— Так вы идете? — спросил Гастон. — Соглашайтесь! Я все равно не отстану. Ведь это вы помогли мне освободить Зору!
— Очень хочу отпраздновать это счастливое событие вместе с вами, но, к сожалению, не могу сейчас уйти из дому.
Гастон тут же нашел выход из положения.
— Если вы не хотите идти к завтраку, то завтрак придет к вам! Я схожу в ресторан и закажу все, что нужно! — прокричал он и выбежал из комнаты.
— Как он мне надоел, если бы вы только знали! — воскликнула Роза.
Услышав это неожиданное признание, Андре изумленно взглянул на нее.
— Вас удивляют мои слова? — продолжала молодая женщина. — Значит, вы совсем не знаете Гастона. Невыносимый человек! И все его друзья такие же. Стоит мне вспомнить о скучных вечерах, проведенных в этой глупой компании, как я начинаю зевать.
И она действительно зевнула.
— Если бы он еще любил меня… — со вздохом сказала Роза.
— Гастон вас обожает, — отозвался Андре. — Он чуть с ума не сошел, пока вы были лишены свободы.
Роза сделала жест, которому позавидовал бы Тото-Шупен.
— И вы верите этому? — бросила она. — Мальчишка слишком глуп, чтобы сойти с ума от любви к женщине. Знаете, что он во мне любит? Платья и бриллианты, которые он мне дарит. Когда люди ахают, увидев меня, идиот Гастон встает на цыпочки и квакает, точно у него рот набит кашей: «Где вы еще найдете такой шик, как у нас?» Если бы это платье было из ситца, то он бы и не взглянул на меня, хотя, ей-Богу, есть на что посмотреть!.. Вам нравится мое имя?
— Да, — рассеянно ответил Андре.
Он искал подходящий предлог для того, чтобы перевести разговор на интересующую его тему.
— А у моего урода оно застревает в его паршивой глотке. Он зовет меня Зорой, точно собаку. И думает что мне это нравится. Я должна терпеть все его глупости только потому, что у его папы много денег? Плевать я на них хотела! Мой милый Поль не имел почти ничего, а как я его любила!
— Почему вы его бросили?
— Скажите сперва, зачем существует бархат по сорок пять франков за метр? Я желала знать, что чувствует женщина, когда накидывает на плечи индийскую шаль, и в один прекрасный день ушла. Поль Виолен, наверное, и сам оставил бы меня. Наш сосед Тантен из отеля «Перу», старая оборванная обезьяна в зеленых очках, все время старался нас разлучить.
«Чем же Роза так мешает шайке Генриха?» — думал Андре. — Сначала Тантен разлучает ее с Полем, затем Катен отправляет ее в Сен-Лазар…»
— Вы уверены в том, что сосед ставил перед собой именно такую цель? — спросил художник. — Какая от этого польза старику?
— Не знаю, — серьезно ответила молодая женщина. — Но никто не подарит просто так пятисотфранковую купюру!
— Оборванец дал вам пять сотен?
— Не мне, а Полю. Да еще пообещал ему хорошие заработки у своего друга Маскаро.
Художник вспомнил, как однажды Виолен похвастался ему, что может теперь легко заработать около тысячи в месяц. Андре тогда спросил, где и за что платят такие деньги, но Поль не смог ответить ничего вразумительного.
— Я боюсь, что Виолен забыл меня, — говорила между тем Роза. — Не так давно я видела его в «чистилище» у Ван-Клопена. Он не заговорил со мной и сразу же вышел. Правда, с ним был этот Маскаро…
— По-вашему, Маскаро не хочет, чтобы Поль встречался с вами?
— Похоже.
— А почему.
— Понятия не имею. Но я все равно отыщу моего милого и буду на коленях просить у него прощения…
«Теперь я знаю, где Виолену платят тысячу франков в месяц, — подумал художник. — И догадываюсь, почему Розу упекли в Сен-Лазар. Пока Гастон ей не надоел, ее не трогали… Значит, Генрих и компания боятся ее возвращения к Полю. Маскаро увел Виолена, чтобы Роза не подошла к нему. Надо выяснить, почему они так опасаются встречи бывших влюбленных…»
— Мой придурок идет, — фыркнула мадам Шантемиль. — Слышите, как он орет? Весь Париж должен знать, что Гастон собрался завтракать!
Действительно, Ганделю-сын кричал, поднимаясь по лестнице:
— Завтрак уже несут! Готовьте место для пира! Праздник начинается.
Он вошел к Андре в сопровождении двоих слуг из ресторана, которые несли огромные корзины с едой.
Андре с помощью Розы освободил стол и накрыл его скатертью. Слуги расставили блюда. Гастон не делал ничего.
— Скорее, друзья мои, скорее! — торопил он. — Я хочу сообщить вам презабавную новость. Представляете, один из моих закадычных друзей, маркиз де Круазеноа, вдруг занялся предпринимательством, словно какой-нибудь буржуа!
Услышав имя своего врага, Андре едва не выронил из рук бутылку с вином, которую намеревался откупорить.
— Откуда вы это знаете? — спросил он.
— На всех столбах расклеены объявления о том, что он открывает Акционерное общество Тифильских рудников. Ей-Богу, я помру со смеха! Капитал — четыре миллиона. Ай да маркиз!
Слуги закончили свою работу и ушли.
