Судьба Доротеи Альтенбург являет собой печальный, но поучительный пример удивительного простодушия западного человека перед загадочной восточноевропейской душой. У многих из них возникает «чувство вечной родины» при поверхностном контакте с российскими реалиями, особенно поданными в рекламно-экспортном исполнении. Как писал Рильке: «.внутренне я происхожу оттуда, родина моих чувств, мой внутренний исток — там».
Правда, у большинства это восторженное ощущение быстро исчезает после первого же прицельного удара по мозгам. Но любители острых ощущений быстро находятся снова, игнорируя пророческие, но неполиткорректные строки из Киплинга:
Будь начеку всегда:
Изменит иль одурачит
Языческая орда…
В качестве свидетельства можно вспомнить истории Игоря Топоровского в Генте, Эдика Натанова и Ицхака Заруга в Висбадене и массу иных аналогичных жульнических проделок.
Покойный Семен Ласкин в своем интересном дневнике, опубликованном недавно его сыном в журнале «Нева», пишет о выставке с участием Фридмана:
16.2.94. Вчера выставка Калужнина, Овсея Фридмана[127] и Гальперина Льва. Выступал и, кажется, хорошо… Лучший из всех Фридман — он был известен как жулик. Приносил в Худфонд дикую халтуру по технике безопасности — «Берегите лес!» <…> Поражает, с какой мощью осваивает Филонова Фридман[128].
Овсей Фридман был, очевидно, талантливым и бойким молодым человеком. В год смерти Малевича ему было всего двадцать девять лет, а он уже покупал его беспредметные холсты непосредственно у их смертельно больного автора. К тому же холсты, изготовленные лет через тридцать-сорок после смерти художника. Чудны дела твои, Господи. Аронсон незримо пересекает границы, Фридман ведет негоции с Малевичем после смерти последнего и «с мощью осваивает Филонова».
Бедный, бедный Филонов. Несчастный Малевич… Неужели некому вас защитить?
Чтобы предметно составить впечатление о методах «охмурения», которыми пользуются наши пронырливые соотечественники с целью выманить побольше денег у доверчивых иностранцев, есть смысл прочитать «экспертное мнение» некого Александра Арзамасцева[129]. Оформлено оно в форме письма Доротее Альтенбург. И речь в нем идет, разумеется, о Казимире Малевиче. Свидетельство «специалиста», как водится, не датировано. Размеры картины и техника исполнения также радикально проигнорированы. О стиле изложения и уровне аргументации предлагается судить читателю, имея в виду, что такая бумажонка стоит больших денег доверчивому покупателю.
Образец «экспертизы» в эпистолярной форме.
Письмо «специалиста» в области изучения русского авангарда Александра Арзамасцева немецкому коллекционеру Доротее фон Альтенбург
Дорогая Доротея!
Я хотел бы поделиться своими наблюдениями относительно небольшой супрематической картины (черный круг, красный прямоугольник). После тщательного изучения я могу подтвердить, что это, скорее всего, та же картина, что мы видим на фотографии берлинской выставки 1927 года.
Вот мои выводы.
Ваша картина, по всей вероятности, как и многие произведения, происходящие из Амстердама, была написана в 1927 году во время пребывания Малевича в Варшаве.
Генрик Сташевский и Юлиан Пшибось пишут об этом подробно (Предшественники абстрактного искусства в Польше. 1957. С. 11).
Мы можем видеть, что некоторые изменения были внесены в момент создания. Особенно это касается размеров черного квадрата. И это дает нам возможность утверждать, что мы имеем дело не с повтором существующей картины, но с оригинальным вариантом.
Интересно сравнить вашу картину с похожей работой из Гарварда (Синий круг, черный прямоугольник).
Судя по характеру живописи и отсутствию отличий, можно видеть, что это второй вариант того же супрематического мотива. Расстояние между кругом и прямоугольником (расположенным «нерегулярно») расходится с таковым на фотографии выставки Малевича 1927 года. Кстати, в каталоге-резоне, составленном Троелсом Андерсеном, картина из Гарварда, хорошо ему известная, отмечена как выставлявшаяся на той выставке. (В моем архиве даже имеются его письма к Д. Каршану.)
Теперь об истории этих двух картин. Как вам известно, купленная вами картина была приобретена в 1927 году во время пребывания Малевича в Германии известным немецким коллекционером и до последнего времени хранилась у его наследников (помните описание коллекции).
Что касается второй картины, то она оказалась в Гарварде как дар доктора А. Дорнера.
Это более сложная история, потому что мы знаем от Йопа М. Йостена, что Дорнер, уезжая из Германии в США, взял с собой одну картину и один рисунок Малевича, оставив взамен работу А. Явленского.
Почему он так поступил?
Может быть лишь одно объяснение. Картина была собственностью музея в Гарварде. Если бы она была принадлежностью выставки 1927 года, у нее не было бы владельца и ее изъятие не требовало бы компенсации.
В целом, это отдельная тема, которой никто не хочет заниматься, но я не могу объяснить некоторые обстоятельства.
Например, почему А. Дорнер в 1935 году передал А. Барру для экспозиции в МОМА несколько работ Малевича и продал две супрематических картины и два архитектурных проекта. Это означает, что у него были права так поступать. Я не сомневаюсь в честности Дорнера. Он был великим человеком. Если он подарил картину Гарварду, это означает, что она была его собственностью. (Перевод мой. — А. В.)
Вторая страница «экспертизы Арзамасцева», возможно, представляет для нас, озабоченных изнурительными провенансными разведками, еще больший интерес. Это настоящий «парад громких имен», не обеспеченных, однако, никакими свидетельствами, кроме самонадеянных утверждений самого «эксперта». Запросы, посланные в музей фон Тиссена в Мадрид и в Пушкинский музей в Москву, продемонстрировали, что французско-российский специалист, возможно, лукавит. О бароне фон Радаке там и не слышали.
На мой поверхностный взгляд, реально существовавшее дворянское семейство фон Радак искусно приплетено торговцами сомнительными картинами, чтобы обеспечить пристойно смотрящееся, но лживое происхождение. Что не удается приписать Овсею Фридману, берет на себя венгерский барон. Но при малейшем усилии и критическом отношении эти волшебные сказки рассыпаются в прах.
Пристальное исследование личности Александра Арзамасцева, проведенное въедливыми британскими журналистами Саймоном Хьюитом (Simon Hewit) и Джоном Хелмером (John Helmer), показало, что почти ничего из того, что сообщает о себе сын уважаемого московского ученого Александра Павловича Арзамасцева[130] — Александр Александрович Арзамасцев, — не соответствует действительности. Например, по адресу, указанному на его фирменных бланках — 36 Avenue Jean-Moulin, 75014, PARIS, — найти его невозможно. Там просто никто не знает о существовании такого человека. «Желтые страницы» в их персональной и деловой частях также хранят о нем гробовое молчание, что весьма странно для специалиста, предлагающего свои услуги в публичной сфере коммерческой экспертизы художественных произведений. Подписанные его именем заключения содержат орфографические ошибки, непозволительные даже школьнику. Вместо «certificates» он пишет «sertificates», вместо «soussigne» — «sousigne», слово «oeuvre» заменяет таинственным «oevre» и так далее. Последние двадцать лет господин Арзамасцев объявляет в прессе, что он готовит каталог-резоне Эль Лисицкого, однако никаких следов этого проекта обнаружить не удается. Французский юрист, у которого журналисты попытались получить консультацию относительно «sertificates» Арзамасцева, коротко ответил им, что «закон не для имбецилов».
Вторая страница «экспертного письма» Александра Арзамасцева
Этим лапидарным замечанием он хотел выразить мысль, что обилие ошибок в документе должно изначально насторожить потенциального клиента подобного «эксперта» относительно возможности мошенничества.
Мне же картина видится совсем иной. Как некогда косноязычный сибирский хлыст своими темными речами очаровывал немецких принцесс, доведя их de facto до стенки в грязном подвале, так и нарочитая безграмотность некоторых специалистов находит отклик в сердцах и кошельках доверчивых европейских и американских покупателей. Мало того, служит доказательством загадочности славянской души[131].
Человеку, относящемуся с понятным недоверием к моим волюнтаристским характеристикам господина Арзамасцева и его писаний, я предлагаю ознакомиться с фрагментами свободных показаний на судебном процессе в Германии Ицхака Заруга, предоставленными конфиденциальным источником. Вот как он описывает обретение им на постсоветском пространстве уникальной коллекции произведений русского авангарда:
Однажды мне позвонил незнакомец и представился Министром культуры Азербайджана. Его звали Бен Ято (Ben Yato). Возможно, имя произносится как-то иначе (нет нужды говорить, что обнаружить следы таинственного Бена Ято не удается). Я помог ему достать лекарство для жены, страдавшей каким-то сердечным недугом. Я принимал его в Тель-Авиве и помогал наладить контакты в госпитале. В свою очередь он захотел помочь мне, сведя с дилерами, которые могли продать мне картины. И он в самом деле оказал мне услугу. Я покупал картины из Азербайджана. По десять-двадцать штук зараз, когда это было возможно.
Позднее я установил прочные контакты с правительством Азербайджана и заключил соглашение, дающее мне право на производство поисков и раскопок множества значительных археологических объектов по ходу следования Великого Шелкового пути.
По условиям соглашения я нанимал как минимум триста рабочих, приобретал оборудование и вообще все необходимое для проведения раскопок и изысканий. Все документы были готовы к подписанию, но я не помню, подписали мы их или нет. Хотя мы отправили из Израиля кое-какое тяжелое оборудование и наняли персонал.