иваться в гостях, быстро отчитаться по «покушению» и расследованию, и домой, речь перерабатывать. Слава предкам, риторике Эйомина обучали на совесть, говорить о своих достоинствах он может долго и хорошо.
Когда леди Хоенар впорхнула в кондитерскую, подружки уже отвернулись от окна и со смехом обсуждали разыгранную перед ними сценку. Завидев главное действующее лицо, они оживились и обрушили восторг на нее:
— Ах, Эдви, ты была великолепна! И так убедительно все разыграла!
— Я уж думала, придется тебя спасать!
— Эдви, садись скорее, я приберегла для тебя последний пирожок с малиной! Ну как? Поверил он тебе?
— Конечно поверил! — Девушка уселась на свободный стул и элегантно, но при этом энергично взялась за подсунутую сдобу. Выпечка таяла во рту. — Все получилось ровно так, как дядюшка Эгайд говорил. Кстати, он пообещал мне на день рожденья тиару с изумрудами. Ради такого стоило бросить все и два часа караулить на пороге у модистки этого косноязычного павлина. — Леди пренебрежительно дернула уголками губ, а потом оживилась. — Кстати о модистке, девочки, к тиаре надо ведь подходящее платье заказать! Как думаете, лучше взять парчу или жаккардовый атлас?
Вопрос был серьезным.
На пару секунд девушки примолкли размышляя, а потом с головой ринулись в обсуждение и составление поистине грандиозных швейных планов.
Сам герцог Эгайд в это время тоже вкушал чай с пирогами, правда недолго — затяжные светские визиты королева не любила. Герцог — тоже.
Когда за вельможей закрылась дверь, Ее величество потерла ноющий висок и досадливо зашипела.
Как мог этот маркиз выиграть на Совете? Он и своего домена не достоин, а туда же, чужое ему подавай!
История бедного ребенка, вынужденного противостоять взрослому опытному противнику, но не сломленного, произвела на женщину куда более сильное впечатление, чем она была готова показать. После всех неудачных беременностей, боли и безнадежности первых лет брака, дети до сих пор казались Неарли чудом. Даром богов. Не стоило принимать эту историю так близко к сердцу, но, когда барон Эстрери рассказал два дня назад о неудачном (хвала и богам и предкам, что неудачном!) покушении на юного наследника, королева поняла, что так или иначе, а этого ребенка на произвол судьбы не оставит. Каким бы его отец ни был злодеем, сын в этом не виноват.
К сожалению, венценосный супруг боевого настроя жены не разделял. Колебался, выискивал «за» и «против» каждого претендента, взвешивал долгосрочные и не очень последствия, а окончательное решение примет, судя по всему, на суде, когда лично поговорит с обоими.
И давить на него, выбивая нужное решение, Неарли не собиралась, нет. Это бесполезно. Лаккард скорее на сторону маркиза встанет, чем пойдет на поводу у чужих желаний. К счастью, существовали и другие способы добиться своего.
К послеобеденному чаю Лаккард II прибыл с небольшим (ну ладно, большим, но дела ведь! Как бросишь?) опозданием, и обнаружил, что вся семья уже в сборе, а дражайшая супруга мечет взглядом молнии на любой громкий звук. Звук легонько стукнувшей двери оказался достаточно громким.
— Дорогой, я знаю, о том, что ты занят важными государственными делами, но знаешь, лорд Каем тут как-то недавно высказал интересную мысль о том, что воспитание достойных наследников — это такая же важная государственная обязанность каждого дворянина, как и личная служба короне. Может, оно и для правителей справедливо?
Обычно звонкий голос супруги сегодня шелестел и сочился сарказмом. Лаккард сел на отодвинутый лакеем стул и примирительно улыбнулся.
— Лорд Каем — мудрый человек, пожалуй, последую его совету.
Зря он это сказал. Весь день и вечер его преследовало бесконечное «лорд Каем говорил», «лорд Каем рекомендовал», «а вот лорд Каем в таком же случае поступил иначе!». О чем бы ни шла речь — о плохой успеваемости принца по математике (надо уделять сыну больше времени, а не с лордами ругаться!), о порвавшей очередное платьице младшей дочери (неаккуратная, вся в тебя!), об увлекшейся стрельбой из арбалета старшей принцессе (зачем ты ее вообще этому научил?! Это не женское занятие!), везде незримой тенью с укоризной во взоре появлялся идеальный председатель Совета Лордов.
К ужину у Его величества уже дергалось правое веко, а челюсти сжимались так, что ныли зубы. Слуги, разносившие блюда, и так всегда незаметные, сегодня сделались, кажется, вовсе бесплотными. По крайней мере, изо всех сил постарались. Дети сидели притихшие, но более заинтересованные, чем огорченные, и «незаметно» шушукались, вызывая у разошедшейся королевы новые приступы поучений.
После ужина терпение Лаккарда лопнуло. Он крепко обнял супругу и заткнул очередное нравоучение долгим поцелуем.
— Хватит, дорогая. У меня нет настроения сегодня ругаться. Давай лучше займемся чем-нибудь более интересным.
Проверенное средство работало с разобидевшейся супругой безотказно, поэтому проснулся король утром накануне суда весьма довольным собой и в прекрасном настроении.