— Де Круазеноа продает акции всего по пятьсот франков, — продолжал Гастон. — Это же даром, честное слово! Впервые слышу такую цену!.. А почему вы не наливаете себе вино? К столу! К столу! Пусть Генрих копается в Тифильских рудниках, я предпочитаю копаться в этом великолепном салате. Ваше здоровье!
Когда молодой Ганделю осушил в честь прекрасной Зоры вторую бутылку, хмель вытеснил из его головы последние остатки здравого смысла. Он стал осыпать мадам Шантемиль упреками и бранью.
Роза обозлилась и быстро доказала Гастону, что ее арсенал ругательств гораздо богаче.
Взбешенный Ганделю заявил, что не желает больше ее видеть, и ушел, хлопнув дверью.
Молодая женщина сказала Андре, что немедленно отыщет Поля и попросит его вызвать Гастона на дуэль. Она была настолько возмущена, что даже не взглянула в зеркало перед уходом.
Художник остался один.
То, что он услышал от своих гостей, надо было обдумать.
Итак, Роза не знает, почему Поля оберегают от встреч с ней.
Или знает, но не хочет сказать?
Неважно. В любом случае у нее ничего не удастся выяснить…
Искать Виолена бесполезно. Он опять ничего не ответит.
Значит, надо заняться Акционерным обществом Генриха.
Откуда у него четыре миллиона? Все, что ему досталось в наследство от брата, он уже прокутил, как утверждает де Брюле.
И почему он продает свои акции так дешево? Гастон говорит, что никогда не слыхал настолько низкой цены…
Если удастся доказать, что Тифильские рудники — это просто грандиозное мошенничество, то маркиз попался. Тогда он откажется от Сабины, чтобы избежать разоблачения…
Надо как-то ускользнуть от слежки. Дело пойдет гораздо быстрее, если можно будет не опасаться шпионов Генриха…
Проще всего — переодеться, загримироваться и перелезть через забор, пока шпионы следят за парадным входом.
Андре выглянул в окно.
— Ограда не выше двух метров, — прошептал он. — За ней — соседский сад, потом — еще один забор… И все. Потом я спокойно уйду по улице Лаваль, пока меня будут ждать у ворот, выходящих на улицу Оверн. И ждать им придется долго, потому что на эти две недели и поселюсь у Виньоля.
Виньоль был его помощником на строительстве.
— Надо сообщить о моих новых планах де Брюле и господину Ганделю, — решил Андре.
Он написал два длинных письма, отнес их на почту и по дороге пообедал в ближайшей гостинице. Слежки Андре не заметил, но не сомневался в том, что она есть.
У дома его ожидали слуги из ресторана.
Андре отдал им посуду, запер за ними дверь и стал готовиться к перевоплощению.
Он достал ворох старой одежды и принялся ее рассматривать.
Какой облик можно принять с помощью этого тряпья? Пожалуй, одного из тех бродяг, которых днем полно в кабачках, а по вечерам — около театров и ресторанов.
В таком виде можно будет следить за мошенниками, оставаясь как бы невидимым: кто станет обращать внимание на бродягу?
Андре выбрал рваную блузу, потертые штаны, стоптанные башмаки и измятую шляпу.
Теперь надо было изменить лицо.
Художник почти совсем состриг бородку и превратил свою аккуратную прическу во всклокоченные патлы.
Потом он зажег свечи, взял самую тонкую кисть и наг чал гримироваться.
Выкраситься ничего не стоит, но, чтобы стать неузнаваемым, надо изменить пропорции своих черт, прежде всего рта и глаз, которые определяют выражение лица. Андре провозился очень долго, пробуя различные варианты, пока достиг удовлетворившего его результата.
Переодевшись, молодой человек придирчиво оглядел себя в зеркале.
Он выглядел отвратительно, как и положено бродяге.
Андре хотел повторить осмотр, чтобы отыскать и исправить малейшие недостатки, но ему помешал громкий стук в дверь.
— Кто там? — спросил удивленный хозяин: был поздний вечер и он уже никого не ждал.
— Это я, — ответил жалобный голос, который показался Андре незнакомым.
— Назовите ваше имя, — потребовал он.
— Гастон. Неужели вы меня не узнали, господин Андре?
Художник сообразил, что впустив Ганделю-младшего, выдаст ему свой секрет.
Но что ему оставалось делать? Раз отозвался, надо открывать.
Андре впустил гостя.
Гастон был очень бледен и еле держался на ногах. Он упал на стул и пробормотал:
— А где господин Андре? Я, кажется, слышал его голос…
Художник был доволен: костюм и грим выдержали первое испытание. Однако он отметил про себя, что, изменив внешность, надо поменять и голос.
— Господин Андре перед вами.
— Что за шутки?
— Всмотритесь хорошенько, — посоветовал художник, подходя ближе к свету.
Секунд через десять Гастон печально улыбнулся.
— Кажется, это действительно вы.
— Что с вами? — спросил Андре.
— Я пришел попрощаться.
— Вы уезжаете?
— Да.
— Куда?
— В мир иной. Найду местечко, где мне никто не помешает, и застрелюсь.
— Ваши обычные глупости?
— С глупостями покончено, — сказал Гастон, вынимая из кармана пистолет.
— Вы что, с ума сошли?
Гость хлопнул себя по лбу и воскликнул: