с табличкой «HR-дирекция».
— Да-да, войдите!
За столом сидела ухоженная, модно одетая дама лет сорока пяти. Лицо ее было совершенно гладким, словно маска, фигуре могла бы позавидовать Синди Кроуфорд, но шея выдавала возраст. Раньше с ней сталкиваться Павлу не приходилось, но от сослуживцев он слышал, что эта Киреева — жуткая стерва с несложившейся личной жизнью и немереными амбициями. Ха! Кто бы говорил. Амбиции у всех не маленькие, начальство поощряет соревновательный дух среди подчиненных. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом! А что до личной жизни, то работе она, как известно, только помеха. Девушки не спешат обзаводиться семьей и рожать детей: ведь выпасть из обоймы на несколько лет — это катастрофа, конец карьеры! Молодых людей больше интересуют автомобили и дорогостоящие престижные хобби вроде дайвинга или альпинизма. Поэтому и те, и другие предпочитают необременительный секс — и то, когда время найдется.
Дама посмотрела на него бездонными очами невозможного фиолетового цвета и произнесла глубоким грудным контральто:
— Ваши документы готовы. Насчет рекомендаций, увы, ничем помочь не могу. Сами понимаете…
Павел кивнул. В голосе дамы явственно звучали вибрирующие, чувственные интонации, и взгляд был странный — змеиный, завораживающий… Так, наверное, смотрела на своих рабов царица Клеопатра, выбирая счастливчика, которому суждено будет провести с нею ночь любви — и умереть наутро.
Ну уж нет! Не дождетесь. Переспать с этим чудом пластической хирургии — от одной мысли в дрожь бросает. Она, кажется, поняла, притушила ресницами опасное сияние глаз и сказала уже совсем другим тоном, сухо и деловито:
— Ваш пропуск, пожалуйста.
Павел протянул закатанную в пластик карточку с фотографией. Вот, кажется, и все… На секунду мелькнуло чувство, похожее на сожаление, словно здесь оставлял частичку себя.
Он забрал документы, коротко поблагодарил и уже шагнул было к выходу, но Киреева отрицательно покачала головой.
— Нет. Вам — туда.
Она показала на внушительную дверь с бронзовой ручкой, обитую черной кожей. Потом нажала кнопку селектора и тихо произнесла что-то непонятное. Павел уловил только «сектор 13Б». Неизвестно почему, он почувствовал, как по спине побежали мурашки и во рту сразу пересохло. Хотелось бежать прочь, но отступать было уже некуда.
Павел отворил тяжелую дверь и шагнул через порог. В последний миг он обернулся, и ему показалось, что в фиалково-синих глазах мелькнуло что-то вроде сожаления, как у рачительной хозяйки, которой приходится выбрасывать еще вполне пригодную вещь из-за пустяковой поломки.
Дверь захлопнулась с противным клацающим звуком. В первый момент он очутился в полной темноте. В нос ударил запах пыли, словно нога уборщицы не ступала здесь несколько лет. Воздух был спертый, тяжелый… Будто чулан какой-то. Ощущение замкнутого пространства, откуда нет выхода, вселяло панический ужас.
Павел не сразу сообразил, что оказался в маленьком тесном тамбуре. Он нащупал дверную ручку, навалился на нее всем телом — и оказался в довольно просторном и светлом помещении, похожем на длинный коридор, уходящий вдаль.
Поначалу стало немного легче. Павел даже посмеялся в душе над своими страхами — тоже мне, узник замка Иф! Остается только разобраться, где тут выход…
За все время, что Павел проработал в компании, он так и не научился разбираться в хитросплетении коридоров. Пару раз даже заблудился, и пришлось спрашивать охранника, чтобы найти дорогу назад. Но сейчас, как назло, вокруг никого не видно.
Павел тревожно огляделся по сторонам. Не нравилось ему здесь, очень даже не нравилось! Цементные полы и беленые стены совершенно не походили на дорогой офисный интерьер, где каждая деталь должна свидетельствовать о высоком уровне компании. И свет какой-то странный, тусклый… Конечно, и день сегодня пасмурный, но не до такой степени!
Павел подошел к окну, выглянул — и тут же отпрянул назад. За двойным стеклопакетом не было ничего — ни двора, ни улицы, ни машин, ни людей… Только плотная серая пелена, как бывает, когда летишь на самолете над облаками.
«Черт. Не может такого быть, ну никак не может! Где это я оказался?»
Он отвернулся от окна и пошел вперед по коридору — в никуда, в пустоту, в неизвестность…
Глава 20Ты только жди!
Марьяна не находила себе места от тоски и тревоги. Пасмурное утро давно сменилось таким же серым, ненастным днем, и вот уже за окнами стали сгущаться сумерки, а Павел все не возвращался. Поначалу она еще пыталась успокоить себя, что он просто занят, день у него сегодня нелегкий, предстоит много суеты и беготни… Но тщетно она прислушивалась к каждому шороху за дверью и терзала мобильник, снова и снова набирая его номер. Механический голос упрямо талдычил «аппарат вызываемого абонента находится вне зоны действия сети».
