Приходится признать, что наглость или особая дерзость, как правило, сопутствуют качественным подделкам или махинациям с произведениями искусства. Возможно, в этом проявляется подсознательное стремление фальсификатора в финале все же утвердить свое авторство, конгениальное подделываемому прототипу. Оставить свой несмываемый след в истории искусства и криминальной хронике.
Короче говоря, за нагромождением собственных воспоминаний, хитроумной схоластики умозрительных искусствоведческих построений, фальшивых подписей, противоречивых дат, измененных размеров и таинственных надписей на обороте картины передо мной сияла прекрасная живопись. И две всеми позабытые женщины — Мария Джагупова и Елизавета Яковлева, — сплетая свои жизни в один тугой, нераспутываемый клубок, явно силились что-то рассказать окружающим языком символов, намеков и знаков.
Не стоит сомневаться, что для меня, имевшего за спиной опыт долгих дискуссий с Соломоном Шустером о таинственной символике этого портрета и вариантах его происхождения, секретные бумаги Елены Баснер и Андрея Накова явились просто официальным письменным приглашением к участию в увлекательной шахматной партии без контроля времени, а может быть, и в целом турнире или сеансе одновременной игры. За спиной у меня не было никакого административного ресурса, никакой поддержки, но внутренне я чувствовал себя вполне готовым к такому ответственному состязанию. Правда, окончательное понимание сути этого вызова пришло значительно позже.
Первая «экспертиза» доктора Андрея Накова, датируемая апрелем 1995 года
Вторая «экспертиза» доктора Андрея Накова, датируемая концом 1995 года
Казимир Малевич. Женский портрет, 1934
Холст/масло, 82х64 см
На обороте справа вверху инициалы К и М, разделенные Супрематическим символом — черным квадратом на белом фоне.
Провенанс:
Собственность Елизаветы Яковлевой, Санкт-Петербург.
Частная коллекция.
Примечание: модель — Е. Яковлева (родилась в 1882 году —?). В 1916 году она начала работать в Петербурге в качестве театрального художника в БДТ и в Театре музыкальной драмы. Тогда же подружилась с Малевичем. Позднее в тридцатые годы ее работы утратили прежнее внимание в силу ее левых (то есть авангардных) настроений. Умерла в поздние семидесятые годы. Ее работы получили публичное признание во время выставки «Театрально-декорационное искусство СССР» (Л., 1927; см. С. 248 и 396).
Рентгенографическое исследование холста позволяет пишущему эти строки быть абсолютно уверенным в атрибуции этой картины как работы Малевича. Данные рентгенографического исследования выявляют технику и рисунок, типичные для произведений Малевича.
Эта картина включена в мой каталог-резоне художника, который будет опубликован Editions Hazan в Париже в 1996 году.
Стилистический комментарий
Эта работа относится к последнему периоду творчества Малевича, периоду постсупрематических композиций, портретов, написанных после 1932 года (в 1932 году Малевич в последний раз публично выставлял супрематические работы).
В этот период Малевич написал несколько портретов, частью более-менее реалистических, остальные экспрессивно аллегорические, а также тех, на которых лицо модели было выполнено в реалистической (но также и в высокой степени символической) манере, в то время как композиция следовала стилизованному аллегорическому супрематическому канону. Портрет Яковлевой принадлежит к этой исключительно важной и редкой группе работ, в которых художник обращается к знаковым стилистическим средствам Ренессанса, используя формальный постсупрематический лексикон (под конец жизни Малевич ставил себе цель добиться «синтеза всей западной живописи»). Также к этой группе принадлежит один из его самых знаменитых автопортретов 1933 года, портрет его жены Натальи Андреевны Манченко, также ее сестры Ангелики (ученицы Малевича) и портрет чрезвычайно известного историка искусства Николая Пунина. Все эти работы находятся в настоящее время в коллекции петербургского ГРМ (см. каталог выставки «Казимир Малевич 1978–1935» (Национальная галерея искусств, Вашингтон, 1990), кат. 89, 90, 91, ил. с. 117, 118, 119).
Портрет Елизаветы Яковлевой впечатляет тщательной проработкой знаковых элементов, размещенных в центре композиции (руки модели и маленькая сумочка). Как и во всех других портретах этой небольшой, но очень важной группы работ, очевидная жесткость композиции призвана подчеркнуть интенсивность внутренней экспрессии модели. Эта экспрессия в какой-то мере «заморожена» для того, чтобы подчеркнуть благородство безупречной живописи.
Постсупрематические элементы являют себя в жесткости жестов и неподвижности взгляда модели. Сложность этой чрезвычайно изощренной формальной композиции достигается набором треугольных форм, поднимающихся вверх от сумочки до верхней части головы, вызывая в памяти некоторые динамические (магнетические) супрематические композиции 1915–1916 годов.
Параллельные поля, представленные цветами одежды модели, отсылают к некоторым другим постсупрематическим композициям конца 1920-х годов (таким, как «Тюрьма» и «Красный дом» (1932 год), обе в коллекции Русского музея).
