В качестве пигментов были выявлены:
Грунтовое покрытие содержит карбонат кальция (мел).
Связующее вещество — высыхающее масло, льняное.
Грунтовое покрытие содержит в качестве связующего вещество, содержащее белок и растительное масло. Лак не распознается.
Описание проб
Проба 1. Белый. Белый из сумки В/Д = 19 × 34 см
Описание и состав пробы
Проба состоит из чисто-белого красочного слоя со слегка сероватой загрязненной поверхностью.
Выявлены цинковые белила без добавления прочих пигментов или наполнителей. Связующим веществом белого красочного слоя является масло.
Под белым слоем распознаются остатки красного красочного слоя, происходящего из соседней красной области. Этот слой пигментирован красным кадмием и связан маслом.
Проба 2. Синий-Зеленый. Зеленый из сумки В/Д = 19 × 32 см
Описание и состав пробы
Проба состоит из сине-зеленого, очень гомогенного и тонкодисперсно пигментированного красочного слоя.
Выявлена изумрудная зелень, смешанная с синим кобальтом и цинковыми белилами. В качестве связующего вещества идентифицируется масло.
Под сине-зеленым слоем находится компактный слой связующего вещества и грунт, состоящий из карбоната кальция.
Проба 3. Красный. Красный из сумки В/Д = 16 × 28 см
Описание и состав пробы
Проба состоит из красного красочного слоя, смешанного с белым.
Выявлена киноварь, смешанная с цинковыми белилами, в качестве связующего вещества идентифицируется масло.
Наблюдаемый под красным белый слой — это грунт, состоящий из карбоната кальция.
Проба 4. Зеленый. Зеленый из фона (луг) В/Д = 4,5 × 56 см.
Описание и состав пробы
Проба состоит из смеси белого, зеленого и синего.
Выявлены синий кобальт и изумрудная зелень, смешанные с цинковыми белилами, в качестве связующего вещества идентифицируется масло.
Проба 5. Синий. Синий из фона (небо) В/Д = 70 × 49 см.
Описание и состав пробы
Проба состоит из голубого красочного слоя.
Выявлена смесь из синего кобальта с цинковыми белилами, в качестве связующего вещества идентифицируется масло.
Проба 6. Желтый. Желтый из сумки В/Д = 19,5 × 34,5 см
Структура и состав пробы (последовательность слоев снизу вверх):
Проба 7. Синий-Черный. Пальто В/Д= 7,5 × 9 см
Проба состоит из пастозного черного красочного слоя, состоящего из костного угля в масляном связующем веществе. На нем частями лежит темно-синий слой, пигментированный берлинской лазурью.
Состояние картины
Картина находится в довольно хорошем состоянии. По краям наблюдаются отдельные повреждения красочного слоя. Сильный диагональный кракелюр позволяет заключить, что картина в прошлом хранилась или перевозилась в виде рулона.
Результат
Выявленные средства живописи являются типичными и употребительными материалами начала XX века. Масляное связующее вещество по своим спектроскопическим показателям выглядит полностью полимеризовавшимся и равномерно состарившимся. Результаты анализа не противоречат, таким образом, причислению картины к творчеству Казимира Малевича и, соответственно, датировке 1934 годом.
Для нас в этом «естественно-научном консультировании» важны некоторые существенные детали. Хотелось бы иметь их побольше, но «за неимением гербовой, пишем на простой».
Во-первых, еще одно подтверждение многократно звучавшей датировки произведения — 1934 год. Хотя из текста документа непонятно, откуда немецкий технолог взял эту дату.
А во-вторых, поразительное для эксперта-технолога полное игнорирование подписи на оборотной стороне холста. И вообще глухое молчание относительно надписей, отмеченных Андреем Наковым в каталоге-резоне и Еленой Баснер (подпись-монограмма) в ее экспертизе. О личных воспоминаниях я опять же скромно умалчиваю.
В-третьих, существенным моментом является констатация немецким экспертом диагональных кракелюр, что, по мнению специалиста, «позволяет заключить, что картина в прошлом хранилась или перевозилась в виде рулона». Согласимся с компетентным мнением ученого немца, а сами запишем в своем секретном taschenbuch — «предположительно контрабанда». Какой безумец будет сворачивать в рулон подлинник Малевича, не проклеив его предварительно специальным клеем и папиросной бумагой? А вдруг отвалится фрагмент драгоценной живописи? И зачем вообще это делать, если только произведение не перевозится через границу нелегально?
Отметим еще, что при снятии — натягивании холста на новый подрамник мог изменяться размер, на что нам прямо намекал в своем каталоге-резоне доктор Андрей Наков. И побредем дальше.
