Staphylococcus
Начинаешь серьезней воспринимать газетные сплетни о том, как старые болезни перерождаются. В подростковом возрасте я выпил от прыщей столько антибиотиков и сульфаниламидов, что меня свалит первый же постмодернистский вирус, который пройдется по Камино-Реал. Я обречен.
Рассказал про микробов Сьюзен. Наверное, у нее разовьется фобия. В ее глазах возник… СТРАХ.
Карла спросила меня, что я думаю о современных родителях-яппи, которые душат детей вниманием и любовью, и о семьях, где дети всеми командуют, а родители заботятся только о том, чтобы ребенок не испытывал тактильного голода.
Я обдумал ответ и наконец заявил:
— Я этим детям завидую!
Сьюзен меня услышала и запела «Машины» Гэри Ньюмана. Мы хором подхватили:
— «Here in my саг, I can only receive, I can lock up my doors»[71]…
Потом момент прошел.
Я написал про это Эйбу, и от него сразу пришел ответ:
>Моя семья в этом смысле — «антипочечная». В один прекрасный день мы все договорились что если комуто из нас понадобиться почка мы скажем: «Прости, дружище, не поминай лихом! Приятно было познакомится». Возможно поэтому мне трудно понять свое тело. В нашей семье тактильность была на нуле.
Я печатаю и играю 11-фунтовым мячиком из резинок с номеров Wall-Street-Journal. Мячик растет.
Узнал сегодня классный термин: «deletia». Когда отвечаешь на электронное письмо, можно удалить его из своего ответа, а в квадратных скобках дописать:
То есть «все, что было удалено».
Перед самым увольнением папа купил семидесятую модель PS/2. Компьютер стоит в гараже рядом с железной дорогой. Глубоко в его памяти хранятся WordPerfect, симулятор гольфа и какие-то генеалогические данные, которые отец пытался собрать, но бросил, когда выяснилось, что в постоянных переездах наша семья себя стерла.
ПЯТНИЦА
Услышал от папы «майклизм».
— Если ты можешь представить, что люди создадут сознание сложнее, чем их собственное — бинго! — ты автоматом веришь в прогресс.
У меня запылали уши; я еле сдержался, чтобы не сказать: «Это цитата из Майкла!»
Письмо от Эйба:
>Перечитываю старые комиксы про Тинтина[72] и замечаю, сколько всего нет в жизни мальчика-репортера… Религия, родители, политика, интимные отношения, чуство единения с природой, учеба, любовь, смерть, рождение, все остутствует. Хотя я попрежнему люблю Тинтина, мне жутко интересен этот невидимый контент.
Долина очень карьероцентрична. Здесь столько карьерной энергии! Наверное, под Менло-Парком на глубине двухсот двадцати футов закопан шестидесятипятитонный кристалл гексахлорида осмия, который поглощает всю карьерную энергию Залива и со скоростью в два раза выше световой передает ее обратно на полуостров Сан-Франциско. Фантастика!
Мама записалась на соревнование пловчих от пятидесяти до шестидесяти, которое будет на следующей неделе.
Сьюзен купила целую коробку влажных салфеток. Она злится, что у нас в «Лабиринте» такой свинарник, и теперь изящненько протирает свою клавиатуру и экран, приговаривая:
— Блин, где взять парня?..
Карла отпустила волосы ниже плеч и купила платье в розовый цветочек. Интересно: вроде бы она такая же, как раньше, но переформатированная. Я заново в нее влюбляюсь.
Теперь она ест самую разную еду, как нормальный человек. Когда я делаю ей массаж, то замечаю, что она уже не так напряжена. У всех есть особые места, где хранится напряжение (я в нашем стартапе дежурный по шиацу). Ну, как одни и те же слова, которые мы пишем неправильно. Например, у Карлы напряжение накапливается в ромбоидных мышцах (это те, которые идут вдоль позвоночника). Я его снимаю. Мне приятно, что я могу это сделать.
Сегодня на сто первой трассе была пробка. Я отключился, и мне пригрезилась Долина, а когда пришел в себя, позавидовал людям будущего. Я видел германий в грунтовых водах и трупы чужих карьер. Я видел рисковых инвесторов с глазами, выжженными из глазниц воображаемыми деньгами. Их ниссаны разбивались за большим голубым кубом базы ВВС «Онизука», и из окон брызгала флюоресцентная оранжевая кровь.
СУББОТА
Сегодня сбылась мечта Бага. Знакомый знакомого из Сиэтла свозил его в Xerox PARC. Баг вернулся в «Лабиринт», поставил в вазу фиолетовые мезембриантемумы, которые украл с клумбы, и поведал нам все в подробностях.
— Xerox PARC находится в совсем непримечательном месте. Все следы цивилизации прикрыты ландшафтным дизайном, и кажется, что ты не туда попал, что здесь не могут рождаться идеи. Короче, на склоне холма нет ничего, кроме чаппараля и дубов. Ты как будто на планете, где не ступала нога человека. Как в «Стар Треке». В общем, аванпост цивилизации, только не в Антарктиде. Вестибюль похож на приемную преуспевающего ортодонта в две тысячи четвертом году. И знаете, что? Я сидел на первых в мире «бин-бэгах» — креслах, набитых пенопластовой крошкой!
