Вот только сам Айден будто удивлённо опустил голову вниз, глядя, как из его живота торчит рукоять кинжала.
Он достал её настолько быстро, что движение руки едва ли можно было заметить в воздухе. Будто от длительности нахождения лезвия в теле что-то зависит… А ведь обычно было наоборот: если лезвие быстро вынуть, это может вызвать кровотечение и смерть…
Все это я понимала каким-то отстраненным умом, границей разума осознавая, что вообще происходит.
Ведь из раны на животе принца хлынула кровь вместе с едва заметным чёрным дымом…
– Проклятье… – тихо выдохнул дракон, бросил на меня короткий взгляд, словно прощаясь, и упал на пол замертво.
Я закричала.
В это время стены башни начали дрожать, с потолка посыпалась каменная крошка, а скудная мебель в помещении начала падать на пол.
– Скорее, мы должны убраться отсюда, – резко проговорил вампир, одну руку протянув ко мне, а другой закрывая полой разорванной рубашки развороченную грудь.
Его голубые глаза были на диво спокойны и мрачны, и в них, кажется, впервые не светился кровавый свет.
Но мне было все равно. Я ринулась к принцу, в ужасе думая о том, что он должен быть еще жив. Не мог же он умереть так быстро! Я обязана была его спасти!
Вот сейчас я перенесу нас обратно в зал Чертога Огня, а там ему уже помогут… Все будет хорошо!
– Не трогай его, ты ему не поможешь, – как-то спокойно, без злобы сказал Ренвиэль. – Черное золото уже у него в крови.
– Какое черное золото? Иди ты знаешь куда со своим черным золотом! – взвизгнула я, отталкивая его руку.
Башня снова дрогнула и начала осыпаться сильнее.
Ренвиэль осмотрелся по сторонам, сдвинув брови.
– Магия оракула угасла, и башня это чувствует. Вот-вот стены схлопнутся, и все здесь превратится в руины. Старуха славно защитила свой дом. Пойдем, – приказал он, схватив меня за руку.
И я поняла, что он вот-вот просто утащит меня силой, как в первый раз.
– НЕТ! – прорычала я, вставая с колен и стиснув кулаки.
Внутри меня все горело. Было так больно, словно это я горю, словно это меня сжигает то самое черное вампирское пламя с фиолетовыми отблесками. Причем изнутри…
И едва я выдохнула это слово, наполненное ядом и моей болью, как с рук полился оранжевый огонь. Он тут же окружил меня и Айдена метровой стеной, и, едва попытавшись пройти сквозь нее, Ренвиэль резко отступил назад.
На его ладони, что коснулась огня, остался багрово-красный ожог.
Несколько мгновений вампир смотрел на меня с другой стороны колдовской стены и молчал. Его длинные белые волосы, развевающиеся за спиной, как плащ, медленно уменьшились в размерах, снова став обычными, едва прикрывающими уши. Руки тоже приобрели нормальный вид.
Стены задрожали и треснули, а мы так и смотрели друг на друга сквозь огненную стену.
– Ты умрешь тут, – сказал вдруг вампир, и я заметила, как на его бледном невозмутимом лице проскользнула тень каких-то эмоций. Прежде такие ярко-алые губы сейчас были светлыми, почти обескровленными. И они вдруг сжались. А черные брови над пронзительными глазами едва ощутимо сдвинулись.
У меня не хватило сил ответить ему хоть что-нибудь. В конце концов, не он убил Айдена, а старуха, хотя именно его действия послужили спусковым механизмом для всех последующих событий. И все же… убил не он. Если бы не ведьма, Ренвиэль, скорее всего, сам бы сейчас был мертв.
Сдавленные рыдания застряли в горле и вот-вот грозили вырваться наружу. Я едва стояла на ногах. В глазах щипало, а весь окружающий мир подернулся мокрой рябью с отблесками огня.
Но молчание было достаточным ответом.
– Как знаешь, Селина, – сказал тогда вампир и, бросив на меня последний взгляд, отвернулся и превратился в облако черного дыма.
В тот же миг внутри этого облака раздалось хлопанье крыльев летучих мышей, стали видны маленькие черные тельца, и все это с молниеносной скоростью вылетело в окно комнаты.
А я осталась одна возле моего принца…
Упала на колени рядом, не зная, как поступить. Дрожащей рукой коснулась артерии на его шее, пытаясь нащупать пульс, ток крови.
Но его не было.
Мое заклятье по переносу нас в Чертог Огня тоже рассеялось, едва я потеряла контроль над собой, и теперь мы вдвоем находились в разрушающейся башне, отделенный от окружающего мира только стеной пламени, с которым я не знала, что делать.
Слезы застилали взгляд, но я из последних сил старалась не реветь. Стоит впасть в истерику, как мне однозначно не удастся выбраться отсюда и уж тем более вынести Айдена.
Но я не чувствовала биения его сердца, и это доводило меня до крайней степени отчаяния. Бледное лицо приобрело оттенок синевы, а рана от кинжала в боку стала пугающе-черной.
– Я должна что-то сделать, должна, – тихо шептала я, стараясь не допускать мысли о том, что все кончено. Это финал истории.
Моей, его – неважно.
