До самого рассвета… если в мире его сознания вообще существовала смена дня и ночи.
Мне было всё равно, даже если бы рассвет никогда не настал.
Когда через несколько часов или дней я просто обнаружила себя в его объятиях под тёплым одеялом, мне уже не надо было ничего другого. Главное, что он был рядом – мой принц.
Вот только, к сожалению, вместе со здравым рассудком ко мне возвращались и воспоминания. И в какой-то момент я невозмутимо произнесла:
– Сирглинарион, к которому ты меня отправил, решил отдать меня Ренвиэлю.
– Что?! – громко воскликнул Айден, резко сев на кровати. – А раньше ты этого сказать не могла?!
– Как я могла хоть что-то сказать тебе раньше, когда… – запнулась и покраснела. В груди вспыхнул лёгкий огонёк жара, я невольно облизнула губы.
Айден мгновенно перехватил это движение, и его глаза загорелись. Впрочем, это ни капли не изменило хмурого выражения лица, напряжённые брови не раздвинулись обратно, а губы не перестали быть сжатыми.
– Ты должна была сказать сразу же, – резко проговорил принц, откидывая одеяло и вставая с кровати. – Рассказывай всё, что там произошло.
Я невольно загляделась на обнаженную фигуру дарка, однако, как только он бросил на меня очередной жёсткий и тяжёлый взгляд, пришлось мигом отвернуться как ни в чем не бывало.
Когда я вновь осмелилась искоса посмотреть на него, приготовившись рассказывать, оказалось, что на принце уже надеты плотно облегающие черные брюки, подпоясанные ремнем с черными звеньями, и распахнутая рубашка, застегнутая лишь на одну пуговицу внизу живота.
Просвещать Айдена пришлось долго, я не стала умалчивать ничего. Подробно поведала события всего прошедшего дня, начиная от прогулки по саду атриса. Упомянула заговор, о котором услышала сквозь кусты, не забыла и про мальчика, который едва не погиб у меня на руках, и, наконец, перешла к рассказу о Сирглинарионе и его проклятом кольце.
В этот момент Айден резко посмотрел на мою руку, резко приблизился и обхватил мои пальцы. Как я и говорила, на них сверкало теперь два кольца.
Дарк потянул за перстень Сирглинариона, но он не поддался даже здесь – в ментальном мире сознания.
– Не снимается, – констатировала я очевидное. – Как и твоё, между прочим. А ведь я хотела его тебе вернуть. Это у вас, у братьев, так принято, да? Дарить подарки, от которых невозможно избавиться?
– Хочешь избавиться от моего кольца? – приподнял бровь Айден, и меня вдруг прошиб холодный пот. Ведь на самом деле как раз этого-то я и не хотела.
Может, потому и не упоминала последнее время в разговоре это украшение, инстинктивно хотела, чтобы со мной осталась хотя бы маленькая частичка Седьмого принца.
Но Айден, судя по всему, увидел испуганное выражение, промелькнувшее на моём лице, и все же едва заметно улыбнулся.
– Кольцо, которое я тебе отдал, теперь твоё, не нужно его снимать.
– Оно что-то означает? – приподняла я бровь, пытаясь понять скрытый смысл подарка, на которой я, судя по всему, напросилась сама.
Ну и пусть! В животе уже помимо моей воли разлилось радостное тепло.
Айден пару секунд молча смотрел на меня, не произнося ни слова.
– Да, это кольцо означает, что ты находишься под моей защитой. На нём лежит печать Принадлежности, которую сможет считать любой маг и правоохранитель на улицах империи, а ещё оно… неважно.
Признаться, я не совсем поняла, что это сейчас было. Он пытался сказать что-то еще?..
– Просто считай, что в случае беды ты можешь продемонстрировать это кольцо в любом месте, куда бы тебя ни занесла судьба. Никто не посмеет тронуть тебя, зная, что ты собственность Седьмого принца империи.
– Собственность? – произнесла я и думала, что у меня вышло это совершенно спокойно. Будто бы мне все равно. Но стоило слову сорваться с губ, как голос почему-то дрогнул и стал выше на целый тон.
Айден стиснул зубы, не отводя от меня напряженного взгляда, но так и не поправился. Он сказал только то, что хотел сказать.
Я ведь аара, всего лишь служанка и любовница.
Однако, сделав вид, что ничего не заметила, я отвернулась, взглянув на красивый красный фонарь в резном абажуре, зажженный под потолком. И почти сразу продолжила разговор:
– А как насчёт кольца твоего брата? Я теперь и его собственность тоже? А скоро ещё стану собственностью вампирского княжича, правильно я понимаю?
Айден стиснул зубы и, не успела я договорить, рявкнул на всю комнату:
– Нет!
Мне даже послышался драконий рык.
Я быстро посмотрела на него, но он уже был совершенно спокоен. Только глаза бешено горели.
– Я не знаю, что задумал мой брат, – неторопливо проговорил дарк. – Но… стоит признать, прежде он не подставлял меня никогда. Не предавал. Кольцо, которое он тебе дал, тоже имеет печать Принадлежности. Это означает, что ты находишься под его защитой точно так же, как и под моей. С такими артефактами, если кто-то попробует причинить тебе зло, это будет означать официальный смертельный приговор. Или объявление войны, если рискнуть захочет официальное лицо.
