Рабыни рампы — страница 74 из 102

На глазах у Карен навернулись слезы.

- Я тебя понимаю, и высказанная тобой истина камнем давит мне на грудь. Но если я сделаю так, как ты хочешь, то такой поступок бросит тень на мою любовь к самому дорогому человеку, и я никогда не буду с ним счастлива. В конечном итоге чувство вины разрушит все, что нам удастся создать вместе с ним. Я не могу этого сделать, Лейк. Мы с тобой разные люди.

- Я знаю, - тихо сказала Лейк. - Я не хочу причинять тебе душевных страданий. И могу тебя заверить, что не желаю прерывать твою песню.

Карен постаралась собраться, вытерла бумажной ленточкой глаза.

- Ну да ладно. Ты знаешь эту фразу, которую произносит ковбой, обращаясь к вооруженному бандиту: "Этот город не настолько большой, чтобы дать приют нам обоим"? Так вот, мне кажется, что мы с тобой не можем быть популярными актрисами одновременно. Если твоя звезда восходит, то моя должна закатиться. И наоборот. Я не думаю, что этот город может предоставить нам приют в одно и то же время.

- Дело не в этом. Просто во всем виноват Джордж. Это все его затеи, - Лейк погладила ее руку с выпирающими костяшками. - Я могла бы с ним поговорить. Уговорить его больше не приставать к тебе.

- Ну, если хочешь, - Карен не могла скрыть в своем голосе сильное желание такого заступничества.

"Она все еще хочет стать актрисой, - отметила про себя Лейк. - Сильнее, чем прежде". Лейк, конечно, не собиралась говорить по этому поводу с Джорджем. Она хотела, очень хотела помочь Карен, но она тоже была уверена, что если взойдет звезда Карен, то ее непременно должна стремительно погаснуть.

- Ты все равно своего добьешься, - сказала, пытаясь успокоить подругу, Лейк. - И если ты достигнешь вершины, то не сойдешь оттуда долго-долго, - она попыталась беззаботно рассмеяться. - И тебе не придется, как мне, заниматься всей этой дешевкой.

К столу вернулся Сид с двумя стаканами содовой. Гарри все еще торчал у стойки. Он вел разговор со знакомым.

- Ну как проходит ваше собрание?

- Превосходно! - голос у Лейк был слегка ершистым, и это было явным предупреждением. Лицо у Карен было такое, словно ее только что вытащили из-под пресса. Силу хотелось знать, что же на самом деле произошло между ними. Лейк, извинившись, встала из-за стола.

- По-моему, пора спасать Гарри. Карен, ты не забудешь о своем обещании?

- Нет, не забуду.

Лейк подошла к стойке. Повиснув на руке у Гарри, она засмеялась, когда он что-то сказал ей. Казалось, оба они счастливы.

- Ну как ты? - спросил Сид.

Карен бодро кивнула, хотя у нее был такой вид, что она вот-вот заплачет.

- Почему ты не звонишь Мэтту? Может, он уже закончил монтаж.

- Нет, он намерен работать всю ночь, - она закрыла лицо ладонями. - Боже, помоги мне, Сид, когда я их вижу, я только и думаю о том, что у них ничего не выйдет. Ведь он женат, а меня учили, что супружеская неверность - дурной поступок. И я верила этому. Я была хорошей, преданной и честной женой, Сид, и в результате оказалась в полном одиночестве. Я уже давно одинока, и я не чувствую, что Мэтт любит меня так же, как свою работу. Я старалась жить по правилам и только опустошила свою жизнь. Лейк делает все так, как меня не учили, что для меня неприемлемо, а в результате у нее все есть - карьера актрисы, человек, которого она любит. Ну как же это можно?

- Все это происходит потому, - мягко ответил Сид, - что жизнь - это странная штука. Жизнь прекрасна, но она редко бывает справедливой.

- Ты, конечно, можешь сейчас расстраиваться, у тебя есть такое право, но когда ты придешь в себя, то поймешь, что не следует завидовать Лейк. На самом деле не стоит.

- Ты не прав, я буду завидовать, - очень серьезно возразила Карен.

- Нет, не будешь, - оборвал он ее, протягивая носовой платок. - Ты останешься такой же праведной, какой была. Ты сделаешь для этого все, что в твоих силах, и будешь жить по установленным тобою правилам. Ты будешь прощать, если сможешь, и постараешься не принимать близко к сердцу все свои разочарования. Ты очень хороший человек, Карен, а это что-то значит в этом мире. Я надеюсь на это.

Карен высморкалась.

- Я тоже.

Они закончили беседу ко времени закрытия клуба, проговорив несколько часов. К ним подошел бармен и предупредил, что уже поздно, наступило время последнего заказа, и осведомился, не принести ли еще содовой.

Карен подошла к пианисту и поблагодарила его.

- Мне очень хотелось, чтобы вы допели до конца вашу песню, - с сожалением сказал он. - Вы так сладко поете, словно ангел. У вас такой стиль, который был популярен в те годы, когда я начинал. А когда я начинал, женщины еще носили шелковые чулки. Это свидетельствует о том, как давно это было.

- Вы, вероятно, видели немало перемен.