В этот момент я вдруг поняла, что меня совершенно не пугает тот факт, что я нахожусь в обрушающейся комнате старой ведьмы и вот-вот мне на голову просто упадет кусок потолка весом в пару тонн. Меня не пугает то, что я никогда не вернусь в свой родной мир и прочая ерунда.
А вот смерть Айдена, дракона, который, по сути, совершенно чужой для меня, да и знакомы мы меньше месяца, вызывает у меня внутри ощущение локального конца света. Я испытывала почти физическую боль, когда смотрела в его красивое сильное лицо с волевым подбородком, ставшее мертвенно-бледным. В его закрытые глаза, которые еще пару минут назад пылали так ярко…
– Ты должен выжить, ты меня слышишь? – прошипела я, склонившись к принцу и зло взглянув в его безучастное лицо. Я схватила его за плечи и встряхнула. – Попробуй только оставить меня тут одну! Кто обещал мне, что я могу ему доверять? Разве можно тебе доверять, если ты способен бросить собственную аару в обрушающейся башне?
Айден не ответил.
В этот момент потолок раскололся надвое, и сверху совсем рядом с нами упал огромный каменный валун. С улицы начал раздаваться скрипучий грохот, как будто башня накренялась.
А я наконец осознала, что нам конец. Слезы беззвучно потекли по щекам, грудь дрожала от судорожного дыхания, которое бывает, когда плачешь.
Айден был мертв. А я вот-вот должна была оказаться погребенной под завалами вместе с ним.
Вот только в последний момент я повернула голову, чтобы еще раз коснуться руки принца, и заметила, как его пальцы медленно шевельнулись…
Очередной кусок стены с грохотом упал рядом, потолок окончательно раскололся надвое. Часть башни, в которой было расположено окно, начала наклоняться, а затем и вовсе посыпалась вниз.
У нас оставалось очень мало времени. Более того, я с трудом понимала, почему мы вообще до сих пор не похоронены под камнями.
Вот только ещё более явственно я понимала другое: у Айдена очень мало времени, ещё меньше, чем нам обоим выделила обрушающаяся башня.
Края раны в его боку стали черными, и дым, который в первый момент после удара повалил из тела, совершенно ясно давал понять: он действительно отравлен. Если в ближайшее время не принять противоядие, то всё будет напрасно. Если прямо сейчас я начну снова пытаться открыть пространственный переход, пока я буду совершенствовать собственные навыки, Айден просто умрет.
Чудом было уже то, что я видела, как шевелилась его рука! При этом я изо всех сил старалась верить, что мне это не показалось.
Грохот разрушающейся башни становился всё громче, а я никак не могла понять, что же мне делать. Возможно, все же было бы верным решением переместиться в Чертог Огня и переложить все заботы по лечению принца на его слуг, придворных медиков, очередных старейшин или кого-нибудь ещё.
Вот только я нутром чувствовала, что всё это не поможет! Словно где-то под рёбрами у меня росло холодное предчувствие. Тонкими щупальцами оно вгрызалось в мышцы, расползалось по мне, сковывая мысли липким страхом приближающейся смерти.
Поэтому вместо того, чтобы снова попытаться повторить эксплозию, я понадеялась, что моей чудом проснувшейся магии будут доступны и другие фокусы, кроме перемещений.
Наверняка для того, чтобы освоить магическую медицину, нужен особый навык, и делать это я не пыталась даже мысленно. Кроме того, очень трудно вылечить человека, внутри которого яд. Поэтому первоочередное и самое главное, что я должна была сейчас сделать, – это нейтрализовать отраву.
– Огонь, у меня есть огонь, – неровно проговорила я, лишь краем сознания замечая, как дрожит и срывается собственный голос. Оглянулась по сторонам, осматривая пламя, которое все еще окружало нас с принцем, и инстинктивно надеясь, что оно мне подчинится и в более тонкой работе.
Хотелось думать, что у меня нет другого выхода. У меня действительно не было! Вот только очень высокой была вероятность и того, что принятое мной сейчас решение окончательно убьет дарка.
Дрожащими кончиками пальцев я прикоснулась к чёрной ране, стараясь не смотреть в бледное лицо, не обращать внимания на абсолютно бездыханное тело. А затем представила, как с моих рук точно в тонкое отверстие от лезвия течет жидкий огонь. Я концентрировалась изо всех сил, не замечая, когда крупные куски камня от башни начали падать мне на спину и голову, когда из рассеченной кожи на лбу на лицо потекла кровь.
Я представляла, как пламя, проистекающее из моего тела, становится универсальным заклятием, выжигающим любой яд, но сохраняющим здоровые ткани. Не знала, насколько подобное вообще было реально. Понятия не имела, сработает ли. Ведь какой бы глупостью это все ни казалось мне, человеку из двадцать первого века, я пыталась играть по местным правилам. И хотя мне не была знакома ни одна магическая печать, я не знала принципов плетения волшебных рун, которые с помощью тысячи ворсинок-символов образуют "шкуры" колдовства, все равно надеялась. Мне оставалось лишь верить, что умение русалки ворожить без всего этого сложного набора инструментов поможет мне и здесь.
Кончики пальцев начало покалывать. А затем прямо на моих глазах образовалось несколько тоненьких струек оранжевого цвета. Они вспыхивали, распространяя вокруг пугающий свет и тепло, а затем стекали на обнаженный живот принца.