— Где?
— В центре города. Адрес известен. Вот вся конструкция баснеровская с Аронсоном в центре и рассыпалась».
Теперь рассудим логически. Допустим, М. получает картину в музее, передает ее Сабирову, Сабиров везет ее в Москву в научно-реставрационный центр им. академика И. Э. Грабаря на экспертизу. Не будем уточнять, о каком музее в случае с поддельной картиной Б. Григорьева идет речь, хотя на суде Васильев не переставая говорил о ГРМ.
Странно, что и Сабирова, и М. задержали и отпустили. Странно и другое. В данном случае возможны только два варианта: из некоего музея этому М. вынесли подлинник (тогда это музейная кража) или подделку (которую изготовили в музее). В обоих случаях странно тащить такую картину из музея прямо в научно-реставрационный центр. Если это подлинник, может обнаружиться кража (вдруг кто-то в ходе экспертизы обзвонит музеи для сопоставления), если заведомая подделка, копия картины из музея — то зачем ее носить в научно-реставрационный центр? С какой целью? Чтобы получить сертификат о поддельности?
Все это вместе настолько странно и непонятно, что напоминает детектив с неудачным и алогичным сюжетом, который писал какой-то совсем неопытный райтер. Все персонажи — какие-то ненормальные. И именно в центр этого абсурда Васильев и загнал Елену Баснер. У меня возникло ощущение, что, не имея доказательств вины Баснер, он решил опутать ее сетью «непоняток», а суд запутать непроверяемыми алогизмами в надежде, что все под шумок произойдет так, как он хочет, в соответствии с известным анекдотом: «Именно отсутствие доказательств и убедило судью в том, что обвиняемый является коварным, изощренным преступником, не оставляющим следов, и потому заслуживает самого сурового наказания».
Михаил Золотоносов
Цит. по: Институт региональной прессы. 25.02.2015, Новость // Wayback Machine: Internet Archive. 19 октября 2017 г. В настоящее время статья «Васильевский спуск» из интернета удалена. Прочитать ее можно только в этой книге.
Приложение 2Переписка с журналистом «Радио Свобода» Дмитрием Волчеком
On 14 Aug 2016, at 16:33, Andrey <… > wrote:
Уважаемый господин Волчек, Вы бы, хоть для журналистской объективности, взяли трехминутный комментарий у меня. Ведь Золотоносов лжет и не краснеет. Не было никакого Аронсона. Этот человек не пересекал границ России в период манипуляций с фальшивкой. Это нанятый эстонский уголовник, обеспечивший Баснер подобие алиби, развалившееся в суде и на предварительном следствии.
Подделка находилась у Баснер дома с 6 по 11 июля 2009 года. Она торопила с продажей посредника Шумакова, говоря, что на работу есть покупатель в Москве. И так далее. Особенно лживым выглядит утверждение о безупречном послужном списке Баснер. Множество подтвержденных ей фальшивок, в том числе непосредственно связанных с музеем.
До покупки фальшивки мной она была на экспертизе в Центре Грабаря, где была признана подделкой. Этот факт утаили.
Сдавал туда картину человек, знакомый с Баснер. Помощник ее хорошего знакомого Белевича.
Все эти факты, собранные мной и следствием, суд демонстративно игнорировал.
Так же, как и Золотоносов, который в представленном Вами тексте не упоминает, что апелляционная инстанция изменила приговор районного суда, вернув мне право отстаивать свои интересы в гражданском процессе. Баснер, напомню, был предъявлен иск на 16 000 000 рублей.
Я совершенно не призываю Вас соглашаться со мной. Просто напоминаю об объективности.
С уважением
Андрей Васильев
От: Dimitri Voltchek <…>
Дата: воскресенье, 14 августа 2016 г., 17:45
Кому: Andrey ‹…›
Тема: Re: интервью Золотоносова
Уважаемый господин Васильев! Благодарю за письмо. Да, мне следовало обратиться к Вам, Вы правы. Мне тоже версия Золотоносова показалась чересчур однобокой, но передача посвящена его книге. Предлагаю сделать так: я собираюсь завтра опубликовать расшифровку интервью с Золотоносовым. Давайте я дополню публикацию Вашим комментарием на пару абзацев?
On 14 Aug 2016, at 22:17, Andrey <…> wrote:
Уважаемый господин Волчек, я хотел бы прежде всего объяснить мотивы моего обращения в полицию и многолетнего бодания с дубом российских правоохранительных институтов.
В мае 2011 года Русский музей окончательно подтвердил, что я купил при посредничестве Шумакова у Баснер фальшивую картину. Одновременно — частным образом — мне предложили ликвидировать документальные следы официального пребывания фальшивки на экспертизе и получить от сотрудников музея неофициальное заключение о подлинности, чтобы я мог продать фальшивку и компенсировать ущерб. Мне эта инициатива показалась неприемлемой, потому что я не торгую подделками и потому что сама фальшивка была изготовлена с музейного оригинала, который не выставлялся и не публиковался, что, как ни крути, возмутительно. И имеет большое общественное значение. Ведущий музей национального искусства не может быть эталонной базой для подделок.
