— Она скажет именно эти слова? — удивился Катен.
— Слово в слово! А потом ее муж расскажет, как в середине сентября тысяча восемьсот пятьдесят шестого года он нашел в придорожной канаве дрожащего от ночного холода мальчика и привел его домой. Ребенок не сказал своего имени, а может быть, и сам не знал его. Эти люди оставили мальчика у себя и прозвали Пьером. Вы захотите… Записывай, адвокат! — прервал свою речь Батист, заметив, что Катен заслушался.
— Мы захотим, — проговорил адвокат, хватая карандаш. — Что мы захотим?
— Рассказать Лоргелину приметы, которые узнали в приюте. Но хозяин не даст вам этого сделать.
— Почему?
— Он сам перечислит приметы мальчика и они в точности совпадут с полученными от начальницы.
— Вот здорово! — в восторге воскликнул Поль.
— Будь в это время настороже и внимательно наблюдай за герцогом: если ему от неожиданной радости станет плохо, сразу же дай воды.
— Дать воды, — бубнил адвокат, быстро водя карандашом по бумаге.
— Потом Лоргелин начнет расхваливать Пьера: какой он был добрый и умный, красивый и веселый… Хозяин был так рад этому ребенку, что нарушил свой долг и не сообщил о найденыше в приют, чтобы мальчика не забрали. И вся семья будет подтверждать каждое слово Лоргелина. Сыновья вспомнят, что Пьер писал не хуже нотариуса и даже отыщут в шкафу тетрадку, исписанную его рукой.
— А потом нам скажут, где сейчас живет молодой маркиз, мы отведем туда отца и получим обещанную им награду, — развеселился Катен.
— Ошибаешься, — осадил его Батист Маскаро. — Жена со слезами на глазах пожалуется вам на неблагодарность мальчика. Они приняли его, как родного сына, а он через год вдруг ушел с группой бродячих музыкантов. Вы почувствуете жалость к этим добрым людям. Лоргелин поведает, как он пытался отыскать Пьера и даже ездил для этого на праздники в Шато-Рено и в Блуа. Но все было напрасно. В заключение они покажут вам старую одежду, в которой мальчик сбежал из приюта и новую шапочку, которую он так и не успел надеть.
Ортебиз захохотал.
— Что, адвокат, попал пальцем в небо? — спросил он.
— Признаю, — честно сказал Катен. — Но я не понимаю, зачем нам выслушивать все эти россказни, если они не ведут нас к цели!
— Имей терпение и дай мне договорить до конца, — потребовал Маскаро. — Ты — парижский адвокат и умеешь только рыться в законах да ловко морочить людям голову! Перпиньян же, точно заправский сыщик, радостно объявит, что он нашел нить, крепко держит ее в руках и уверен, что с ее помощью распутает весь клубок. Это значит, что он отыщет молодого маркиза, если тот жив, или укажет могилу, если тот умер.
— По-моему, ты преувеличиваешь таланты господина Перпиньяна.
— Если он ошибется, его поправишь ты.
— Я?
— Ты, Катен. Ты.
— Но мои способности к искусству сыска не выше, чем у Перпиньяна.
— Тебе нужно будет только осторожно подтолкнуть его на указанную мной дорогу и при этом сделать вид, что ты ни во что не вмешиваешься. Но он не ошибется, я в этом уверен!
— Он тоже заранее выучит свою роль?
— На этот раз ты угадал. Скажи еще, что Перпиньян сделает в первую очередь?
Катен задумался.
Ортебиз и Поль насмешливо смотрели на него.
Батист протирал очки.
После довольно продолжительного молчания адвокат сказал:
— Сдаюсь!
Доктор и Поль Виолен покатились со смеху.
— Записывай, — продолжал Маскаро. — Он должен отвести вас в ближайшую гостиницу и потребовать у хозяина книгу записи постояльцев за тысяча восемьсот пятьдесят седьмой год. Перелистав ее, вы обнаружите, что в сентябре там останавливалась группа из девяти музыкантов, которая прибыла в двух каретах из Тура и через несколько дней отправилась в Париж. Их руководителя звали Вигуре.
Батист сделал паузу.
— Я успеваю, — успокоил его адвокат и перевернул страницу записной книжки.
— Вы убедитесь, что в книге больше нет никаких музыкантов и сделаете вывод, что именно Вигуре увел с собой мальчика.
— Великолепный ход! — оценил доктор. Виолен кивнул.
— Все это еще только цветочки, — самодовольно усмехнулся Маскаро.
— Так давай же скорее ягодки! — воскликнул Катен. Хозяин агентства снова стал серьезен.
— На полях книги вы обнаружите копию паспорта Вигуре. Вот она: «Жак Вигуре, родился в Бургонсе в году тысяча восемьсот двадцать седьмом. Рост один метр семьдесят два сантиметра. Глаза маленькие, серые, косые. Лицо румяное. Особые приметы: на безымянном пальце левой руки отсутствует первый сустав». Если вы после этого спутаете Вигуре с другим музыкантом, то вы просто олухи.
— Величай этим титулом Перпиньяна. Сыщик он, а не я, — огрызнулся адвокат.
— Найдя эти важные сведения, — продолжал Батист Маскаро, — наш сыщик будет пыжиться от гордости, словно он сам оказался наследником де Шандоса! И тут же заявит, что в Вандоме больше делать нечего. Поиски следует продолжать в Париже. Ты одобришь его мнение и немедленно увезешь герцога. Нельзя оставлять его там одного!
