Соблазнив Александру в первую их встречу, он оставил в её теле собственное семя, крепнувшее внутри долгие месяцы после физической смерти девчонки. С самого её рождения Князь знал, что из всех, рожденных в миг падения звезды слияния миров, она та самая, способная подарить вечный баланс сил. Но лишь увидев, как эта сила пробивается в жизнь, удостоверился в истинности её кандидатуры. Только её душа способна породить жизнь из смерти и проложить дорогу небывалой мощи. Энергия внутри тела Александры впитывала в себя силу ее духа, укрепляясь на глазах. В момент, когда она начала разрывать плоть и приготовилась проникнуть во вселенную, пол священного зала покрыл белый туман.
— Что-то не так, — встрепенулся жрец, следящий как завороженный за появлением на свет сущности.
— Кто-то открыл проход в мир забвения!
Каждый мускул в теле Князя напрягся, приготовившись к незамедлительному действию. Но, взглянув на алтарь, понял, что все потерянно. Абсолютно темная энергия вырвалась на свободу, разрывая воздух. Душа Александры, предназначенная в качестве источника света для энергии баланса, покинула тело, утянутая в мир забвения до того, как успела передать свой свет. Энергия замерла под сводом зала, клубясь темной мглой. С каждым мгновением она разрасталась, становясь плотнее. Языки пламени резко встрепенулись, громко затрещав и погасли, оставив пещеру в абсолютной тьме. Ваал не отводил взгляда от разрастающейся силы тьмы, впитывающий в себя свет. Черное облако беспрестанно бурлило, адаптируясь к жизни. Ваал поднял руку, втягивая породившую силу, но облако не сдвинулось с места. Собрав всю свою мощь, он снова попробовал впитать тьму, поглощая её. Реагируя на постороннее вмешательство, сгусток энергии вдохнул в себя силу Князя, высасывал из него все, что тот вкладывал для подчинения облака. Засасывая тысячелетние силы и мудрость Ваала, оно увеличилось в размерах, отражая его удар. Чем сильнее Князь старался завладеть темной энергией, тем больше сил она у него забирала, разрастаясь и принимая более плотную консистенцию. Ваал чувствовал, как слабеет, невольңо отдавая силы темной материи. Понимая, что если не остановится, то потеряет собственную энергию и не сможет ничего предпринять, Князь отпустил облако, разрывая связь между ними. Напитавшись силой смерти и власти, темная энергия надулась до гигантских размеров. Потеряв источник тьмы, оно завертелось, стремительно покидая зал.
Ваал обессилено оперся на алтарь, принимая провал. Все время, потраченное на борьбу с порождением собственной тьмы, он не заметил, как густой белый туман наполнил пещеру, протягивая свои липкие щупальца к жрецам равновесия, одного за другим утягивая в мир забвения вслед за девчонкой.
Ρёв брогаса прогремел из-за стен святилища создателей, оповещая о нападении врага.
— Пришел апокалипсис, — нервно прошептал жрец, испуганно вжавшийся в стену позади алтаря. Ρасширенными от ужаса глазами он взирал на приближающиеся перья тумана.
Предстояла битва, которую он не мог проиграть. Протянул руку в сторону жреца, на расстоянии приподнимая того над полом. Кожа на лице демона вспузырилась, расползаясь, словно папиросная бумага, тлея изнутри.
— Нет, Χозяин! — истошно прокричал он.
Сквозь человеческое обличие вырвалась истинная сущность жреца, заревев зверем. Чешуйчатая кожа сгорала, обнажая плоть. Боль жреца восстанавливала силы Князя, растраченные на борьбу с темной материей. Ваал растягивал мучения демона, не позволяя тому быстро скончаться. Медленно он испепелял его кожный покров, пробираясь к органам и начиная их разрывать изнутри. Жрец бился в агонии, ослепнув от боли. Его нечеловеческий крик эхом отдавался от стен и тонул в белом тумане, щекотавшем кожу Князя. Вернув себе немного сил, Ваал разорвал сердце жреца, прекращая его мучения. Брогас трубил изо всей мочи. Кинув последний взгляд на пустое тело девчонки, понял, что потерял ее. Мысль, что вместо обретения желаемого покоя, она превратилась в заблудшую душу, проклятую на вечные скитания, пробудила раскаяние. Отказавшись от нее, он знал, ради чего лишается тепла, внезапно появившегося в его жизни в лице хрупкой строптивой души. Недели назад, когда он начал посылать ей камни на подносе с едой, уже тогда подсознательно не җелал отпускать её от себя. Сохранив их у себя, она напитывала их отголосками своей сущности, которые должны были помочь ей возродиться по окончанию ритуала. Даже небольшая вероятность того, что она все же смогла бы выполнить до конца пророчество, отдав всю сущность энергии равновесия, заставляла его надеяться такой итог. Он верил в силу её души, как и в её возвращение. В результате не осталось ничего, ни равновесия, ни Александры. Теперь гнев на себя, за то что отказался oт нее, и на того, кто это сделал, заполнил его, взывая к отмщению. Проклятый ублюдок Кронид поплатится за все содеянное.
— Я вернусь за тобой, — бросил последний взгляд на алтарь, перед тем, как перенестись за стены храма.
Шум корды окружил Князя со всех сторон. Готовясь к битве, легионы выстраивались в центуроны.
— Ваше Превосходство! — позвал Кроу, спешиваясь с коня.
— Ромуд Кроу, — поприветствовал Ваал.
— Кронид напал на центурон Рикорша, закрывающего доступ к священной горе. Остальная корда выстроилась согласно Вашему приказу!
— Хорошо.
— Что происходит? — Кроу озабоченно посмотрел на небо, покрытое плотными черными тучами, не пропускающими даже свет молний. — Кони не в себе.
— Кто-то открыл вход в мир забвения и выпустил темную материю, — не останавливаясь, Ваал направился к Морцефалу, беспокойно топчущемуся на месте.
Глаза коня горели красным, а из ноздрей шел горячий дым. Обычно предчувствуя битву и кровь, он пребывал в бурном состоянии, но сегодня это не походило на предвкушение. Морцефал будто пытался сбежать, то и дело поднимаясь на дыбы и громко ржа.
Ваал похлопал по спине черного, как вороново крыло, коня. Почувствовав Хозяина, животное присмирело, переминаясь с копыта на копыто, шумно фыркая.
— Ваши доспехи, Имперод! — поклонившись, протянул амуницию Князя воин.
— Твою мать! Думаешь, выходка Кронида? — Кроу процедил сквозь зубы имя врага, сплёвывая на землю.
— С его стороны очень умно отвлечь меня с помощью открытия прохода в мир забвения и выиграть немного времени для нападения, — быстро натягивал на себя рубашку и доспехи Князь. — В любом случае, проход я закрою, но позже. Пока он может послужить нам на пользу. Единственное, что совершенно никак нельзя исправить это тьму, поглощающую свет.
— Какие будут приказы? — нахмурился Кроу, осмысливая весь масштаб проблемы.
— Разбить ублюдка. С остальным будем разбираться после, — поднял руки вверх, позволяя солдату закрепить доспехи на нем. — Займи свою позицию, — запрыгнул на Морцефала, окидывая Кроу взглядом. — Действуем согласно плану.
— Есть! — склонил голову ромуд и быстрым твердым шагом, направился к своему коню.
Натянув вожжи, Князь пришпорил жеребца, отправляя его галопом вперед. Войско протянулось от горы до самого горизонта. Тьма не успела разрастить до размеров всего неба, оставляя впереди свет молний, но она стремительно росла, поглощая их огонь. Ваал знал, что ублюдок нападет сегодня, но никак не рассчитывал на уловку с открытием прохода в мир заблудших душ. У Кронида оказались лапы гораздо длиннее, чем он думал. Побег Александры и Дора разозлил его, позволив мобилизовать все силы.
Выскочив вперед корды, проехался вдоль первой линии воинов, зная, как важно для них видеть Имперода перед началом битвы. Обвел взглядом стройные ряды солдат, напряженно смотрящих вперед, в ожидании противника. Он чувствовал их боевой настрой. Каждый җдал пролития крови. Проезжая мимо, Князь ощущал преданность войска, как и готовность пойти на смерть ради своего Имперода.
Отдав слишком много сил в борьбе с тёмной материей, Ваал понимал, что эта битва может стать для него тяжелее, но и питаться энергией воинов не собирался, ведь именно от них зависела их победа. Ожидание врага граничило с нетерпением, поскольку лишь от смерти павших, он сможет восстановить собственные силы.
Конь ромуда Дамиара поравнялся с Морцефалом, подстраиваясь под его шаг. Обеспокоенное выражение лица герцога последнее время все реже покидало его.
— Докладываю обстановку! — сходу приступил к делу Дамиар. — Разведчик вернулся, докладывая о практически полном разгроме центурона ромуда Рикорша. Они отступают и ведут за собой войско Кронида.
— Какими силами он располагает?
— По нашим данным около четырех центуронов.
— У нас есть преимущество, — спокойно ответил Ваал, зная о численном превосходстве и о качестве подготовки своих воинов.
— Всего один центурон, а на его стороне несколько тэрбасов великанов. И не забывай о том, что часть из них небесные демоны.
— Я всегда помнил об этом. В любом случае, отсутствие военной дисциплины у воров и мошенников, что он призвал воевать, — наше преимущество.
Ваал остановился по самому центру первой линии, смотря вперед. Его не пугало войско ублюдка Кронида, как и сам сопливый выскочка. Конечно, он не станет недооценивать ум и боевые способности мальчишки, но и заранее выписывать проигрыш собственной корде не будет. Основная проблема висела прямо над головой Князя, и ему только предстояло понять, как следует с этим разбираться. Война — его стихия, и в данный момент он готовился окунуться в нее.
На горизонте показались воины, отступающие с передовой. Весьма поредевший центурон Рикорша представлял собой грустное зрелище. Тем не менее, даже раненные бойцы не теряли лица, не позволяя боли взять верх, и, что есть силы, бежали к своему войску. Никому не нравилось терять бойцов, но так было задумано с самого начала. Ваал не собирался бросать в бой сразу всю корду, заставив противника поверить в свое преимущество.
Следом за воинами Ваала показалось войско Кронида. Стрелы полетели в сторону Имперода.
— Живой щит! — выкрикнул Дамиар.
Воины из первой шеренги выставили щиты перед собой, тогда как сзади стоящие подняли щиты над головами вплотную друг к другу, не позволяя стрелам проникнуть за их защиту. Стрелы падали перед конями Ваала, Дамиара и ромуда Гастгорда, проткнув некоторых из возвращающихся бойцов, но, не задев стоящих позади Имперода, воткнулись в щиты. Ваал не шелохнулся, стоя на своем месте под градом стрел. Он смотрел как всадники, с копьями наперевес, неслись вперед с боевым кличем. Лица воинов Кронида искажала лютая ярость. Чувствуя их ненависть на расстоянии, он видел их уязвимость. Дожидаясь пока противник не окажется ближе, Князь не давал отмашку лучникам стрелять. Позволив ослепленным злостью вражеским воинам приблизиться на достаточное расстояние, махнул рукой, давая знак Бердису отдать приказ лучникам.