточился на малой фамильной реликвии, которая так и не вернулась в родной дом — гербовом сервизе.
Интересно только, почему в этот раз отклик получился такой дробный?
Глава 4
Невидимый вихрь дернул призрака в разные стороны, будто пытаясь разорвать натрое, а потом нелюбезно выплюнул в центр небольшого грота. Или гостиной? Посреди уютной комнаты, сплетенной из живых ивовых ветвей, прямо из пушистого мохового ковра рос стол. Посреди него, как главный элемент интерьера, стояло знакомое серебряное блюдо, до краев наполненное ранней земляникой и с непонятной мохнатой зверюгой на бортике, а за ним — ошарашенная внезапным вторжением даоин ши, облаченная сегодня в туманно-жемчужное свободное платье, приятно волнующее воображение.
— Добрый день, господин барон, — не очень убедительно пропела дама и попыталась спрятать за спиной перемазанные соком пальцы. Сидящего на краю чужой фамильной реликвии и упоенно жрущего ягоды карагота незаметно смахнуть не получилось: мелочь вцепилась в фигурную ручку всеми шестью лапами и приготовилась орать. Пришлось оставить как есть. — Не ожидала увидеть вас в моей скромной обители так быстро.
Действительно не ожидала, — с неожиданным весельем, пробивающимся сквозь запоздалое раскаяние (вломился в чужой дом без приглашения!), понял Оввер: проходящий сквозь листву потолка свет радостно играл бликами на красиво расставленных среди ветвей кубках и малых тарелках. Интересно, а большие где? И ложки с ножами?
— Доброе утро, леди! Простите великодушно за вторжение. — Призрак так же сделал вид, будто не видит ничего, кроме прекрасной хозяйки лесного дома, и рассыпался в вежливостях, давая леди прийти в себя. С жарким румянцем на щеках Еловница выглядела еще милее, чем обычно, но вгонять ее в краску дальше было бы бессовестно. — Неловко об этом говорить, но мне нужна ваша помощь.
Смущение тут же слетело с леди, как осенняя листва под порывами штормового ветра. К людям, нуждающимся в помощи, даоин ши всегда относились с настороженностью, и все основания для этого у них были.
— И чем сиятельному барону может помочь такая скромная чародейка, как я?
— Отнесите мои письма королевскому посланнику.
Это был самый неудобный момент задуманной авантюры: подсунуть настолько важные документы под дверь и сбежать нельзя, это вызовет слишком много вопросов, а привлекать лишнее внимание и дополнительные проверки для собственноручно подделанных бумаг не слишком разумно. Совсем другое дело, если бумаги и обещанную плату вручит кто-то респектабельный и укладывающийся в картину мира не менее респектабельного глашатая.
Леди не глядя повела рукой, выращивая из пола удобную широкую ветку-кресло и уселась, не отводя взгляда от призрака.
— Вы действительно хотите, чтобы я отправилась в человеческий город?!
— Да. Я знаю о том, что даоин ши могут ненадолго принять вид кого угодно. Так почему бы вам на одно утро не принять вид человеческой благородной леди? Я буду вам очень благодарен. — Выражение лица у дамы все еще было странное, и призрак решил уточнить размер благодарности. Жаль только выбор не очень большой. Плохо быть хозяином разграбленного дома. — Хотите, этот сервиз подарю? Я вижу, он вам приглянулся.
Взгляд леди заинтересованно сверкнул, но спросила она по-прежнему о своем.
— Вы правда приглашаете меня в город?
В такой формулировке вопрос начал вызывать легкое беспокойство, но деваться Овверу все равно было некуда. Не упыря ведь в дом впускает.
— Да. И в замок тоже: письма и деньги для гонца в кабинете лежат. Кроме того, мне понадобится ваше участие в одном маленьком деле.
Улыбка даоин ши была похожа на яркое весеннее солнце — чистая и радостная.
— Конечно, господин барон. И, кстати, можете называть меня Дариона.
— А вы меня — Оввер. — Ответно просиял Карди, пытаясь понять, на что только что подписался. — Вы сможете прибыть в замок до обеда?
— Я смогу прибыть в замок до завтрака! — Решительно поднялась из кресла-ветки даоин ши. Пальцы ее подрагивали от нетерпения. — Если вы позволите, я прямо сейчас начну готовиться к превращению.
— Разумеется. Пойду вперед и отопру для вас двери. И… Дариона, приходите к боковой калитке! — Прощальное пожелание ушло в пустоту: леди уже стремительно унеслась по своим таинственным колдовским надобностям. Интересно, услышала, или нет?
Оставленное без присмотра кресло сложило листочки и всосалось обратно в пол. Барон проследил, как мох аккуратно затягивает прореху, и посочувствовал любому грабителю, которому непосчастливится добраться до дома феи.
Спустя час к калитке для слуг подошла аккуратная седовласая старушка в белоснежном шелковом чепце и темно-коричневой, расшитой узором из еловых шишек, накидке, сколотой на груди агатовой брошью в виде шестилапого зверька. Неторопливо и уверенно, будто всю жизнь тут ходила, зашла в непроглядную темноту тоннеля сквозь стену, и закрутила головой.
— Оввер? Вы здесь?
— Да, леди Дариона, — с некоторым запозданием узнал гостью призрак, и вышел из стены. — Рад приветствовать вас в Карди-сайасе.
Судя по всему, удержать лицо полностью невозмутимым призраку не удалось, потому что прытко семенящая за бароном даоин ши сочла должным пояснить:
— По моему опыту личина пожилой благородной леди из небогатой семьи приносит меньше всего проблем в общении с людьми. Причем любого сословия. И вызывает больше всего доверия у собеседника — как раз то, что вам надо.
— Да, — с затаенным сожалением подтвердил Оввер. Истинный облик Дарионы ему нравился гораздо больше, но даоин ши права — более удачного образа для визита к королевскому посланцу подобрать невозможно. Сдержанное достоинство и убеленная благородными сединами мудрость немолодой дамы вызывали доверие и уважение с первого взгляда даже у него, знающего, что это всего лишь морок. — Осторожнее, тут крутые ступеньки.