Позволив себе несколько блаженных минут полежать с закрытыми глазами, Лаккард попытался тихонько встать, не разбудив сладко дремлющую жену, но она все равно проснулась и сонно приоткрыла один глаз.
— Встаешь уже? Но еще ведь совсем рано!
— Надо документы по паре дел посмотреть, не успел вчера, — отозвался из глубины натягиваемой сорочки супруг и просунул со второй попытки растрепанную голову в ворот. — Как раз до начала суда успею.
Королева разочарованно натянула одеяло на нос.
— Между прочим, лорд Каем считает, что всю подготовку следует делать заранее, а утром перед мероприятием — отдыхать, чтобы была ясность мысли. Возьми на заметку.
Лаккард взял камзол и вышел из спальни хряпнув дверью.
На имя главы Совета у него организовалась острая непереносимость. И на его рекомендации — тоже.
Следующий за Советом день наступил так быстро, будто неведомый вор прокрался на Небо и украл сразу половину суток. Вот только что сэр Пейерн наперебой с Шэндом хлопали Вэра по плечам, поздравляя с «боевым крещением», а прадедушка шушукался в кабинете с посвященным в тайну его присутствия Эгайдом-старшим, и вот уже на дворе снова рассвет и расторопные слуги подсаживают юного гостя на лошадь, а прадедушка, пользуясь невидимостью, поправляет сползающий на нос венец наследника, расправляет сбившийся плащ и дает «последние», «самые последние» и «совсем последние» наставления.
— Готовы? — Сэр Пейерн, еще более ослепительный и подтянутый, чем обычно, подобрал поводья и обозрел маленький отряд. Сегодня наследнику по этикету полагалось трое сопровождающих, так что помимо него к знакомству с королем готовились Деш и один из бойцов повыше и попредставительнее. — Кайар, вы листок с речью взяли? Отлично, пока будем ехать, повторяйте. Господин барон, вы здесь? Хорошо. Как я помню, в королевский замок вы попасть не можете, но и от господина Дениша тоже не можете далеко отойти. Будете ждать нас в Карди-сайасе?
Судя по непривычной многословности, бравый рыцарь был не так уверен в себе, как пытался продемонстрировать.
Оввер слегка проявился, чтобы обозначить свое присутствие, и погладил шею гарцующего Песка.
— Нет уж, сегодня я поеду с вами. Внутрь не попаду, так хоть у ворот подождать попробую. В Гайтасу — только если уж совсем невмоготу будет.
Рыцарь понятливо кивнул и, окинув последним взглядом готовых к отъезду спутников, решительно направил коня за ворота.
Город пестрел яркими красками. По окнам вились гирлянды цветов, над головами трепетали на ветру перекинутые через улицы веревки с гербовыми флажками, над замком гордо реяли королевские флаги, уличные музыканты проверяли инструменты, а трактирщики — запасы угощений. Город заканчивал последние приготовления к торжествам в честь Дня становления династии. Ждущие королевского суда выделялись среди предвкушающей праздник толпы бледными физиономиями и нервными движениями.
Казалось бы, поди в гуще народа разбери, кто там нервный, а кто нет, но угадывалось безошибочно. Трое дворян, замеченных Вэром еще в Лордовом Городище, так и ехали к замку чуть впереди, молчаливые и задумчивые.
На площади перед воротами Ивиэр почувствовал легкое прикосновение к волосам.
— Я дальше не могу. Буду ждать вас здесь. Не тушуйся там, у тебя все получится.
Ребенок с внезапно накатившей паникой обернулся на звук, но увидел только пустоту.
— Я… речь забыл!
— Вспомнишь. А если что — Деш подскажет. Он помогал ее записывать, так что знает не хуже тебя. Езжайте.
После такого заявления командира Деш тоже вдруг понял, что забыл одну важную фразу в середине, но тем не менее ободряюще улыбнулся и получил в ответ три точно таких же сочащихся бодростью и оптимизмом улыбки.
— Конечно подскажу.
Маркиз Эйомин прибыл в королевский замок в приподнятом настроении. Яркие флаги на стенах, пестрые ленты на деревьях, музыка и солнечный свет создавали праздничную атмосферу, а ощущение великолепно сделанной работы только прибавляло душевного подъема.
В одной из бесконечных замковых анфилад, ведущих к залу суда, навстречу попался такой же благодушный лорд Вежиен, облаченный по случаю праздника в лучший наряд, стоящий больше, чем иное поместье.
— Рад вас видеть таким бодрым, дорогой маркиз! — Одобрительно кивнул лорд в ответ на приветствие. — Именно с таким настроем на суды ходить и надо. А у меня есть для вас небольшой подарок. Так сказать, в честь грядущей победы. — Вежиен наклонился к заинтригованному маркизу и доверительно понизил голос. — Того загадочного мага-менталиста, который покушался на вас и юного наследника, нашли этой ночью. Он, правда, погиб при задержании, но у следствия нет сомнений, что это был он. Дело закрыто.
Темные, глубоко посаженные глаза смотрели на Эйомина с доброй понимающей улыбкой, от которой маркизу захотелось подобраться и вздыбить шерсть на загривке. Шерсти не было, и хвала предкам. Не хватало еще оказаться на месте того несчастного, от которого Вежиен так ловко избавился, сделав два дела разом.