Хотя следует сказать пару слов о принципах, которыми руководствуется доктор Ягерс в своей научной и, очевидно, предпринимательской деятельности. Я могу судить о них, исходя из интервью немецкого профессора, данного им газете Art News в январе 2009 года. Там указано, что он на пару с женой Элизабет проводил исследования множества русских авангардных работ, продававшихся в маленьких аукционных домах и галереях по всей Западной Европе. Эрхард Ягерс рассказал журналисту, что
«он подтверждает работу, если ничто не говорит против атрибуции — если он не видит причины не подтвердить ее». Он заявил, что «почти никогда не атрибутирует картину „жестко“ и делает это только в том случае, если работа имеет хорошую документацию»[68].
То есть атрибуция, утверждающая авторство того или иного художника, основывается не на фактах, свидетельствующих об авторе, а на отсутствии фактов, опровергающих утверждение того или иного «мирового эксперта». На мой взгляд, эта новаторская методология имеет отношение, скорее всего, к пожеланиям заказчика и требованиям художественного рынка, а не к научной добросовестности. Что касается «хорошей документации», то вся моя книга посвящена именно обсуждению качества и содержания подобных документов.
Как видно, в нашем случае ученый немец принял соломоново решение. Возможно, подпись в виде черного квадрата говорила против атрибуции (как и множество иных надписей на обороте). А крупный гонорар активно вотировал за. Вот и был принят, как и во множестве иных случаев сомнения, вердикт в пользу гонорара. Но это мои сугубо умозрительные предположения. А как иначе объяснить, что европейский ученый с противоречивым, но все же громким именем просто выкидывает из исследования такую важную деталь, как подпись художника?! Просто не упоминает о ее существовании! Перед тем, как на время расстаться с Эрхардом Ягерсом, не забудем указать, что многие сомнительные полотна, фигурировавшие в «коллекции Эдика Натанова», были снабжены технологической экспертизой лаборатории из Борнхейма. Материалы судебного процесса в Висбадене также дают возможность утверждать, что доктор Ягерс является безусловным бенефициаром в многотрудном деле продвижения фальшивок в широкие народные массы. Полагаю, что судебное исследование картин Игоря Топоровского также не раз даст нам возможность услышать фамилию Ягерса, склоняемую европейской прессой во всех падежах.
Наверное, мне следовало поведать о своих сомнениях, догадках и опасениях американским друзьям. Описать наше давнишнее путешествие с Соломоном Шустером по окрестностям Петербурга в поисках спрятанных сокровищ. Тем более, что он был для них непререкаемым авторитетом как в вопросах установления подлинности картин, так и в некоторых нюансах, касающихся коллекционирования, атрибуции и реставрации. Подробно пересказать наш разговор о сумочках, простатах, вагинах и ханукальных волчках. Но сделать это в трансатлантическом телефонном разговоре было весьма затруднительно. А сделка расстроилась сама собой — стороны не сошлись в цене. Количество нулей в долларовом инвойсе — шесть или семь — иногда это важно даже для очень богатых людей. Правильнее сказать, для них это даже важнее, чем для бедных. Иначе они и не были бы столь неприлично богаты.
И опять пролетело несколько лет. Россия встала с колен, а у меня параллельно развился артроз обоих коленных суставов. И опять мы не совпали с родной страной ни в моторике, ни в динамике, ни в душевной устремленности.
За этот период мы встречались трижды. Елизавета Яковлева наконец решила покинуть свое скромное голландское уединение и начала выходить в большой свет. Подозреваю, что яркая выставочная история понадобилась владельцам в преддверии потенциальной крупной продажи. Сам я в это время был отчаянно занят своими делами, но все же находил время, чтобы мельком повидаться и поболтать о том о сем.
Первый раз это произошло в Амстердаме в музее Стеделейк (Stedelijk Museum) в 2013 году. Дама с алой театральной сумочкой имела оглушительный успех. Ее появление в обществе сопровождалось такими откликами в прессе:
We were able to include a private loan that has never been publicly exhibited before. It is an outstanding painting — a late figurative portrait of artist and designer Elizabeta Yakovleva. The painting differs from most of the late, post-Suprematist works, and is part of a series of portraits in which Malevich returned to classical painting. Simultaneously, you can clearly see Malevich’s artistic developments. The quality of this unique work is fantastic23.
Мы получили возможность включить в экспозицию вещь из частного собрания, никогда прежде не выставлявшуюся. Эта картина отличается от большинства поздних постсупрематических работ и является частью серии портретов, в которых Малевич возвращается к классической живописи. В то же время вы можете видеть художественные достижения Малевича. Качество этой уникальной работы фантастическое (перевод мой. — А. В.).
С последним утверждением я был абсолютно согласен, тем более что высказано оно было отнюдь не случайным человеком, а крупным специалистом и знатоком творчества Малевича, куратором музея Стеделейк Гертом Имансе (Geurt Imanse).