Оввер все прошедшие два дня убеждал Ивиэра, что для него Совет — не более, чем формальность, возможность провести разведку и проработать перед королевским судом все слабые места в защите, а сейчас внезапно понял, что волнуется гораздо сильнее, чем правнук. Тот-то уверенному тону прадедушки поверил, а Овверу приходилось верить самому себе. И сегодня это было трудновато.
За последним, почти не опоздавшим членом Совета захлопнулась полированная дубовая дверь, и на набитый битком зал ожидания опустилась вязкая тишина, в которой лиловым огнем полыхало видимое только призраку напряжение.
Сквозь бесплотные языки огня проплыли давешние служаночки в новых бусах. Радостно порхнули к Овверу, повторно рассыпавшись в благодарностях, и отбыли следом за членами Совета — любоваться на ненаглядного лорда Соя.
Задавив совершенно иррациональное раздражение в адрес незнакомого вельможи, более того, союзника, барон пробрался к усевшемуся на подоконник Ивиэру и склонился к самому уху ребенка. Как ему самому показалось, шепот разнесся по всей комнате до последнего эркера, но на деле даже правнук еле его разобрал.
— Пойду, послушаю, что говорить будут. А вы не пропустите, когда секретарь вызывать станет для оглашения результатов. Он тебя может по маминой фамилии Жиантом позвать, полного принятия в род Карди у тебя ведь еще не было. С другой стороны, малое уже было, так что может и сразу Карди назовут. Главное, не тушуйся.
На этом месте Оввер понял, что еще слово, и его волнение станет очевидным, и так же отправился за стену. Слушать. Запоминать. Составлять заготовку речи Ивиэра для королевского суда. Лорды наверняка так или иначе проговорят все сильные и слабые стороны обоих кандидатов, надо воспользоваться таким подарком судьбы. И на Соя этого хваленого посмотреть наконец. Чем он там всех призрачных девиц очаровать умудрился?
Ждать пришлось долго. Сперва, на свежую голову, лорды разбирали те дела, в которых их мнение имело решающее значение, и только после этого взялись за рекомендательные для завтрашнего королевского суда.
С утра зычный, голос секретаря к полудню немного охрип. Народа в зале ожидания убавилось на две трети, а общая атмосфера изменилась с напряжения на скуку.
Непривычный к подобным мероприятиям Вэр отсидел все, что можно, на подоконнике, побродил по залу, посидел на всех скамьях по очереди, кроме той, на которой устроился маркиз, и наконец задремал сидя, уткнувшись головой в бок более терпеливому Дешу.
Резкий голос, зовущий по имени, заставил Ивиэра встрепенуться, кажется, через миг после того, как он закрыл глаза.
— Кайар Карди и Леарен Эйомин, пройдите в Зал Совета!
Деш придержал за плечо дернувшегося спросонок подопечного, чтобы тот не свалился с подоконника, и мягко направил к дверям, в которых уже мелькнула и скрылась спина маркиза.
— Пора. И помни, сегодня их решение ничего не значит. Поэтому, что бы они ни сказали, вежливо поблагодари за уделенное время и вырази надежду на дальнейшую плодотворную работу.
Вэр перестал тереть на ходу глаза, и обернулся к сквайру.
— Даже если откажут, все равно про «плодотворную» говорить?
— Непременно.
Лорды тоже выглядели далеко не так представительно, как утром. Распаренные, красные, зло сверкающие друг на друга глазами. У лорда Деоми надорван кружевной воротник, лорд Тиален прижимает к костяшкам пальцев надушенный вышитый платок, лорд Сой незаметно поправляет рукава камзола, да и остальные, если приглядеться, выглядели немного помятыми.
Вэр украдкой пробежался взглядом по лицам, отыскивая наливающийся синяк, но, по-видимому, лорд Тиален, блюдя репутацию Совета перед посетителями, бил не в лицо, а в корпус.
Официальный председатель Совета, лорд Каем, старенький, пушисто-белоснежный и благообразный, постучал деревянным молотком, привлекая внимание, к своей персоне, и бесстрастно прошелестел.
— Совет рассмотрел все обстоятельства спора о наследстве Ралто, барона Карди, и вынес решение. Мы рекомендуем… — Быстрый взгляд влево заткнул рот кому-то несогласному так быстро, что Вэр не успел за ним проследить. — …Рекомендуем Его величеству исходя из экономической целесообразности и заботе о благе государства передать баронство маркизу Эйомину. Сына же барона Ралто признать официально, дабы не прервался древний род, но перевести оный род в нетитулованное безземельное дворянство в качестве наказания за все злодейства, которые творили Карди двести с лишним лет без перерыва, и назидания другим родам, которые начинают заигрывать с черной магией больше, чем следует.
Короткий взгляд в сторону Эйомина не давал сомнения, в адрес кого был направлен последний пассаж, и мгновенно отравил ему тихое ликование. Рекомендации — это прекрасно, а вот то, что его магические развлечения, оказывается, не такой секрет, как хотелось бы… Интересно, о чем именно пронюхали? Раз стражу не зовут, значит ничего особенно серьезного, все в порядке…
Секундного замешательства маркиза хватило для того, чтобы инициативу перехватил Ивиэр, который никаких дополнительных подтекстов не уловил и политическими тонкостями голову пока не забивал.
