По позвоночнику Киры прошла дрожь. Она послушно пригубила.
— До дна.
На вкус питьё было хмельным, но куда крепче и грубее вина. Мешающее мысли, обостряющее ощущения… должно быть, подобное пили жрицы на древних обрядах, переходящих в оргии.
В оргии? Ну уж нет.
Но её уже выводили из склепа.
Ночь была прохладной, и Кира порадовалась, что на ней были согревающие чары. Тёмный Лорд не планировал дать ей замёрзнуть.
А потом она увидела алтарь.
Высокий, с раскинутыми вокруг него цепями, он словно идеально подходил для того, чтобы держать на нём обнажённую распятую девушку. Лучи магического круга, расходящиеся вокруг него, зловеще поблёскивали алым в полутьме.
Тёмный Лорд шагнул к алтарю первым. Обернулся к ней, и отсвет алого коснулся и его глаз.
Он положил руку на алтарь, и Кира открыла рот: вокруг загорались свечи. Огоньки, дарующие тепло и свет, делающие эту ночь таинственной и незнакомой.
И голос Тёмного Лорда.
— Вершины силы в шестнадцати полных шагах к северу, югу, востоку и западу, каждое место очерчено кругом свечей. Встаньте в свою вершину спиной к алтарю и не поворачивайтесь. Этьен, вам не нужно быть в ритуале, донор из вас никакой. — Тёмный Лорд не церемонился. — Но защитные руны вокруг алтаря будете чертить вы. Потом вы оставите нас наедине и не будете вмешиваться без необходимости. Обеспечьте нам безопасность.
— Разумеется, милорд.
— Начинайте.
Послышался шорох плащей, и люди Тёмного Лорда разошлись. Этьен склонился над каменным пятачком вокруг алтаря, и Кира вдруг вспомнила о видении из прошлого, где он сидел в той же позе.
Тёмный Лорд подхватил её на руки. Она ожидала, что алтарь окажется холодным, но Тёмный Лорд успел наложить согревающие чары. Он неожиданно осторожно уложил Киру на спину, и она оказалась распростёртой на камне, глядящей в звёздное небо.
Все её ощущения сделались вдвойне острыми и чёткими. Она чувствовала запах его кожи, его взгляд: голова кружилась от его желания, которое она тоже ощущала, от собственной бесстыдной наготы под готовым распахнуться плащом, хмеля, ослабевающей воли; Тёмный Лорд собирался что-то с ней сделать, и она до конца не понимала что…
Но она хотела быть тут, вдруг осознала Кира. Хотела быть распятой на алтаре в центре ритуального круга и хотела, чтобы мерзавец, опоивший Веронику и чуть не убивший её саму, ответил за свои прегрешения.
Её руки оказались разведёнными в стороны, и задрав голову, Кира увидела, как на её запястьях сомкнулись тяжёлые железные браслеты. Провернулся ключ.
Тёмный Лорд провёл рукой по внутренней стороне её ноги до колена, чувственно и мягко, и Кира вздрогнула, чуть не застонав: каждое прикосновение отзывалось в ней маленьким взрывом. Когда она почувствовала, как сильные руки разводят её ноги в стороны, Кира невольно дёрнулась, пытаясь сомкнуть их снова. Если бы он почувствовал её запах, если бы узнал, насколько она хочет его…
Но он не дал ей закрыться. Холодные пальцы обхватили лодыжки. Звякнула цепь. Снова стальные кольца, снова щелчок замка. всё. Теперь она была готова.
Ритуал с прикованной наложницей на алтаре начинался.
Тёмный Лорд вдруг резко выдохнул, словно понял что — то очень важное.
Кира прислушалась к себе. Она и впрямь ощутила какую-то странность, но не могла понять, в чём она.
Она покосилась на Этьена Дюпри, который чертил на каменном пятачке сложные знаки, сидя у алтаря спиной к ней.
— Какую руну мне взять следующей, милорд?
Кира попыталась посмотреть наверх, но увидела лишь знакомые руки.
— Этьен, — прозвучал насмешливый голос Тёмного Лорда, — будьте так добры, прочтите мне стишок-мнемонику о рунах. Тот, с третьего курса. Уверен, вы его распевали во всё горло, будучи адептом.
Ошарашенная пауза была ему ответом.
— Поверьте, я прошу вас не просто так. Я провожу важный, даже важнейший эксперимент. Не делайте этого. Произнесите любую другую фразу.
Пауза была совсем короткой: Этьен Дюпри доверял Тёмному Лорду безоговорочно.
— Ваше желание — закон для меня, — хрипло произнёс он.
Короткий смех.
— Очень, очень хорошо. Мисс Риаз, вы всё слышали?
Кира недоумённо подняла брови. А потом вспомнила видение из будущего. Видение, где Этьен пропел нужную строку, стоя именно там и именно тогда, где они и находились сейчас.
Вот только Тёмный Лорд изменил это будущее.
— Будущее меняется, — подтвердил Тёмный Лорд. — Что означает, что ваше видение ложно. Вы были уверены, что наш общий друг вернётся? Но у меня нет никакого желания его видеть. Какая жалость. Этьен, вы можете идти.
— Да, милорд.
Кира едва слышала удаляющиеся шаги Этьена Дюпри.
Видение с воздушным змеем могло не сбыться. Будущее, которое она видела, было хрупко, непостоянно. И если она ничего не сделает, оно так и не сбудется.