Через час, когда мы с головой ушли в работу, Баг откашлялся, чтобы привлечь наше внимание, и объявил, что он гей. Как рандомно!
— Я слишком долго загонял свое «я» внутрь. Пора выпустить его наружу. Вам тоже придется рано или поздно это сделать. Но я, честное слово, промучился дольше.
Нам даже не приходило в голову, что Баг — не просто сексуально неудовлетворенный и циничный ворчун, какие часто встречаются в Microsoft (и среди компьютерщиков в целом). Мы все почувствовали себя виноватыми, что обращали на него мало внимания. А он ведь старается, и идеи у него классные. Мы так привыкли к его брюзжанию, что не думали о его внутренней жизни.
Я спросил:
— Баг, а как же алтарь Эль Макферсон?
— Я его переделал. Сейчас там Марки Марк,[73] но скоро он мне надоест.
— Бедный Баг… — вздохнула Карла. — Сколько же ты времени тянул?
— Вечность.
— А почему рассказал именно сейчас? — спросил я.
— Потому что сейчас мы все лопаемся. Как семена, которые мы в третьем классе высаживали в чашки Петри и проращивали. Сьюзен лопается. Тодд скоро лопнет. Карла тихо прорастает. Майкл тоже меняется. Мы — семена, которые вот-вот превратятся в деревья, орхидеи или комнатные цветки. Никогда не знаешь, что получится. На севере было слишком стерильно, и я не мог прорасти. Дэн, а тебе не любопытно, какой ты на самом деле?
Я задумался. Раньше мне такое не приходило в голову.
Баг продолжал:
— Сейчас, как мне кажется, я могу стать собой. Это сложно. Повторю еще раз: сложно.
— Это значит, что ты будешь лучше одеваться? — поинтересовался Итан.
— Да, скорее всего.
И все на этом закончилось.
Может, теперь Баг станет меньше ворчать. Карла и Сьюзен сказали, что им гордятся. Наверное, на это действительно нужна смелость. Цветок запоздалый, н-да… А я? Мне любопытно узнать, какой я на самом деле? Или я так рад, что я не полный неудачник, что мне уже все равно?
Кресла с пенопластовой крошкой… Странно, что они все еще — ну, не знаю — часть мира, что ли.
Папа записался на вечерний курс по C++. Хочет стать востребованным.
Сьюзен получила от сестры по почте пакетик марихуаны. Чтобы обмануть почтовых собак, вынюхивающих наркотики, сестра обернула пакет надушенными полосками из журнальной рекламы парфюма. Отличное применение!
Баг прав. Мы все потихоньку раскрываемся. Или прорастаем. Или еще что-нибудь в этом роде. Помню, как в школе показывали документальные фильмы про зародышей: как все млекопитающие до какого-то момента в эмбриональном развитии выглядят одинаково, а потом начинают различаться и вырастают в тех, кем должны стать. Мне кажется, мы как раз дошли до такого момента.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
У меня разладилось чувство времени. Такое со мной часто бывает по воскресеньям. В Долине все дни похожи друг на друга и в то же время чем-то отличаются. Я написал специальную программку, по значку которой щелкаю каждый раз, когда отвлекаюсь — отвечаю на звонок, с кем-то говорю или меняю кассету в плеере. Между отвлекающими событиями проходит в среднем двенадцать с половиной минут. Может, потому я и не ориентируюсь во времени.
Рассказал об этом Тодду. Он ответил:
— Я работаю по восемнадцать часов в день, как в Microsoft. Только вместо одного действия я делаю сотню. Моя работа стала гораздо легче, в ней больше разнообразия. Главное, чтобы нас отвлекали разные события. Тогда время становится активным, а не пассивным.
Тодд добавил, что в христианской эсхатологии, то бишь в учении о конце света, очень четко прописано: время и мир кончаются одновременно, и между ними нет большой разницы.
Он сказал это и испугался, что превращается в собственных родителей, поэтому сразу рванул в качалку.
Сегодня у Тодда верхняя часть тела. Он чередует верх и низ. У него дни так и называются: день верха, день низа, день пресса, день спины… Иногда я восхищаюсь тем, как упорно Тодд идет к мускульному совершенству, а иногда мне кажется, что у него не все дома.
Как-то я читал про рыбаков на побережье Мексиканского залива, которые тянули сеть и зацепили затонувший галеон. Когда сеть подняли, на палубу высыпался дождь золотых монет. История про Долину!
Отправил рождественские поздравления: сходил в «Мак», взял стопку заявлений о приеме на работу («Вступайте в нашу семью!») и заполнил на всех. Единственный вопрос личного характера в анкете: «Спорт? Другие занятия?».
В эту графу я вписал: «Эйб/Сьюзен/Баг/Майкл… любит монотонные действия».
Сегодня вечеринка компьютерщиков (местные вечеринки похожи на киношные, в Голливуде). Ее устраивает парень из General Magic, новый знакомец Сьюзен, у себя в Лос-Альтос-Хиллс. Весь день на работе Сьюзен и Карла говорили о том, что надеть. Совершенно не характерно для Карлы, но я рад, что она обращает внимание на свое тело и гордится им.