— Благодарю за уделенное делу моего рода внимание, милорды. — Учтивый поклон вышел не так хорошо, как у Шэнда, который его вчера половину дня тренировал, но все же не так коряво, как позавчера, во время самой первой тренировки с сэром Пейерном. — Уверен, Его величество будет не менее внимателен и мудр, чем вы, и потому рассчитываю на долгое плодотворное сотрудничество. Теперь же позвольте откланяться. Не буду задерживать вашу работу.
Под задумчивыми взглядами лордов младший Карди сделал спиной вперед шаг в сторону двери, а потом развернулся и вышел, не дожидаясь речи маркиза.
Конечно, в носу щипало от обиды, но не зря же прадедушка с господином Денишем говорили, что сегодня — просто день сбора информации перед судом. Значит и рассусоливать нечего. Надо вежливо закругляться и бежать на военный совет, узнавать, что прадедушка наслушал и надумал.
Герцог Эгайд едва успел вернуться с Совета и устроиться с большой чашкой горячего смородинового чая в кабинете, чтобы все хорошенько обдумать, как в дверь поскреблись.
Ни минуты покоя!
Превратившийся за пять дней в записного параноика, герцог откликнулся «войдите» и приготовился к неприятностям, но вид заглянувшего Шэнда был скорее смущенным, чем испуганным. Это немного успокаивало.
— Что там еще?
— Тут это… — наследник подошел ближе, одернул полы жилета и сообщил, — главный опекун Кайара с тобой познакомиться хочет. Произошедшее на Совете обсудить.
Познакомиться? Эгайд подобрался и в глубине души удовлетворенно хмыкнул, при этом умудрившись сохранить умеренно заинтересованное выражение лица. Со всеми живущими в доме опекунами и телохранителями Карди он был уже знаком. И ни один из них не тянул на главу того цирка, который вот уже пять дней ставил на дыбы все Лордово Городище. Любопытно будет наконец взглянуть на главную движущую силу возникшего хаоса.
— Значит, давай, знакомь. Тема для обсуждения у нас обширная.
Наследник кивнул и вместо того, чтобы выйти из кабинета, неуверенно покрутил головой вправо-влево.
— Господин барон?..
Слева от Шэнда возникло неяркое белое свечение, сгустившееся в очертания мужской фигуры.
Высокий незнакомец был облачен в старинный кольчужный доспех наподобие тех, что до сих пор бережно хранились в оружейной самого Эгайда, как память о былой воинской славе рода. В спокойных глазах мужчины светилась легкая беззлобная усмешка. Мол, ну что, что ты на это скажешь?
— Папа, познакомься, это Оввер, второй барон Карди, пра-пра-пра-сколько-то-там-дедушка Кайара. Господин барон, позвольте представить вам моего отца, Саорда, пятнадцатого герцога Эгайда.
Шэнд вежливо кивнул обоим и испарился прежде, чем старшие успели хоть как-то отреагировать.
Герцог посмотрел на захлопнувшуюся дверь и широким жестом указал необычному гостю на кресло.
— Присаживайтесь, дорогой барон. Как я понимаю, прохождение голосования вам можно не пересказывать?
Гораздо больше герцогу хотелось расспросить призрака о том безобразии, что творилось на задворках особняка два дня назад, но Эгайд мудро рассудил, что скользкую тему лучше оставить на благословенное «потом». То самое, в котором проблемы благополучно завершатся, а свободное время наоборот появится.
Оввер уселся в предложенное кресло, едва не провалившись сквозь изумрудную бархатную обивку (от конфуза спасла только вышивка золотыми нитями, какой-никакой, а металл) и подтвердил:
— Разумеется, я присутствовал. Позвольте восхититься вашей речью в защиту моего правнука. На какой-то момент показалось даже, что удастся набрать большинство. Сколько нам голосов не хватило до победных сорока трех? Четыре?
— Три. — Эгайд, в отличие от барона, посмурнел. Он признавал только конечный результат, и пламенную речь, не достигшую цели, считал не достижением, а неудачей. — Не ожидал, что Эйомин завел столько торговых связей со всеми уголками королевства. Треть Совета у него или закупается, или что-нибудь ему продает, или через его территорию караваны на запад гоняет.
Привыкший мыслить глобальными политическими категориями, герцог был немного обескуражен, когда обнаружил, что куча мелких торговых контрактов, каждый из которых по отдельности не стоил и двух минут внимания, сможет перевесить и серьезные аргументы, и наработанный за долгие годы авторитет, и в некоторых местах даже здравый смысл. Эйомин, не слишком часто вылезающий из приграничной глухомани в столицу, подготовил свои позиции со всей обстоятельностью и хладнокровием опытного царедворца.
Призрак оставался безмятежным, как майское утро.
— Если это единственная сильная сторона Эйомина в нашем споре, то хорошо. Потому что для Его величества мелкие торговые интересы лордов — не аргумент. — На этой фразе внимательные глаза едва заметно прищурились, и Карди подался вперед. — А что для него аргумент? Что Кайару следует сказать королю?