Кира подавила всхлип и сжала губы. Нет. Она не сдастся.
— Плачьте, если хочется, — бесстрастно сказал Тёмный Лорд. — В ритуал пойдут любые сильные эмоции. Страх и печаль — то же наслаждение, только с другим знаком.
Это значило и ещё одно. Что услышавший о своём будущем Тёмный Лорд никогда не будет обращаться с ней так же страшно и жестоко, как обращался с ней в далёком видении.
Он спас её от смертельного проклятия. Он не заставлял её лежать в распорках долгие часы, не угрожал ей кинжалом. Значило ли это, что Тёмный Лорд смягчился?
Да. Она была дорога ему. А возможно, и не просто дорога. Возможно, он даже начал испытывать к ней настоящее чувство, как бы он ни отрицал этого. Влечение, переходящее в страсть, переходящую… во что?
Но сейчас у Киры не было сил об этом думать.
Её собственное дыхание было хриплым и неровным. Она чувствовала себя пьяняще лёгкой
— и одновременно пылающей, неспособной оторваться от земли. Она желала, чтобы на ней лежал мужчина, утверждающий её несвободу. Показывающий, что она принадлежит ему одному.
И одновременно её пьянила вся эта ночь. На миг её коснулось сожаление, что незнакомцы в капюшонах не увидят страстного ритуала, когда она и Тёмный Лорд.
Кира почувствовала, как к лицу приливает краска. О чём она думает? Это не она, это эффект снадобья, это…
Она вдруг ощутила пальцы Тёмного Лорда на голени, его руку на железном браслете: на её виске появились капли пота, и Кира почти застонала, готовая выпрашивать новые и новые прикосновения.
— Что вы собираетесь со мной делать? — вырвалось у неё.
Вместо ответа Кире на глаза легла чёрная ткань. Мягко обхватив лицо, повязка полностью погасила зрение, и Кира почувствовала, что дрожит. В предвкушении? От желания, охватывающего её всё сильнее?
Шелест ткани. И спокойный голос Тёмного Лорда, произносящий магическую формулу тишины.
Кира узнала её, потому что больше не слышала ничего. И ничего не видела.
Мир свёлся к ощущению. К запахам, теплу собственного горячего дыхания, прикосновению обнажённой кожи к камню.
И знанию, что эту ночь она запомнит навечно.
Лёжа на алтаре, она представляла, что её будут ласкать его руки и губы в полной темноте. Знакомые. Цепи будут держать её руки и ноги, она не будет знать, не будет видеть; повязка на глазах не даст ей рассмотреть его лица.
Она сможет представлять на его месте незнакомца. Даже профессора.
Кира неслышно ахнула. Она вдруг поняла.
Что уже начала видеть в Тёмном Лорде отголоски профессора Деннета. Его характер, его привычки, даже сдержанная нежность — временами. Словно существовал незримый путь от Рональда Вейера к Дуайту Деннету, и Тёмный Лорд незаметно прошёл часть этого пути.
Очень важную часть.
Может быть, он всё-таки научится любить?
Но потом с неё слетел плащ, и все мысли вылетели у Киры из головы.
Она попыталась издать пересохшим горлом стон, но он получился едва слышным, а в следующую секунду её голос исчез, и его место заняло магическое безмолвие. Кира глубоко вздохнула, расслабляясь, отдаваясь магии. В эту минуту она принадлежала Тёмному Лорду, лишённая всего, скованная на его алтаре. На её горле был его ошейник, её обнажённое тело тоже было его собственностью — и сейчас, пока зелье кружило ей голову, Кира готова была отдать ему свою свободу на всю ночь. Покориться. Довериться.
Мигом позже она ощутила его. Первое прикосновение к её животу, за которым должна была последовать лавина. Прикосновение тонкой кисти, безупречно чётко вычерчивающей первую защитную руну.
Кира всё-таки застонала, пусть даже беззвучно: не могла не застонать. Чувственное действо; тонкие линии по уязвимой обнажённой коже, собственная беспомощность и открытость, удивительная нежность тонких волосков кисточки — она ожидала всего этого. Но не ожидала, что оно будет таким удивительным и таким пугающим. Что её тело, жаждущее страсти, получит её, распахнётся перед наслаждением, исходящим из его кисти,
— и это наслаждение раскроется на обнажённых боках, в тонкой штриховке под раскрытыми коленями, распустится диким цветком удовольствия на обнажённом плече.
Что наложение рун может быть таким…
… Волнующим.
Тонкие линии затейливой мозаикой коротких штрихов ласкали её тело, подчёркивая круглые очертания груди, тонкие жилки на кистях рук, плавный и острый изгиб низа живота между открытыми бёдрами.
Он учил её, осенило Киру. Учил ласкать не лаская. Учил рисовать любовь и вычерчивать тёмную чувственную страсть.
Нет, Тёмный Лорд не знал любви, она помнила это. Но то, что он делал с ней сейчас, умел только профессор Деннет. Никто не рисовал на ней любовь — до него.
Пытка изысканным наслаждением. Долгая, сумасшедшая, изматывающая, полная безумного удовольствия и доводящая до исступления пытка. Заставляющая её изнемогать под снадобьем, которое Тёмный Лорд заставил её выпить.
Кира дрожала, она уже дрожала всем телом, не сдерживаясь. Будь у неё голос, она просила бы, умоляла, чтобы он не останавливался. Она прошептала бы Тёмному Лорду в лицо, что она хочет именно его и именно сейчас, и он.