Даже Найда вела себя беспокойно — то бродила по квартире, нервно поскуливая, то непонятно почему разражалась отчаянным лаем, то жалась к ногам хозяйки, словно хотела спрятаться. Наконец она уселась у входной двери и так сидела, не сводя с нее глаз, как верный часовой. Марьяна пыталась успокоить собачку, взять ее к себе на колени, но Найда упорно вырывалась, спрыгивала на пол и снова занимала свой наблюдательный пост.
— Ты его тоже ждешь, да? — вздохнула Марьяна. — Пашу?
Собачка выразительно заскулила, и в глазах у нее появилась такая тоска, что Марьяне стало не по себе. «Где ж ты ходишь? Почему тебя так долго нет? Мы тебя ждем, возвращайся поскорее!» — думала она. В сердце шевельнулось тоскливое предчувствие беды. Если бы все было в порядке, Павел давно был бы здесь! Ну или позвонил по крайней мере, это уж точно.
Больше всего тяготила именно неизвестность, и еще — собственное бессилие. Где бы сейчас не был Павел, она ничем не может ему помочь. Только — верить, что он непременно вернется.
Она присела на корточки и погладила Найду по голове.
— Молодец, собака! — сказала она. — Так и надо. Паша придет, обязательно… Только надо очень ждать.
Глава 21Именины каменного сердца
Павел совершенно выбился из сил. Ему казалось, что в бесконечных извилистых коридорах он бродит уже целую вечность, но стрелки часов замерли на половине одиннадцатого — ровно столько было, когда он входил в офис. А теперь кажется, что это было очень давно, целую жизнь назад… Время здесь как будто перестало существовать. Здесь вообще не было ничего — только белые стены, серая пелена за окнами, да еще пару раз он натыкался на табличку «Выхода нет».
Павел устало привалился к стене. Оставалось только надеяться, что рано или поздно кто-то заметит его присутствие. Он знал, конечно, что здании установлено бесчисленное количество видеокамер (для безопасности, разумеется, только для безопасности!), но сейчас он каким-то непостижимым образом стал невидим для них, выпал из обыденного мира и очутился в совершенно иной реальности.
И, похоже, обречен здесь остаться навеки.
Павел вспомнил о Марьяне — точнее, о Наде. Что с ней будет, если он не вернется, «пропадет без вести», как Руслан Андреев? Сможет ли она смириться с тем, что его больше нет рядом? Будет снова ходить на работу, пока не превратится в высохшую оболочку, тень самой себя? Или начнет его искать, звонить по больницам и моргам, задавать неприятные вопросы — в том числе и своей начальнице? Пожалуй, в этом случае она сильно рискует: дверь, обитая черной кожей, может раствориться и перед ней — и тогда…
Нет, нельзя думать об этом! Он должен выбраться отсюда — хотя бы ради нее. А если не удастся, то хотя бы встретить свою судьбу лицом к лицу.
Павел встал, перекинул через руку пальто, выпрямился во весь рост и крикнул:
— Эй! Есть здесь кто-нибудь? Вот он я!
Ответом ему было молчание. На мгновение показалось, что совсем рядом послышался короткий смешок, Павел резко обернулся, но никого не увидел.
Зато он заметил нечто другое — тусклый свет померк еще больше, словно кто-то притушил лампочку. Пол закачался под ногами. Мало того, даже стены пришли в движение! Они начали медленно сближаться, сужая просвет коридора, надвигаясь друг на друга… Казалось, еще немного, и они раздавят его, словно песчинку.
Черт! Этого еще не хватало! Павел на миг застыл в растерянности и бросился бежать. Воздуха не хватало, скоро он стал задыхаться. Кололо в боку, противно першило в горле, но все равно он бежал что было сил. Один поворот, другой… Быстрее, быстрее! Упасть — значит, погибнуть, остановиться — значит, сдаться.
Павел слишком поздно заметил, что коридор заканчивается тупиком. Вот, кажется, и все… Конец. От досады он что есть силы ударил в стену кулаком — и вдруг увидел, что совсем рядом загорелся красный глазок. Кнопка лифта, самая обыкновенная… Остается только удивляться, как он ее раньше не заметил. Ничего похожего на автоматические двери рядом не было, но Павел уже устал удивляться. Он что есть силы надавил на кнопку. Ну, открывайся же ты, чертова перечница!
— Введите ваш идентификатор! — услышал он механический голос.
Павел зашарил по карманам. Он вспомнил, что карточка-пропуск с магнитной полосой, служащая еще и магнитным ключом, работает избирательно. Чтобы каждый сотрудник мог попасть не выше своего уровня, согласно рангу. Да и пропуска у него уже нет…
В руки легло черное каменное сердечко. Сейчас оно казалось очень тяжелым на ощупь и теплым, будто его долго держали в руках. А, была не была! Он достал его из кармана, зачем-то подбросил в воздух — и приложил к датчику вместо пропуска.
На что он рассчитывал — непонятно, но это сработало. В стене, которая минуту назад была совершенно гладкой и ровной, образовался проем — и двери покорно раскрылись перед ним.
Павел не без опаски шагнул в кабину лифта. Здесь было немного спокойнее. Зеркало на стене отразило его перекошенную физиономию, встрепанные волосы, капли пота на лбу… Он попытался отдышаться, успокоиться и хоть немного привести себя в порядок. Плохо только, что кнопка была всего одна.