— Понятно, — ухмыльнулся Катен. — Я уверен, что он и сам захочет поскорее попасть в Париж. Только что мы будем здесь делать?
— Перпиньян отведет вас на Иерусалимскую, поскольку приезжие артисты должны были зарегистрироваться в полиции.
— Зачем ты впутываешь в это дело полицию? — заволновался Ортебиз.
— Для большей достоверности. Не бойся, туда обращаются за справками сотни людей в день!
— Продиктуй, что нам скажут в полиции, — напомнил Катен.
— Сначала ничего определенного, — сказал Батист. — Вас будут посылать из кабинета в кабинет до тех пор, пока герцог де Шандос не назовет себя и не предложит деньги. Тогда полицейские агенты начнут рыться в архивах и через неделю вы получите ответ.
— Который гласит?..
— Что артист Вигуре был в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году приговорен к двухлетнему тюремному заключению за то, что избил и ранил своего конкурента.
— А где он сейчас? — поинтересовался Поль Виолен.
— Вышел на свободу и находится под надзором полиции. Переменил профессию и торгует вином в переулке Дюплекс, недалеко от заставы Этуаль.
— Погоди, я запишу адрес, — прервал господина Маскаро адвокат.
— Можно продолжать?
— Да.
— В этом переулке всего одна винная лавка и вы легко узнаете Вигуре по обрубленному пальцу. Как только он поймет, кого вы ищете, он разразится бурным потоком грязной брани. Мальчик действительно играл в его оркестре несколько месяцев. «Он был горд, как павлин и ленив, как ящерица», — скажет Вигуре. Пьер так понравился его капельмейстеру Фрицу, что тот сбежал из оркестра вместе с мальчишкой. Без Фрица дела шли все хуже и в конце концов Жаку Вигуре пришлось стать виноторговцем.
— Я должен спросить его, какова судьба капельмейстера?
— Ты делаешь успехи, Катен!
— А что ответит Жак?
— Будет сыпать проклятиями. Но ты пригрозишь ему тюрьмой за похищение ребенка. Он сразу же притихнет и пообещает разузнать все, что вам угодно. Дня через четыре он сообщит, что его бывший капельмейстер находится в богадельне Сен-Маглуар.
— Я ее знаю, — сказал адвокат. — Мы с Перпиньяном отведем туда герцога и станем расспрашивать Фрица о мальчике.
— Фриц — старый, хитрый эльзасец. Вы увидите его трясущимся от дряхлости, почти умирающим. Шепни де Шандосу, чтобы он верил старику лишь наполовину. Капельмейстер расскажет вам с сильным немецким акцентом, как он любил Пьера и в какой восторг приводили его музыкальные способности мальчика. Он мечтал устроить ребенка в консерваторию, чтобы сделать его великим композитором, вроде Вебера или Моцарта. Поэтому Фриц отказывал себе во всем, вплоть до вина и табака, чтобы обеспечить вундеркинда всем необходимым для занятий и нанять учителей.
— Какое благородство, — заметил Катен.
— Не волнуйся: слезы старого крокодила тронут душу герцога. Он увидит, что его сын пробивался в жизни собственным трудом и талантом, как достойный потомок де Шандосов.
— Фриц скажет нам, наконец, адрес Пьера?
— Автор кончает роман там, где сочтет это нужным, — ответил Батист Маскаро, иронически выделив слово «роман».
— И когда же ты его закончишь? — проворчал уязвленный адвокат.
— Успокойся, уже скоро. Пиши дальше…
Катен вздохнул и перевернул очередную страницу.
— Затем эльзасец начнет жаловаться на мальчика. Оказывается, тот, когда подрос и выучился, ушел от Фрица, оставив капельмейстера без гроша в кармане и без всякой надежды на будущее. Впрочем, старый хрыч заботился о мальчике вовсе не из милосердия. Он хотел сколотить себе состояние, устраивая его концерты при всех королевских дворах Европы.
— Герцог обязательно спросит, куда ушел Пьер.
— Конечно.
— И что же ответит Фриц?
— «Юный музыкант перевез свое фортепиано в гостиницу на улице Арра. Там он стал давать платные уроки за тридцать франков в месяц. С тех пор прошло четыре года. Теперь он уже играет на балах и хорошо зарабатывает, но ни разу не прислал денег бедному Фрицу».
— Де Шандос отвалит капельмейстеру тысяч двадцать, или я не его поверенный, — сказал Катен.
— Пригодятся на мелкие расходы, — небрежно бросил Поль.
— После этого вы полетите, как на крыльях, на улицу Арра. Сердитый хозяин гостиницы вспомнит, что вынужден был выселить музыканта, так как прочим постояльцам надоело с утра до вечера слушать гаммы его учениц. Вы дадите хозяину двадцать франков. Он придет в хорошее расположение духа и поможет вам узнать адрес…
— Маркиза де Шандоса?
— Нет! Одной из его учениц. Это мадам де Гродорж, молодая вдова, которая живет на улице Сен-Луи. Услышав имя своего учителя, она очень мило покраснеет и скажет, что не знает его нынешнего адреса, но раньше он жил на улице Лагарп, в доме номер пятьдесят семь. С улицы Лагарп вас пошлют на улицу Жак, а оттуда — на Монмартр.
— Да сколько ж можно бегать! — сердито воскликнул адвокат.
— Радуйся, Катен, здесь вы и закончите свои похождения.
— Слава Богу!