В разговоре со мной Баснер заявила, что в музее находится фальшивка, а она продавала настоящую картину. Как Вы понимаете, выбор между ролями скупщика краденого и покупателя подделки не для всех под силу. Все дальнейшие события диктовались не мной, а тем сопротивлением, которое оказывалось музейщиками, полицейскими и прочими вольными или невольными участниками этой драмы моему вполне законному желанию вернуть свои деньги и возвратить подделку жуликам.
Одновременно, разумеется, все отчетливее вставал вопрос, а каким же образом, кем и когда была изготовлена эта подделка.
Следствию пришлось преодолевать рубежи коллективной обороны, которую язык не повернется назвать корпоративной солидарностью, а только круговой порукой.
Книга господина Золотоносова — я могу судить о ней лишь по статьям, читанным мной в журнале «Город 812» — представляет собой очевидно наиболее полное собрание всех этих плутовских уловок, направленных на то, чтобы уйти от ответственности.
Самой яркой страницей в этой эпопее является, безусловно, привлечение в качестве «чистильщика» эстонского уголовника Аронсона.
Я мог бы согласиться с суждением Золотоносова о моем аморализме, потому что у нас с ним и его референтной группой действительно разная мораль. И разные представления о добре и зле.
Если Вам будет угодно, я охотно дам аргументированный комментарий относительно каждого конкретного суждения, но пока ограничусь лишь одним. Золотоносов неоднократно подчеркивал, что я «хочу посадить Баснер на 10 лет».
Легко поднять мои высказывания, опубликованные за последние годы, доказывающие, что я являюсь принципиальным противником лишения свободы за ненасильственные преступления. Вот, например:
Андрей Васильев: «Видит бог, я сделал все, что в моих силах, чтобы эта история оставалась в рамках гуманитарного поля. Я не арестовываю людей, я частное лицо, и я никоим образом не повинен в том, что сейчас случилось с Еленой Баснер. Кроме одного обстоятельства: что я в свое время написал заявление в полицию, потому что я считал тогда и считаю сейчас, что стал жертвой мошенничества. <…> Я являюсь принципиальным противником содержания под стражей людей, которые обвиняются или подозреваются в ненасильственных преступлениях. https://slon.ru/russia/delo_ eleny_basner_za_chto_sudyat_iskusstvovedov_v_peterburge_-1053097.xhtml
Кстати, Золотоносов нигде не упоминает в обширном интервью, что суд второй инстанции изменил приговор Дзержинского суда, предоставив мне право отстаивать свои права в гражданском суде.
Напомню, что госпоже Баснер был предъявлен иск на 16 миллионов. На мой взгляд, это судебная кодификация ее действий как продавца подделки, а не постороннего объективного эксперта, совершившего непреднамеренную ошибку.
С уважением,
Андрей Васильев
От: Dimitri Voltchek <…>
Дата: воскресенье, 14 августа 2016 г., 23:46
Кому: Andrey <…>
Тема: Re: интервью Золотоносова
А какой, на Ваш взгляд, резон у Золотоносова так искажать ситуацию?
On 15 Aug 2016, at 10:32, Andrey <…> wrote:
Доброе утро! Я далек от того, чтобы видеть в «методологии» Золотоносова корыстные мотивы. Хотя люди, стоящие за Баснер, безусловно должны быть ему благодарны.
Я также далек от демонизации самой Баснер. Она во многом оказалась заложницей обстоятельств, собственного легкомыслия и неразборчивости в связях.
В этой истории есть своя диалектика, которую часто не улавливает посторонний читатель, видящий ситуацию «здесь и сейчас».
Когда я обратился в полицию, а «друзья» Баснер поставили ей Аронсона, то все должно было замкнуться на иностранце, давшем объяснение, что это его фамильная картина, принадлежавшая его бабушке.
Представьте себе, каких титанических усилий стоило ПРОЦЕССУАЛЬНО доказать, что в этой семье никогда не было никаких картин, что он не пересекал границу.
Что фальшивка могла быть изготовлена только с музейного эталона, что сам эталон подвергался непонятным вмешательствам!
Что в музее проводилось нелегальное фотографирование и т. д.
Представьте себе, что все выводы относительно музейной вещи удалось закрепить в судебных экспертизах. И все эти экспертизы радикально противоречили музейным официальным письмам, которые они писали в Минкульт.
Дав показания об Аронсоне, Баснер, когда ее задержали, оказалась их заложницей и была вынуждена держаться их до конца.
В результате получились отмеченные судьей в приговоре неустранимые противоречия, которые по закону были истолкованы в пользу обвиняемой.
Хотя можно было их истолковать и как преступный сговор. Это мнение прокуратуры и следствия.
Так вот, о Золотоносове. При первой и единственной нашей осмысленной встрече, когда я давал ему интервью, он мне сказал, что его совершенно не интересует событие преступления, а он заинтересован в том, чтобы вытащить Баснер.
Мой ответ, что Баснер сама по себе никого не интересует, а нужно лишь, чтобы она дала показания на тех персонажей, что принесли ей картину, его не очень устроил, потому что при таком раскладе Баснер все равно оказывалась на скамье подсудимых.