Предположим, вы сильно расстроились, на кого-то кричите, а они в ответ кричат на вас – началась большая ссора, и вы выбежали из двери, хлопнув ей, и прищемили себе при этом палец. Это сущность принципа защитников. Это пробуждает вас.
Внешняя практика заключается в подношении защитникам – принципу мудрости. Традиционно вы подносите ритуальный торт торма. На внутреннем уровне вы предлагаете этому принципу жить и здравствовать в вашем существе. Вы готовы выполнять практику, чтобы питать свою способность знать, когда вы пробуждены, а когда засыпаете, и возвращать себя к пробуждённости настоящего мгновения.
Подход, предложенный в учениях лоджонг, заключается в том, что лучший способ использования неприятных обстоятельств на пути просветления – это не сопротивляться им, а войти в них. Когда мы заводим дружбу со своими эмоциями или развиваем сострадание к неудобным аспектам себя самих, которые кажутся нам греховными или дурными, они становятся сырьём, сочным исходным материалом, с которым мы можем работать, чтобы пробудиться. Четыре практики – это лучшие методы преодоления сопротивления и трансформации неудачных обстоятельств в путь просветления.
12. Пустая лодка
Однажды я проводила интервью с женщиной, которая сказала мне, что не может медитировать, – это было невозможно, поскольку у неё были проблемы в реальной жизни. Однако в медитации мы стараемся донести до самих себя очень обнадёживающее послание о том, что проблемы реальной жизни – это материал для пробуждения, а не повод прекращать попытки медитировать. Возможно, эта новость будет вам полезной.
Сегодняшний афоризм: «Всё неожиданное соединяй с медитацией». Это очень интересное предложение. Эти афоризмы подчёркивают, что мы можем пробудить бодхичитту посредством чего угодно, что ничего само по себе не является преградой. Этот афоризм указывает на то, что сами преграды – сюрпризы, неожиданные происшествия и удары молнии – пробуждают нас к переживанию как абсолютной, так и относительной бодхичитты, к открытому, просторному качеству наших умов и теплоте наших сердец.
Это афоризм о том, что неожиданность – это дар. Неожиданности могут быть приятными или неприятными, но главное в том, что они способны остановить наш ум. Вы идёте по улице, и вдруг вам в голову прилетает снежок. Это останавливает ваш ум.
Этот афоризм сочетается с другим: «Покойся в природе алайи, сущности». Обычно считается, что это афоризм для сидячей медитации, когда вы можете позволить своему уму покоиться в его естественном, беспристрастном состоянии. Однако верно и то, что когда у вас из-под ног выдёргивают ковёр, происходит то же самое: безо всяких усилий с вашей стороны ваш ум вдруг покоится в природе алайи.
Однажды я ехала в машине в качестве пассажира, и вдруг сзади громко просигналила другая машина. Когда она поравнялась с нашей машиной, я увидела лицо человека, сидевшего за рулём; оно было фиолетовым от гнева, и он грозил мне кулаком. Моё окно, как и его окно, было открыто, и он прокричал: «Найди себе работу!». Этот случай до сих пор останавливает мой ум.
Наставления заключаются в том, чтобы, когда что-то останавливает ваш ум, уловить момент разрыва, то мгновение большого пробела, замешательства, полного изумления и позволить себе покоиться в этом немного дольше, чем вы обычно это делаете.
Примечательно, что это наставление также относится к моменту умирания. Очевидно, что момент смерти – это большая неожиданность. Возможно, вы слышали слово самадхи («медитативная поглощённость») и знаете о том, что мы остаёмся в самадхи в момент смерти. Это означает, что мы можем позволить своему уму покоиться в природе алайи. Мы можем оставаться открытыми и установить связь со свежими, беспристрастными качествами своего ума, которые становятся доступны нам в момент смерти. Однако они также доступны нам в каждый день нашей жизни! Этот дар преподносят нам неожиданные обстоятельства, о которых говорится в данном афоризме.
Когда вы вновь начнёте говорить с собой после разрыва: «Какой ужасный человек!» или «Разве не чудесно, что он дал моему уму возможность покоиться в природе алайи?», вы можете поймать себя на этом и начать практику тонглен. Если вы склоняетесь к гневу, обиде или другим неприятным «негативным» чувствам, по-настоящему напрягаетесь и т. д., можете вспомнить логику тонглен и лоджонг, вдохнуть и установить связь со своим чувством. Отпустите свой «фильм» и установите связь с чувством. Если же вы начнёте говорить с собой о том, как прекрасно произошедшее с вами, то можете вспомнить о практике тонглен и делиться своим чувством наслаждения, посылать его вовне.
Обычно мы так увлечены собой, так крепко держимся за себя, что разбудить и остановить наш ум может разве что удар грузовика. Если серьёзно, когда вы начинаете практиковать, для этого может быть достаточно ветерка, всколыхнувшего занавеску. Неожиданность может быть очень мягкой – достаточно сместить внимание. Что-то привлекает ваш взгляд, ваше внимание смещается, и вы можете позволить своему уму покоиться в природе алайи. Когда же вы снова начнёте с собой говорить, можете практиковать тонглен.
Неожиданности бывают приятными и неприятными, но это не имеет большого значения. Смысл в том, что они происходят внезапно. Вы идёте по улице, погружённые в своё туннельное видение, разговаривая сами с собой и ничего не замечая, но крик ворона может пробудить вас от вашего сна наяву, который обычно бывает очень плотным и полным обид. И вдруг что-то происходит: рядом ревёт двигатель машины, и вы на миг поднимаете взгляд, видите небо, лица людей, проезжающие автомобили и деревья. Что бы ни происходило, вы вдруг видите большой мир за пределами своего туннельного видения.
