Чуть не забыл! Сегодня ехали из кафе по Арастрадеро-роуд. Закат был убийственный, почти в буквальном смысле: мы так залюбовались розово-оранжевым небом, что чуть не разбили машину. У дома моих родителей на Ла-Креста-драйв я вообще потерял дар речи. От Сан-Матео на севере и до самого Гилроя на юге горы Контра-Коста светились изнутри, как фонарики на веранде. На склоне Маунт-Гамильтон блестела обсерватория, а ангар дирижаблей был похож на умирающего Зефирного Великана из «Охотников за привидениями». Грандиозно!
Мы наслаждались зрелищем с покатого балкона — покатого, потому что рыхлый песчаный грунт под этими старыми домами дает осадку. Полы коробятся, двери еле закрываются. Мы бросали игрушки Мисти, маминому золотистому ретриверу, купленному (точнее, купленной) два года назад. Из Мисти хотели сделать собаку-поводыря, но она провалила экзамен, оттого что слишком ласковая. Ну, а мы не против такого недостатка!
Приятный такой, домашний момент получился.
Карла тоже ведет дневник, но записи у нее очень короткие. Однажды в качестве примера она показала мне запись о нашем переезде в Калифорнию. Вот что она написала:
«Поехали в Калифорнию. В Южном Орегоне за обедом Дэн нарисовал на салфетке робота. Я спрятала салфетку в сумку».
Точка. Ни слова о том, что мы обсуждали. Я называю ее дневник «сокращенным набором команд».
ПОНЕДЕЛЬНИК
Мы с Карлой взяли отгул (на R&R, «отдых и восстановление сил») и поехали за сорок миль в Сан-Франциско, в симпсоновский бар «Торнадо». Там крутят «Симпсонов» по четвергам. Правда, потом я сообразил, что сегодня не четверг, а понедельник, значит, «Симпсоны» накрылись медным тазом. Вечно я путаю даты… Ничего, переживу: скоро их начнут показывать каждый вечер по всем второсортным каналам, и так до конца света.
Мы выбрали не тот съезд (в Сан-Франциско это непростительная ошибка: там до сих пор не восстановили дороги после землетрясения восемьдесят девятого года, и связки между сто первой и двести восьмидесятой ужасно пустые, огромные и недостроенные) и заблудились. В конце концов нас вынесло в Hoy-Вэлли. Не район, а МЕЧТА. Хотя вообще Сан-Франциско вкладывает всю энергию, которая причитается дорожному строительству, в (еще раз услышу это слово — закричу)… информационную супермагистраль.
Кстати об информационной супермагистрали: мы официально договорились нанести телесные повреждения всякому, кто употребит сей проклятый термин всуе. Злости не хватает!
По дороге из аэропорта открывается, пожалуй, самая уродливая надпись в мире. Гигантскими белыми буквами: «ЮЖНЫЙ САН-ФРАНЦИСКО, ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ЦЕНТР». Это ж как надо было свихнуться, чтобы превратить прекрасный горный склон в выставочный стенд? Даже жаль этого гения.
— Если бы «индустриальный» заменили на «постиндустриальный», надпись имела бы хоть какой-то смысл, — заключила Карла.
Короче говоря, бар «Симпсонов» мы так и не нашли и заехали в кофейню в Мишн-Дистрикт.
Сан-Франциско — настоящий богемный тессеракт: по улицам ходят татуированные юристы, которые слушают первый альбом Germs.[52] Народ здесь очень молодой, совсем как в Microsoft. Целый мир людей нашего возраста. Именно поэтому в Сан-Франциско так много кабаков, хипстерских кафе и дешевых забегаловок. Город ощущается как множество райончиков: те же компьютерные локалки, только в крупном масштабе.
Надо сказать, здешняя технологическая продвинутость меня впечатлила. Подключены все. Если будущему историку вздумается реконструировать местную кафешку на заре Эпохи Мультимедиа, ему понадобится вот что:
• побитые ноуты, украшенные наклейками со сноубордов и бананов Chiquita
• плохонькая стереосистема начала восьмидесятых (владелец точки сделал себе апгрейд)
• бэушная некомплектная мебель
• дурная масляная живопись (вагинальные мотивы, взрывающиеся глаза, гвозди, торчащие из комьев полузасохшей краски)
• пробковая доска объявлений (бумажные сообщения!)
• угрюмые и, как правило, укуренные студенты
• тела со множественным пирсингом
• несколько реликтов восьмидесятых в черных кожанках и с выкрашенными в черный волосами
• флаеры в ночные клубы
Парковка в Сан-Франциско — сущий кошмар. Мест нет в природе. Мы решили, что в следующий раз места привезем с собой. Надо изобрести такие портативные, скатывающиеся в рулон — как переносные ямы в мультиках. Или «освободитель стоянок» в баллончике, чтобы избавляться от лишних машин. Безумие какое-то. В конце концов мы помолились Рите, языческой богине парковочных мест и счетчиков и направили луч парковочной кармы прямо в горы. В награду мы получили четырнадцать великолепных футов пустого асфальта. Ах ты, Рита-шалунья!..
Узнал сегодня новое слово: «интериорность». Это когда ты в чьей-то голове.
У Майкла новое хобби. Он сидит на веранде перед бассейном и смотрит, как автомат для уборки бассейнов фирмы Polaris соскребает со дна полусгнившие листья эвкалипта. Ковыляющий по дну уборщик очень похож на робота R2D2 из «Звездных войн». Скоро они с Майклом станут лучшими друзьями.