– В свете всего сказанного, так здорово, что меня хотят отдать именно княжичу вампиров, – с нарочитым восторгом прокомментировала я, – ведь именно они те самые существа, которые уже давно мечтают развязать с вами войну!
Мне показалось, что в этот момент Седьмой принц слегка побледнел.
– Нет, – всё же ответил он через мгновение. – Этого не случится. У Детей Ночи и так есть прекрасный шанс начать войну, пока я лежу в коме. Нападение на наследника Шеллаэрде – чем не повод? Ведь я угрожал Ренвиэлю. Мог его убить. А если Кровавый Крестострел до сих пор не развернул военные действия, значит, князь преследует совершенно другую цель. И тогда, как бы это меня ни раздражало, защита Сирглинариона лишней не будет. Понять, что задумал Шестой принц, очень сложно, Селина. У него всегда есть что-то на уме. Так что я бы на твоём месте не пытался избавиться от колец. И остается только надеяться, что я прав…
Он нахмурился и сжал челюсти перед тем, как отвернуться.
– Что ж, хорошо, остался только Рейнвиэль, не так ли? – спросила я, пытаясь улыбнуться. На самом деле ни капли веселья не было у меня внутри. И совершенно не грела мысль о том, что я снова превращаюсь в пешку в чужой игре, на которую у всех вокруг слишком много планов. Кто-то мечтает вывести её с поля, кто-то – вернуть. Мне же хотелось дойти до конца доски, чтобы превратиться в ферзя всем назло.
– Я не знаю, для чего Сирглинарион предложил отдать тебя княжичу, – покачал головой Айдан и внезапно сел на постели рядом. Положил руку на моё плечо, а затем осторожно убрал волосы от лица. Так ласково и нежно, что у меня на долю секунды защемило сердце. Принц сдвинул брови, и на его лице проскочило совершенно явное чувство сожаления. Словно он и хотел бы что-то сделать, что-то изменить… но как это возможно, если на самом деле прямо сейчас он лежит в коме на собственной кровати?..
Из меня вдруг разом исчезла вся обида.
Я хотя бы имела призрачную тень свободы, хотя бы немного могла управлять своей жизнью. Айден же чувствовал себя беспомощнее куклы. И я поняла это вдруг настолько явно, что мне стало стыдно.
– Я надеюсь, что братья не согласятся, – продолжил он мрачно. – По закону они не имеют права это делать. В королевстве Огня повелитель – я. Вся власть принадлежит мне и моему будущему роду – роду Седьмого принца. Даже дофин империи не может распоряжаться здесь, – жестко проговорил он, а я услышала в его голосе нотки рычания. – Вот только… Я лежу в постели, словно живой труп.
Он резко встал и развернулся, отойдя прочь. А я только и смогла вскрикнуть:
– Айден, постой. – Протянула руку, чтобы схватить его, но не успела. – Я знаю, что ты помог бы мне, если бы сумел. Но я по крайней мере должна была рассказать тебе обо всём случившемся.
– Ты поступила правильно, – кивнул принц. – И хотел бы я сказать, чтобы ты делала так постоянно. Чтобы приносила мне свежие новости и сплетни, чтобы рассказывала обо всём, что происходит вокруг… чтобы приходила поцеловать меня, а я мог бы обнять тебя и спрятать ото всех в своих руках… – закончил он низко и неровно.
В этот момент, кажется, сердце у меня в груди перестало биться совсем.
Айден встал напротив огромного окна, с другой стороны которого начало появляться крохотное оранжевое солнце. Сейчас я видела широкую спину дарка, его длинные черные волосы, рассыпавшиеся по плечам. На прядях цвета воронова крыла играл рассвет, а мне стало ясно, что, скорее всего, в реальном мире тоже вот-вот наступит утро.
Вот только этот миг, в котором впервые, кажется, Айден сказал мне что-то настоящее, хотелось продлить до бесконечности.
– Селина, – начал принц медленно, и я почувствовала: то, что он скажет дальше, мне совершенно не понравится. Ведь это не нравилось и ему самому. – Если так получится, что ты окажешься во власти Ренвиэля, не спорь с ним.
– Что?.. – ахнула я, чувствуя, как будто сердце, болтающееся на верёвочке у меня в груди, вдруг оборвалось и упало.
А дальше принц начал говорить нечто уж совершенно ужасное.
– Ренвиэль Эстерийский – не маленький мальчик. Он княжич Шеллаэрде, наследник престола и официальный посол всего вампирского мира. Он единственный сын нынешнего Кровавого князя и будущий новый Кровавый князь. И при всем его высоком статусе можно сказать, что ему разрешено творить всё что вздумается. Наследников, а тем более единственных наследников престола обычно оберегают со всех сторон, не допускают их до самостоятельной жизни, не дают совершать ошибок или промахов. Но для Ренвиэля правил не существует и никогда не существовало. Он может явиться в Королевство Огня под прикрытием, нарушив все договоренности, может на месяц занять какой-нибудь людской бар вместе со своими верными приспешниками и наводить страх на всю округу. Несмотря на то, что официально вампирам это запрещено.
Я вспомнила тот первый день, когда мне не посчастливилось попасть в Новую Райялари. Вспомнила, как убегала из Логова Мотыльков и впервые увидела сквозь высокую стеклянную витрину красные глаза вампира.