- Да, конечно, - он кивнул своей седой головой. - Даже больше, чем нужно. Я играл почти повсюду в этой стране. В тридцатые годы я играл в клубе "Коттон" в Гарлеме. Они не разрешали моей матери приходить туда, чтобы послушать, как я играю. Пять лет назад я играл в "Призраке" - это всего в нескольких кварталах. Там я увидел, как чернокожая женщина танцевала с белым. Все улыбались, глядя на эту пару. Я думал, что такого я больше никогда не увижу. "Призрак" был хорошим заведением. Его владельцем был мой близкий друг Эрнст Рич. Завтра я вылетаю в Нью-Йорк на его похороны.

- Ах, простите, - с уважением к его горю произнесла Карен. - Что с ним, сердечный приступ?

- Кто-то убил моего друга, - простонал он, взяв тонкими пальцами минорный аккорд. - Кому было нужно убивать несчастного, старого, слепого человека?

22

На погребальной службе и на похоронах владельца "Призрака", урожденного Эрнста Рича, было немало народа. Убийство это заставило людей заволноваться. Там присутствовало множество девушек легкого поведения. Часть из них работали в "Призраке", а остальные в других злачных местах. Кроме того, там было несколько сыщиков в штатском. Ведь произошло убийство, а убийцы, тем более чокнутые, любят возвращаться на место преступления, чтобы полюбоваться делом своих рук. Там собралась довольно любопытная аудитория: представители самого классического джаза, даже какой-то чернокожий профессор из Корнельского университета, который, если верить слухам, был единственным, все еще живущим родственником владельца "Призрака". Там была даже одна молодая миловидная чернокожая девушка, которая делала себе имя в мире рок-н-ролла. Без своего кожаного наряда она казалась скромной и серьезной.

Погода быстро испортилась. Солнце, которое сияло весь день накануне, исчезло, стало пасмурно, и завывал нудный, резкий, порывистый ветер. Хотя было и не очень холодно, люди на похоронах были в теплых, плотных плащах, которые они, вероятно, заблаговременно откопали в своих шкафах. Они печально стояли кружком, разговаривая о том, что наконец-то лето кончилось и ушло в прошлое навсегда. Те, кто опоздал, проталкивались к могиле, и среди них был один молодой человек с удивительно красивыми глазами и белой прядью в волосах.

Сидевшие в машине сыщики в штатском повернулись к детективу в форме.

- Не этот ли парень?

- Конечно, он.

- Ты в этом уверен, Брукс?

- Абсолютно.

Некоторые из присутствующих плакали. Почти все были сердиты и напуганы. Владелец "Призрака", хотя в силу своей профессии ублажал людские пороки, в личной жизни был вполне порядочным человеком. Сам он никого не осуждал и не презирал. Он был сам себе советчиком, старался держаться подальше от людей и занимался только своим бизнесом. Полагаясь на все законы городской жизни, нужно признать, что Эрнст Рич должен был спокойно умереть в своей постели лет эдак через десять.

Толпа постепенно начала рассеиваться. Все спешили вернуться в мир живых. Проститутки ушли последними. Как и этот молодой человек с седой прядью. Он оставался до конца, стоял, опираясь на трость.

- Джонни? - крупная женщина с плотно сжатыми губами, со слезами на глазах неуверенно приблизилась к нему. - Это ты? Боже, кажется, я тебя узнала.

- Привет, Шармэн. Очень рад тебя видеть. Хотелось бы, конечно, чтобы это произошло при других обстоятельствах.

- Мы все хотели бы этого, - она приложила платок к глазам. - Боже, как все грустно. Этот человек был так добр ко всем нам. Всегда убирают самых хороших. У тебя есть время пропустить со мной по стаканчику? Мне не хочется идти домой, я так расстроена.

Он галантно предложил ей свою руку.

- Сочту за честь выпить с такой красивой девушкой, как ты.

- Ты, Джонни, не меняешься, - она взяла его под руку. - Ты умеешь сказать то, что нужно.

Они подошли к небольшому бару, расположенному довольно далеко от кладбища, чтобы позабыть о печальном событии.

Шармэн заказала "Кровавую Мэри", а Джонни кружку пива. Набросив плащ на спинку стула, она предстала перед ним в поношенном черном свитере с мысообразным вырезом и в черной прямой юбке, которая была для нее немного тесной и чуть короткой. На животе у нее собрались складки. Она улыбнулась ему, не решаясь заговорить.

- Ты так похудел. Как мне недостает такой проблемы.

Было ясно, что у них не очень много тем для общего разговора. Большей частью Шармэн виделась с Джонни либо перед тем, как ее уводили в постель, либо после того, как она возвращалась из будуара. Но этого было мало для непринужденной беседы. Что она могла сказать?

- Как ты поживаешь? Все хорошо?

- Прекрасно.

- Ты все еще выступаешь на сцене?

- Нет. В настоящий момент у меня что-то вроде отпуска. Я работаю барменом.

- Неужели? - спросила она, проявляя к его словам интерес. - Они знают, что у них работает знаменитость?

- Я уже не знаменитость. Не печалься, Шармэн, не нужно. Этого не изменишь.

Он почти не пил пива, бокал стоял перед ним, а он наблюдал, как спадает пена.

- Шармэн, как ты думаешь, у полицейских есть в руках какие-нибудь нити? Ну хоть что-нибудь?

- Они ни за что нам не скажут, говнюки. Кто мы такие для них? Стадо безмолвных проституток. Лично мне кажется, что у них ни черта нет. Для чего им задерживать людей, если бы они знали кое-что? Кому нужно было убивать несчастного Эрни? Он был таким милым человеком - никому не был должен ни цента, никогда не сказал дурного слова. То же касается и Кэнди. Они так и не нашли убийцу.