Чуть не забыл: еще у нас есть еврососед по имени Анатоль. Узнав, что неподалеку поселились коллеги-нерды, он начал регулярно к нам заглядывать. Раньше Анатоль работал в Apple, поэтому мы терпим его присутствие, ведь он — кладезь всяческих сплетен и прочего фольклора этой компании. Правда, он еще и ведет себя как классический европеец, весь на понтах (мы таких типов называем «водолазочниками», хотя они не всегда в водолазках). Если бы Анатоль работал в Microsoft, то тоже курил бы под дождем.
Он заявил, что, когда Джон Скалли во время речи Клинтона перед Конгрессом сел рядом с Хиллари, все поняли, что Apple перестала контролировать ситуацию. (Лично я тогда подумал: круто!) Потом Анатоль поразил нас еще больше. Оказывается, у руководителей Apple не было плана Б на случай, если они проиграют дело «о впечатлении и ощущении». Они даже не сомневались в победе. Сейчас одна надежда на PowerPC.
Мы предупредили Анатоля, что лучше не заводить об этом разговор с Багом, но оказалось, что они уже пообщались, и Баг проявил полное равнодушие. Баг теряет корни! Совсем размяк на югах.
Еще Анатоль говорит, что в Apple нет сотрудников. Есть «пока сотрудники». А мы-то думали, что у них сплошные небожители и «версии один-ноль»! Правда, как часто бывает со сплетнями, рассказы Анатоля еще больше разжигают наше любопытство. Нам так хочется побывать в Apple, что слюнки текут — но никак не подворачивается возможность. Анатоль нам помочь не может. Наверное, он сжег за собой мосты. Подделал отчет о расходах?
Анатоль, конечно, еще и гений. В Кремниевой долине гауссова кривая распределения IQ, как в Microsoft, начинается со ста тридцати, быстро поднимается, выходит на плато в районе ста пятидесяти пяти, и только потом (!) падает. Впрочем, Долина — не один-единственный оруэлловский технокомплекс Microsoft, а целый агломерат городов, населенных яйцеголовыми педантами. Я же говорю: фантастика.
Баг нечаянно сказал «информационная супермагистраль», и мы нанесли ему телесные повреждения.
ВТОРНИК
С деньгами напряженка.
Привлечение инвестиций — долгий, сложный и полный конфликтов процесс, где побеждают оптимизм и умелое очковтирательство. Я вынес отсюда по крайней мере одну важную мысль: все стартапы дерутся за добычу. К счастью, Майкл и Итан решили, что мы будем заниматься только R&D, «исследованиями и разработкой», а реализацию поручим другой компании. Так нам не придется нанимать спецов по продажам и отстегивать на маркетинг. Правда, на создание самого программного продукта тоже нужны средства.
Сьюзен это напрягает больше остальных. Быть может, именно поэтому они с Итаном постоянно грызутся. Итан говорит, что все, мол, в ажуре, а Сьюзен кипит от злости.
Сегодня Итан сказал, что Кремниевая долина — самое «деньжистое» место на земле. Пожалуй, он прав. Здесь все вертится вокруг $$$… ВСЕ. В Microsoft мы о деньгах особо не думали. Ну, заглядывали в WinQuote — а вот в Долине за деньги дерутся постоянно.
Поскольку капиталовложениями нас еще не завалили, мы работаем в доме моих родителей.
Наш офис — южный конец дома, точнее, общая комната (в эпоху, когда общество поощряло многодетные семьи, ее назвали бы «игровая»). Теперь здесь царит очаровательный бедлам, который мы прозвали «Лабиринт-2». «Два» по аналогии с «Биосферой-2», потому что атмосфера здесь почти анаэробная. А «Лабиринт» — потому что это и вправду большой лабиринт, где мы возимся среди всяких бумаг, как песчанки в коробке из-под салфеток. К тому же Майкл прикрепил к стенкам офиса старый лабиринт из желтой пластмассы (копил детали, наверное, всю сознательную жизнь) и проинсталлировал туда своих песчанок по кличке Пи и Си. Теперь мы работаем и слушаем, как Пи и Си гоняют по лабиринту. Карле нравится этот дизайн, потому что он напоминает мультик, где бурундучков заперли на консервном заводе. Теперь Карла и Майкл постоянно усовершенствуют лабиринт и на этой почве подружились.
«Лабиринт-2» завален: самоклеющимися листочками, ксерокопиями, рекламной продукцией, газетами, корпоративными отчетами, спецификациями, распечатками и всяким мусором, а также до предела зачитанными компьютерными журналами, бюллетенями и таблоидами («Microprocessor Report», «California Technology Stock Letter», «Red Herring», «SoftLetter», «Multimedia Business Report», «People» и «The National Enquirer»). Такое чувство, что если засунешь руку в этот ворох бумаги, то вытащишь ожерелье из шести розовых и пульсирующих детенышей песчанок. «Безбумажный офис»… Ха!
Еще у нас стоит бильярдный стол с графическими станциями SGI, мониторами MultiSync, учебниками по программированию, опять-таки распечатками, коробками из-под еды на вынос, катушками, кабелями, фломастерами со стирающимися чернилами и калькуляторами.
Рядом с «папиным баром» (обит кожзаменителем и уставлен безделушками для любителей «мартини пьянствовать») груда учебников по компиляторам, пара мониторов и программатор СППЗУ. Там же несколько коробок диетической колы и плас