— Остановите безумие![124]
После вынужденной прогулки «наши кодировщики» вели себя гораздо лучше. Правда, потом Тодд захотел сесть рядом с водителем и крикнул «Бормоглот!» вместо «Я вперед!». Сьюзен сказала, что это не считается, мы снова превратились в Щекоток и Царапок, и переднее сиденье забил Баг.
Мы добрались до съезда на Сэнд-Хилл-роуд (там гнездо ужасных рисковых инвесторов) и двинулись дальше, между загонов с лошадьми и дубовых рощ. Припарковали автобус и через елочную ферму подошли к проволочному ограждению. Стэнфордский линейный ускоритель напоминает супермаркет сзади. Миля бетона и алюминия, а вокруг изящно рассажены кустики.
Смотреть особо не на что, но экстремальная форма подразумевает необычные функции. Если видишь здание без окон, внутри наверняка происходит что-то ужасное или заманчивое. Степфорд: людям вход запрещен.[125]
Можно и не говорить, что по периметру на проволочном заборе висели таблички, на которых Министерство энергетики посылало нас подальше.
Итан задумался:
— Почему на всем, что меня особенно интересует, написано: «ОПАСНО! МИНИСТЕРСТВО ЭНЕРГЕТИКИ США»?..
Стоял такой день, когда кажется, что возможно все: голубое небо, пушистые облака, ровные дороги, флора после трех дней дождя вырабатывает кислород круглосуточно. И все такое живое! В потоках воздуха над нами кружили два ястреба Купера, по десять минут не двигая крыльями (конечно, мы засекали время), и высматривали мышей, сусликов и белок. Безмятежность…
А потом мы прошли по деревянному мостику на холме, где деревья росли так густо, что лучи солнца доходили до земли пятнышками. Иногда приходилось напоминать себе, что мы еще живы и не в раю.
Прогулка убедила в том, что жизнь действительно хороша. И биоритмы немного подстроились под тихоокеанское стандартное время.
По дороге назад мы видели Xerox PARC. Баг был почти совсем спокоен. Он уже не бесится, когда думает, что фирма Xerox могла стать крупнейшей корпорацией Земли, если бы еще в семидесятых годах поняла, что именно открыла.
Мы заехали в Стэнфордский торговый центр, чтобы немного остыть и купить шорты. Там, у магазинов Neiman Marcus, Williams and Sonoma, NordicTrack, Crabtree & Evelyn, мы заговорили про субатомные частицы.
В Стэнфордской лаборатории охотятся на волшебные частички, которые скрепляют вселенную. Осталось найти последнюю. Я спросил своих пассажиров, знают ли они, какую.
— Топ-кварк, — ответил Майкл.
— Скотч! — сказала Сьюзен и хмуро покосилась на Тодда.
Стэнфорд — ужасно странное место! Вот какие здесь наклейки на бамперах:
«Я ЛЮБЛЮ Антарктиду»
«Я ЛЮБЛЮ виолончель»
«Каллиграфия всегда со мной»
Этот день не прошел бесследно. Мы пообещали друг другу, что будем уделять немного больше времени саморазвитию и просто отдыху. Даже Итан согласился, что это необходимо, хотя все-таки уточнил, не можем ли мы отдыхать посменно. Пришлось объяснить ему, что свободное время, как и интеллект, не масштабируется.
Все хором заявили, что не поедут на работу. Кроме меня — я отправился в офис, поработать над космической станцией. Карла поехала в Сан-Франциско, помогать Лоре из Interval покрасить стены в такой же оттенок желтого, как «мустанг» Мэри Тайлер Мор. Баг увязался с ней.
Где-то в полвторого ночи дверь офиса открылась. Я думал, это Карла, а вошел Баг. Оказывается, когда у Карлы и Лоры кончилась краска, они поехали на вечеринку.
Баг сел рядом со мной, и мы поболтали. Свет был приглушенный — пара мониторов и лампа у кофеварки. Баг начал рассказывать — не мне, а скорее себе:
— Я только что был в ночном клубе в центре. Мне было там неуютно. Я не привык к клубам, мне не нравится запах курева, я терпеть не могу, как народ там выкалывается…
Я сообразил, что Баг действительно одет на выход. Точнее, попытался скоординировать свой наряд. Дасти, между прочим, нашла ему тренера в качалке, и теперь он уже не похож на остатки лего на дне коробки, как раньше. Мы с Карлой теперь тоже выглядим лучше. Спорт…
— Короче, — продолжал Баг, — там на потолке висела такая штука, как рамка от картины. Часть интерьера. Я думал, это зеркало, и поднял руку, чтобы поправить волосы. Конечно, мое отражение по ту сторону сделало то же самое. И вдруг я понял — мы поняли, — что мы два разных человека. Мы оба сказали: ух!
— И?..
— И я сообразил, что, может, хотя бы ненадолго, даже если ты не сам решаешь, можно стать кем-то другим или на секунду переселиться в чужое тело. Обмен разумов? Карла, наверное, знает.
Наступила тишина. Только гудели компьютеры, да пискнул один раз чей-то почтовый клиент. Баг заговорил дальше:
— Так я познакомился с Джереми!
— Молодец!
— Это не любовь, — поспешно добавил он, — но мы собираемся снова встретиться. Ты мне скажи, Дэниел… В смысле, я ведь знал тебя еще до Карлы. Ты тогда думал, что в твоей жизни никогда не будет любви?