У меня был интересный опыт, когда что-то подобное неожиданно случилось со мной на ретрите. Это было очень сильное переживание шуньяты – полной пустоты вещей. Я только что закончила свою вечернюю сессию медитации. Я практиковала целый день, и вы могли бы предположить, что после этого я буду похожа на святую в спокойном состоянии ума. Однако когда я вышла из своей комнаты и начала свой путь по коридору, то заметила, что кто-то оставил грязную посуду в зоне для еды. Я начала сильно злиться.
Как раз на том ретрите мы подписывали свою посуду. У каждого были свои тарелка, миска, кружка, нож, вилка и ложка, и всё это мы подписывали своими именами. В общем, я шла мимо и пыталась разглядеть, чьё имя написано на этой посуде. Я была почти уверена, чьё имя там увижу, потому что в нашей группе из восьми человек была только одна женщина, которая могла оставить за собой такой беспорядок. Она всегда оставляла свои вещи и предоставляла другим убирать за собой. Кто должен был мыть за ней посуду – может, мамочка? За кого она нас всех принимала – за своих рабов? Я начала по-настоящему сердиться. Я думала: «Я уже давно её знаю, и все считают её старшей практикующей, но на самом деле она, наверно, никогда и не медитировала, раз она так невнимательна ко всем остальным на этой планете».
Когда я подошла к раковине и посмотрела на тарелку, на ней было написано «Пема». На чашке тоже было написано «Пема», на вилке – «Пема» и на ноже – «Пема». Всё это было моим! Можно и не говорить, что это значительно изменило ход моих мыслей. Кроме того, это остановило мой ум.
Есть одна дзэнская история о человеке, наслаждающемся сумерками на реке. Он видит, как по реке в его сторону плывёт другая лодка. Сначала ему кажется: как это прекрасно, что кто-то ещё тоже наслаждается этим чудесным летним вечером на реке. Затем он осознаёт, что лодка идёт прямо на него, неотвратимо приближается. Он начинает сердиться и кричит: «Эй-эй! Осторожней! Бога ради, поворачивай!». Однако лодка идёт прямо на него – быстрее и быстрее. Вот он уже стоит в своей лодке, кричит и трясёт кулаком – пока лодка не врезается прямо в него. Тогда он видит, что в лодке никого нет.
Это классическая история, описывающая нашу жизненную ситуацию в целом. Вокруг нас множество пустых лодок, на которые мы постоянно кричим и которым грозим кулаками. Вместо того чтобы делать это, мы могли бы позволить им остановить наш ум. Даже если они остановят наш ум на одну целую и одну десятую секунды, мы можем покоиться в этом небольшом разрыве. Когда же запускается наш «фильм», мы можем практиковать тонглен и обменивать себя на других. Таким образом, всё, с чем мы встречаемся, обладает возможностью помочь нам в развитии сострадания и восстановлении связи с просторным, открытым качеством наших умов.
13. Учения для жизни и смерти
О пяти силах говорится в двух афоризмах: «Практикуй пять сил, / Краткие сердечные наставления» и «Наставления махаяны по переносу сознания в момент смерти / Есть пять сил: важно, как ты себя ведёшь».
В основании всей теории и практики лежит утверждение о том, что счастье, которого мы ищем, уже здесь и мы можем установить с ним связь в любое время. Счастье, которого мы ищем, – это наше право по рождению. Чтобы его обнаружить, мы должны быть добрее к себе, сострадательнее к себе и своей вселенной. Счастье, которого мы ищем, невозможно найти через цепляние и попытки удержать вещи. Его невозможно найти, если мы будем серьёзными и напряжёнными в своём желании, чтобы всё шло в том направлении, которое, как нам кажется, принесёт нам счастье. Смысл в том, что счастье, которого мы ищем, уже здесь, и оно обнаруживается, скорее, в расслаблении и отпускании, чем в напряжённой борьбе.
Означает ли это, что вы можете просто спать целыми днями? Означает ли это, что вам ничего не нужно делать? Ответ отрицательный. Похоже, мы всё-таки должны кое-что делать. Эти афоризмы велят нам практиковать пять сил – твёрдое намерение, привыкание, семя добродетели, отречение и устремление. Пять сил – это пять источников вдохновения, заставляющие нас поверить в то, что всё необходимое уже у нас в руках.
Это сердечные наставления о том, как жить и как умирать. В прошлом году я провела какое-то время с двумя умирающими людьми. Оба они – Джек и Джилл – были моими старыми друзьями, но они совершенно по-разному относились к смерти. Им обоим посчастливилось узнать о своей смерти за несколько месяцев, а это великий дар. Оба они постепенно угасали. Когда почва начала уходить у Джека из-под ног, когда его тело начало подводить его, то сперва он очень разозлился, но потом что-то начало меняться, и он начал расслабляться. Чем яснее становилось, что всё растворяется и исчезает, тем счастливее он казался. Он словно отпускал все вещи, которые отделяли его от собственной фундаментальной добродетели, отпускал всё вообще. Он мог сказать что-то вроде: «Нечего делать, нечего хотеть» – и начать смеяться. Он угасал понемногу, день за днём, но в этом не было большой проблемы – это растворение оказалось для него очень освобождающим.