Отвечая на ваше недавнее письмо, касающееся «Женского портрета» 1934 года Казимира Малевича, я подтверждаю, что эта работа включена в каталог-резоне, подготовкой которого я занимаюсь последние годы. Он должен выйти из печати в 1996 году в Париже. Номер этой работы в каталоге: PS-242.
Что касается самой картины, я могу добавить к своему предыдущему комментарию (см. экспертизу, датированную апрелем 1995 года), что модель Елизавета Яковлева родилась в 1897 году и умерла в 1938 году в Ленинграде. Как говорят «русские», она была репрессирована (пострадала от политических репрессий и сгинула в коммунистических чистках тех лет). Она училась в художественной школе ОПХ (Общества поощрения художеств) у И. Я. Билибина и, как я уже ранее писал, работала театральным декоратором и дизайнером. Она принимала участие в нескольких заметных выставках, а также в большой экспозиции того времени: «Советская живопись за XV лет. 1932». Она была близка к Малевичу начиная с конца двадцатых годов и работала под его руководством в 1930 году. Помимо пейзажей и театральных работ она создавала эскизы для тканей. Для того, чтобы ответить на ваш вопрос относительно числа поздних работ и в особенности портретов, написанных Малевичем в последний период его жизни (1927–1935), я должен довести до Вашего сведения, что они делятся на два вида:
а) более или менее реалистические работы, такие, как портрет его шурина Павлова или портрет брата художника Мечислава;
б) символические портреты — его автопортрет, портрет искусствоведа Пунина, портреты его последней жены. Эта последняя группа безусловно имеет более высокий художественный интерес.
Портрет Яковлевой принадлежит к группе символических изображений и, насколько мне известно, является единственной работой подобного рода в частных руках.
Завершая рассмотрение документов доктора Накова, я должен отметить, что упомянутое им в первом письме рентгенографическое исследование, позволившее ему «быть абсолютно уверенным в атрибуции этой картины как работы Малевича» и выявлявшее «технику и рисунок, типичные для произведений Малевича», никогда более никем не упоминалось, и данные его, даже в резюмирующей части, не приводились. Нет также сведений о том, кем, когда и где проводилось такое исследование. А узнать это было бы крайне любопытно и важно. Особенно если оно было выполнено в России. Нет никаких оснований считать, что оно проводилось в Борнхайме доктором Ягерсом, поскольку немецкий специалист занимался портретом Яковлевой в сентябре 1997 года, а доктор Наков пишет о рентгенографии в апреле 1995 года. Есть большой соблазн указать на одно профильное учреждение в Петербурге (ГРМ) как на наиболее вероятное место для проведения этой манипуляции, благо там работала в то время одна из экспертов (Баснер), но я воздержусь от бездоказательных гипотез.
В начале этой главы я обещал рассмотреть мнение достопочтенного доктора Эрхарда Ягерса. Самое время сделать это сейчас. Я приведу полный текст его пятистраничного заключения в русском переводе. Чтение довольно скучное в силу специфики документа, но, погнавшись за исчерпывающей полнотой свидетельств, приходится иногда жертвовать дешевой занимательностью. А несколько позже я расскажу об интересном опыте своего личного общения с известным немецким специалистом, работающим в тандеме со своей женой Элизабет.
Вот перевод, выполненный профессиональным переводчиком (сам я, увы, могу читать по-немецки только со словарем, понимая лишь основной смысл текста на уровне «Гитлер капут» и «Хенде хох»), предлагавшим заверить свою работу апостилем. Пока, скорее всего, в этом нет необходимости.
Первый лист оригинала экспертизы доктора Ягерса
Химико-технологическая экспертиза д-ра Эрхарда Ягерса
Профессор, доктор Элизабет Ягерс, дипл. химик
Доктор Эрхард Ягерс, дипл. химик
Естественнонаучное консультирование в области сохранения искусства и культурного достояния
Лаборатория микроанализа
18.09.97
Казимир Малевич: Портрет мадам Е. Яковлевой (81 × 64 см), дат. 1934 г. Масло на холсте
Естественнонаучное исследование материала красок и структуры живописной техники
Живописное полотно представляет собой портрет дамы с красной сумкой на фоне ландшафта (неба и луга). Картина не подписана.
Основание картины и грунтовое покрытие
Основанием является довольно грубый холст с неравномерной структурой.
На основании лежит чисто-белое, предположительно нанесенное машинным методом грунтовое покрытие.
Искажение и красочные слои
Искажение вследствие компактной манеры письма не распознается. Красочные слои нанесены местами пастозно и часто многослойно.
Примененные материалы
Для анализа материала из выбранных областей, покрытых краской, были целенаправленно отобраны мельчайшие пробы, идентификация пигментов и связующих веществ проводилась с помощью микроскопических, микрохимических и физико-химических методов (инфракрасная спектроскопия, растровый электронный микроскоп с подключенной рентгенфлуоресценцией). Во время исследования методами РЭМ/ЭРС (энергодисперсионной рентгеновской спектроскопии) удалось целенаправленно определить отдельные слои пигментов в шлифах.