— Ну, где-то так.
— А когда любовь все-таки пришла, как ты себя чувствовал?
— Я был счастлив. Потом я испугался, что она пропадет так же быстро, как появилась. Что я ее не заслуживаю, что это случайность. Как очень-очень приятная и долгая авария на дороге.
— А как тебе теперь?
Я подумал.
— Пожалуй, страх уходит. Что дальше будет, не знаю. Но любовь точно не ушла.
У Бага был вид озадаченный, счастливый и грустный одновременно.
— Раньше я волновался, что́ обо мне подумают. А в последние месяцы я понял, что остальные слишком заняты собственной жизнью, чтобы обращать внимание на других.
Он поднял глаза.
— Нет, я не имею в виду тебя и всех наших! Я про людей в целом. Моя семья из Айдахо. Кер-д’Ален. Красивее города не найти, но, поверь мне, Дэн, там трудно быть другим.
По нашей общей офисной привычке, он начал перебирать детальки лего.
— Все начинается с детства. Ты хочешь быть как все, чтобы выжить. Анонимность становится условным рефлексом. Однажды встанешь утром — а ты превратился в них. В других. Это не ты. И думаешь, сможешь ли когда-нибудь стать таким, какой ты есть на самом деле. И не слишком ли поздно.
Я понятия не имел, что ответить, и просто его слушал. Часто так лучше. Я понял, что Баг приехал сюда из Сан-Франциско, чтобы с кем-то поделиться.
— И вообще, Дэн, я никогда о себе не рассказываю, а вы не спрашиваете. Ваше право. Но приходит момент, когда надо или выговориться, или навсегда забыть о своем будущем.
Он встал:
— Я еду домой. Просто хотел с кем-то поговорить.
— Удачи, Баг!
А он мне подмигнул.
Однако!
ВТОРНИК
День кодирования. Совсем по-майкрософтовски.
В обед Карла ходила на прогулку с мамой и Мисти. И Карла, и мама чуть не впали в кому от скуки. Никогда не видел настолько не подходящих друг другу людей! Не пойму только одного: как получается, что я люблю их обеих, а они настолько равнодушны друг к другу.
Кстати: Мисти ЖУТКО растолстела, несмотря на то, что мама посадила ее на диету. Соседи в Мисти души не чают и подкармливают ее объедками. Мама даже заказала ей ошейник с надписью: «Пожалуйста, не кормите меня, я на диете!» Карла сказала, что надо сделать миллион таких ошейников и продавать по всей Америке, ЛЮДЯМ. Миллионная выручка обеспечена.
Но Мисти… как она теперь ходит!.. Утицей.
В Долине сегодня смог, и все какое-то ржавое. Депрессивное зрелище, как в семидесятых.
Сьюзен рассказала нам о свидании с Эмметом. Вчера они встретились в Сан-Франциско, в магазине игрушек. Эммет купил себе ромуланский[126] военный корабль из «Стар Трека», а Сьюзен — пластилин «плей-до» (тот самый, который «мягче и не крошится!») с обязательным набором для лепки и упаковку «гака» — эластичной массы на основе воды, разрекламированной каналом Nickelodeon (мы называем «гак» четвертым состоянием материи).
Потом они поехали на Пейдж-Милл-роуд, затормозили и стали отслеживать звонки по мобильникам.
Сьюзен до сих пор злится, что во Fry’s не продают тампоны. Ох, магазину не поздоровится…
Тодд забросил политиканство, потому что у Дасти (и остальных) пропал интерес. Что ж, всему свое время. А еще он начал чаще говорить по телефону с родителями. Они страшно ругались, когда Тодд сказал, что он коммунист. Его религиозные предки верят и в коммунистов.
После «поездки в Европу» (десяти часов кодирования — это после всех вчерашних обещаний больше отдыхать!) мы с Итаном поехали в бар «Би-Би-Си» в Менло-Парк. Оказалось, мы оба чувствуем в жителях Долины какое-то беспокойство. Здесь все потихоньку сходят с ума от медленных, как ледник, темпов развития «информационной супермагистрали». Среди магазинов оптики, гаражей, банков и «научных парков» мелькают разочарованные лица. И все-таки Broderbund, Electronic Arts и другие компании растут, так что процесс идет. Просто медленнее, чем мы думали.
Я сказал:
— Эти талантливые ребята привыкли все получать сразу. А сейчас им придется жить так, словно они сидят во Владивостоке и ждут самолета «Аэрофлот», который может взлететь, а может и не взлететь.
Правда, потом я сообразил, как часто во время недавних политических потрясений мы трепали Россию, и пожалел, что так выразился.
Итан мрачно ответил:
— Мультимедийные проекты уже напоминают сетевой маркетинг препаратов алоэ и финансовые пирамиды.
— Итан, ты наш главный бизнесмен. Не говори так!
— Никто не хочет платить за инфраструктуру магистрали. Слишком дорого. В старые времена нас финансировало бы государство, но оно перестало заниматься чистой наукой. Разве только начнется война. И то трудно будет представить, как интерактивный диск про Буллвинкля и Рокки[127] поможет победить врага. Черт! И врагов-то не осталось.
Играла старая песня Ramones «I Wanna Be Sedated»,