елая вечңость, я решила дать возможность Александре Щербаковой остаться в памяти людей светлым пятном, а не мутной кляксой.
— Когда я его получу? — выдохнула ещё порцию дыма.
— Сейчас, — докурил сигарету Дор, затушив окурок о ручку автомобиля. — Выходи из тела.
— Это обязательно? — до сих пор не понимала его лёгкости, с которой он говорил о смене тел.
— Α как ты собралась менять прошлое? Советами наставлять себя упрямую? — удивленно посмотрел Проводник, вкладывая в свой взгляд всё разочарование, которое испытывал в тот момент.
— П-ф-ф-ф-ф-ф! Хоть раз можно без этого тона? — сделала рукой витиеватый жест в воздухе. — Иначе я потребую… у кого там у вас требуют нового Проводника?
— Ха-ха-ха! — громко засмеялся Блондин. — Детка, давно меня так не смешили. Поверь, я привязан к тебе навечно! — подмигнул он.
Стараясь скорее от него избавиться, закрыла глаза, отталкивая тело и сразу оказываясь на улице. В это же мгновение Дор появился рядом со мной.
— В путь! — сказал он, погружая своё тело в мою сущность. — Джахроб! — выкрикнул Дор, и нас ослепила яркая вспышка света, которая погасла также быстро, как и появилась.
Всё это время я удивительным образом не отсоединялась от его тела, будто привязанная некими силами. Сразу после того, как исчез ослепляющий свет, эти силы ослабли, и я, как и все первые разы, когда пробовала погрузиться в кого-то, вывалилась на землю. Окружающий нас мир существенно отличался от того, который мы покинули. Не было ни снега, ни ветра, ни людей в депрессивной темной зимней одежде. Землю пригревали горячие лучи Солнца, листья на деревьях, словно тихим шепотом переговаривалась между собой, лаяли собаки и кричали дети. Мы находились у дома моих родителей.
— Как? — ошеломленно, прошептала. Я осматривалась по сторонам и не понимала, как такое возможно.
— Когда получишь тело, сможешь проворачивать это самостоятельно, — расстегивал пальто Блондин, стягивая его с плеч.
Дверь подъезда распахнулась и три девочки — подростка, весело смеясь, выбежали на улицу. Наверное, будь у меня плоть и кровь, я бы раскрыла рот от удивления и уже никогда не смогла его закрыть. Это я, четырнадцатилетняя, вместе с Ксюхой и школьной подругой Танькой, виляя задницами, удалялись от нас.
— Так и будешь смотреть? — усмехнулся Проводник.
Как завороженная я последовала за девочками. Мне не нужно было объяснять, что это за день и почему именно в нём мы оказались. На протяжении многих лет после я буду ругать себя за то, что должно произойти позже. И если хорошенько подумать, то именно с этого дня и началось моё гниение.
Пока подруги заходили в магазин, покупая газированную воду, пачку сигарет и три батончика Snickers, прокручивала все возможные варианты того, как можно повлиять на дальнейшее развитие событий.
— Дор, как я смогу что-то изменить? Даже если вселюсь в кого-то из своих подруг, то это ничего не поменяет, для меня не было авторитетов, — паника от того, что могу не успеть поменять ход событий накрыла меня.
— Α ты не рассматривала такую возможность, что можешь просто побыть в своем молоденьком и упругом теле? — засмеялся Блондин.
— Но…там ведь уже есть моя душа…
— Вот именно! Твоя! И тело твоё! Душе даже не придется впадать в спячку, просто после всего этого станет немного мудрее, чем была до этого момента. Ты просто войдёшь в своё тело, а когда вернёшься обратно твоя молодая сущность, займёт своё место, — объяснял Проводник как слабоумной.
Девочки пришли на городской пляж, на котором из года в год мы вялились, пытаясь заполучить золотистый загар. Заняли обычное место, которое почти полностью скрывалось кустами от посторонних глаз. Постелили плед и сняли одежду. Я смотрела на своё немного неуклюжее тело, скрытое лишь двумя полосками синей материи. Оно уже полностью сформировалось, но было гораздо круглее, чем то тело, с которым я распрощалась совсем недавно. Несмотря на практически полное отсутствие мышц, попка и ноги не выглядели дряблыми или, как мне тогда казалось, целлюлитными. Обыкновенное молодое тело девочки подростка.
Чувствуя приближение минуты икс, не дожидаясь подсказок, погрузилась в своё родное тело. Теплота и комфорт окруҗили сущность. Это был дом, несомненно. Но, к сожалению, взять и прожить всё заново, начиная с этого момента невозможно. Пусть скитаться по незнакомым носителям, оставляющим после себя некую пустоту, мерзко и даже тошнотворно, но лишать себя права на другие, незначительные ошибки, я не могла.
— Смотри, кто здесь! — намазывалась кремом для загара, Ксюха выглядывала из-за кустов, указывая на шумную компанию парней, которых было слышно даҗе в нашем укрытии.
— Давайте позовём к нам! — выглянула Танька, осматривая ребят.
— На фиг они нужны, — быстро закручивая флакончик с кремом, улеглась на плед Ксюха. — Пусть сами с собой там тусуются.
— Сань, скажи ей, чтобы не гундела. Ты же хочешь пообщаться с Илюхой?
Илюха… Его имя заставляло моё сердце быстрее биться и пробуждало бабочек в животе. Он был смуглым пловцом с шикарной фигурой и самыми прекрасными карими глазами, которые доводилось видеть за свои четырнадцать лет. В его присутствии я превращалась в хихикающую идиотку, пытающуюся привлечь его внимание такими поступками, которые никогда не позволила бы себе совершить, повзрослев на пару лет.
— Не сегодня, — спокойно ответила Таньке. Сейчас это решение далось легко, но в тот день я как ненормальная была готова на любые безумства, только бы он побыл рядом.
Подруги одновременно повернули головы в мою сторону, рассматривая как невменяемую.
— Ты, наверное, перегрелась, — спокойно заметили Танька. — Иди, охладись пока, а я всё сделаю за тебя.
— Стой! — только и успела выкрикнуть ей вслед.
Дальше всё было как в замедленной съемке, кадры которой тысячи раз прокручивались у меня в голове. Подруга вышла из нашего укрытия к группе ребят. Пока её не было, я лежала напряҗенная, как струна. В сопровождении мужского эскорта Танька возвращалась к нам, сияя как лампочка. Спустя годы, я анализировала эту ситуацию и поняла, что именно эта подруга подстрėкала меня на разные низкие поступки. Тогда мне казалось, что она хотела сделать меня круче, а на самом деле просто старалась выставить в глазах людей полнейшим ничтожеством, тем самым становясь лучше для окружающих за мой счёт.
Пятеро ребят расположились вплотную к нашему пледу, как и тринадцать лет назад. Илья лег на спину рядом со мной, подложив руку под голову.
— Как-то скучно сегодня, — повернулся на бок, окидывая моё тело взглядом.
— А по мне так вполне хороший день, — сказала, переворачиваясь на живот и отворачиваясь от своего собеседника.
— Не мог бы ты натереть мне спинку? — промурлыкала Танька, протягивая флакон с кремом одному из парней.
— Может тебе тоже надо чего-нибудь натереть? — усмехнулся Илья.
— Нет, спасибо, — такой дурой, какой я была в четырнадцать, никогда больше не буду.
Нет, сам факт того, что в тот день я позволила ему натирать ноги, спину, плечи и, перевернувшись на спину, грудь и разрешила даже залезть мне под купальник, не вызывал ужаса. Страшнее было то, что должно произойти позже. Но даже если бы я и хотела повторить массаж от парня, по которому сходила с ума тринадцать лет назад, то делать это прилюдно, больше не намеревалась.
— Ты сегодня какая-то холодная, — его пристальный взгляд прожигал мне спину.
— Я такая же, как и всегда. Ничего особенного не происходит.
— А, по — моему, другая, — он внимательно рассматривал меня.
— Знаешь, кто там загорает?! — крикнула Танька, пытаясь заставить меня встать и выглянуть на общий пляж.
Вот сейчас я совершенно точно должна была пустить сценарий по другому руслу. Всё тело напряглось, схватила за руку, лежащую рядом Ксюху, чтобы она оставалась на месте.
— Саша, смотри, это же скромница Терентьева! — продолжила воодушевленную речь Танька, подпрыгивая у кустов, тыкая рукой на многолюдный берег.
— Это та самая, которая пытается тебе во всём подражать? — снова повернулся ко мне Илья.
— И вовсе она не подражает мне, просто девочка еще не нашла себя, — осталась по — прежнему лежать на месте.
— Αга! Только везде таскается за тобой, красится как ты, покупает такие же шмотки, даже манеру разговаривать копирует! — не успокаивалась дура Танька. — Давай подшутим над ней? Она как раз одна, и, кажется, ещё нас не заметила!
Подстрекательница вцепилась в моё плечо, побуждая к активным действиям.
— Тань, успокойся, мне это неинтересно, — подруга действовала мне на нервы, и мой взгляд, видимо, всё ей объяснил.
— Как хочешь, — убрала она руки. — Но я, пожалуй, пойду и пообщаюсь с ней.
Она резко встала с покрывала и не спеша пошла к бедной девочке. Я присела, закрывшись рукой от солнца, и наблюдала за «подругой». Когда девочки появились в поле зрения, Танька мило улыбалась Лизе, так звали девочку, на которую я в то время направляла всю свою злость и стервозность.
— А у этой дуры неплохие сиськи, — прокомментировал один из друзей Ильи, понизив голос. — Я бы посмотрел на них поближе, — заржал этот идиот.
К его смеху присоединились все остальные. Память о том, как должны развиваться события, настойчиво подсовывала картинки.
Вместо Тани с Лизой шла я, уже изначально представляя, через что хочу пропустить её. Девочка рядом со мной широко улыбалась, предвкушая день в интересной компании. Мой настрой, в отличие от её намерений, был совершенно другим. Я хотела самоутвердиться за её счет. Да, именно так. Χотела показать, насколько эта несчастная девчонка, обделенная вниманием, ничтожна по сравнению со мной. Всё моё отношение к ней, начиная от показного раздражения — было фальшивкой. На самом деле мне дико льстило то, что она копирует меня. Это позволяло почувствовать себя настоящей звездой.
Достигнув нашего места, обратила внимание на то, как горят её глаза, а на щеках проступает краска при виде парней. Лиза — была очень скромной девочкой, на этом я и собиралась сыграть.