Ах, если бы в ту ночь она знала, с кем имеет дело! О Курте Рудолылтадте ей приходилось слышать немало – это имя было хорошо известно всей деловой Европе. И если хоть половина того, что о нем рассказывали, было правдой, никогда в жизни она не легла бы с ним в постель! Безжалостный, бездушный хищник, человек без сердца и совести, негодяй…
Негодяй, которого она так и не смогла забыть.
Но в следующий миг лицо Лорелеи снова окрасилось гневным румянцем. Так он решил ее унизить? Поиграть с ней, как кошка с мышью? Отлично, она докажет, что способна ему противостоять!
Лорелея улыбнулась и небрежным жестом сунула руки в карманы пиджака.
– Знаете, теперь, когда вы мне напомнили… В самом деле, кажется, я помню нашу встречу.
– Вот как? – Мм…
Она подавила искушение захлопать ресницами – вместо этого одарила Курта широкой сияющей улыбкой.
– К сожалению, не могу сказать с уверенностью. Знаете, я со столькими людьми встречаюсь, что трудно всех запомнить.
– В самом деле жаль.
– С другой стороны, если бы наше знакомство было чем-то примечательно, оно непременно сохранилось бы у меня в памяти, не так ли?
На щеке у Курта задергался мускул.
– Что ж, – мягко проговорил он, – возможно, я найду способ освежить вашу память.
Не недооценивай меня, а то пожалеешь, ясно говорили его холодные глаза.
Он прав. В самом деле, что это на нее нашло? Не стоит бросать вызов такому человеку, особенно если хочешь сохранить от него свою тайну. Все, что от нее требуется, – стиснуть зубы и вытерпеть один день. Завтра он получит «Дамское изящество» и улетит восвояси.
– Господи Боже! – вмешалась графиня. – Да что все это значит? Знакомы вы или нет?
Лорелея задержала дыхание. Теперь ход Курта – что скажет он? Несколько мгновений протекли томительно, как вечность. Наконец Курт улыбнулся и поднес морщинистую руку графини к своим губам.
– Мы встречались однажды, много лет назад. Боюсь, ваша внучка меня позабыла. Но я-то ее не забыл. Как можно забыть женщину, столь похожую на вас, графиня?
И графиня… покраснела. Лорелея в жизни не видела, чтобы ее бабушка как девчонка краснела от комплиментов! Да, этот мерзавец умеет обращаться с женщинами!
– Курт, вы очаровательны! Неудивительно, что о вас ходят такие пикантные слухи!
Он ухмыльнулся.
– В том, что вы обо мне слышали, нет ни слова правды. А вот то, о чем вы не слышали… О, это куда интереснее!
Графиня рассмеялась, а Лорелея с трудом удержалась от гримасы. Однако Курт, должно быть, догадался, о чем она думает, ибо послал ей улыбку, от которой у нее зачесались кулаки.
– Кофе и чай, пожалуйста! – объявил Пол, вплывая в комнату.
Очень вовремя! – сказала себе Лорелея и, вздохнув с облегчением, заняла себя ролью радушной хозяйки…
Когда Курт распрощался с женщинами, день уже клонился к вечеру.
Распрощался он вежливо, поцеловав обеим ручки. Правда, Лорелея попыталась руку выдернуть, но Курт крепко сжал ее хрупкие пальчики в своей руке, давая понять, что бороться с ним бесполезно.
Оказавшись на улице, он вздохнул с таким облегчением, словно вырвался из клетки.
Неудивительно, что графиня так рвется выдать внучку замуж! Старухе не только деньги нужны – ей нужен мужчина, который сумеет укротить эту дикую кошку!
Заранее жаль того дурака, который попадется в ее сети. А ведь какой-нибудь болван непременно западет на эти синие глазки и невинное личико. Что же с ним станется, когда бедняга поймет, что женился на несговорчивой упрямице с острым язычком… и склонностью к интрижкам на одну ночь?
Движением руки Курт отослал шофера. Голова у него гудела, ему хотелось пройтись и как следует все обдумать.
В этот час на улицах было шумно: гудели автомобили, по тротуарам торопливо пробирались пешеходы. Курт шел не спеша, наслаждаясь атмосферой английской столицы. Ему нравился Лондон – нравился, пожалуй, даже больше родной тихой Вены. Нравилась энергия этого города, его жизненная сила.
Энергия и жизненная сила… Эти слова подходят и к Лорелее. Именно это привлекло его в ней пять лет назад. На том чопорном банкете она выглядела странно и нелепо, словно вольная птица в клетке; в движениях ее читалось нетерпение, взгляд выдавал скуку.
А вот у него в объятиях ей скучать не пришлось!
Да и сегодня ей скучно не было, это уж точно. Сперва затеяла с ним словесный поединок, затем, сообразив, что в такой дуэли неизбежно проиграет, приложила все силы, чтобы вести себя цивилизованно. Однако ни вежливые слова, ни светские улыбки не помогли ей скрыть свои истинные чувства.
Лорелея Лоуренс его ненавидит.
В задумчивости Курт сошел с тротуара – и поспешно вернулся обратно, услышав предостерегающий гудок.
Удивительно, что эта гордая аристократка легла с мужчиной в постель, предварительно не выяснив его родословной. Но может быть… Что, если она все знала? Может, ей просто захотелось узнать, каково это – спать с плебеем?
Так или иначе, она ясно дала понять: для постельных забав Курт Рудольштадт хорош, для всего остального – плох. Черт побери, сегодня она едва не плевалась, на него глядя! Впрочем, смотрела она на него не часто. За кофе и двух слов ему не сказала, как ни старалась старая графиня вовлечь ее в беседу.
Сомнений нет: Лорелее он отвратителен и она даже не считает нужным это скрывать.
В отместку он вел себя так, словно ничего не замечал… но на самом деле – заметил, да еще как! Черт, как же она его разозлила! Неужели она воображает, что такое поведение сойдет ей с рук? Ну нет! Так обращаться с собой он не позволит! Такую клятву он дал себе в тот первый – и единственный – раз, когда женщине удалось его одурачить.
Сколько ему тогда было – семнадцать, восемнадцать? Стояло жаркое лето. Он подрядился строить виллы одному богачу. У богача была дочка. Неделю она наблюдала, как мускулистый парень в выцветших шортах, обливаясь потом под жарким летним солнцем, кладет из кирпичей стены, а потом начала его соблазнять…
Правду сказать, особо напрягаться ей не пришлось.
Он был неопытный юнец с горячей кровью, она – красива и искушена в любовных делах. Две недели они проводили ночи вместе, пока наконец он с идиотизмом, присущим молодости, не признался ей в любви.
Громкий заливистый хохот стал ему ответом.
– Любишь? – повторяла она. – Как ты сказал? Ты меня любишь? Это что же, теперь и я должна тебя полюбить?
И снова смеялась, смеялась и смеялась, как сумасшедшая…
Курт тряхнул головой и пошел быстрее.
Нет, он не позволит истории повториться! Сегодня он вел себя вежливо – ради графини. Но если Лорелея воображает, что ее надменность, ее колкие слова и ледяные взгляды сойдут ей с рук, что он позволит высокомерной аристократке глумиться над ним и попрекать его отсутствием голубой крови…
Не стоит ей забывать, что судьба фон Левенштейнов – в его руках. На ее стороне – прошлое, га его стороне – настоящее.
Курт остановился, и тут же к тротуару подкатил лимузин. Шофер не вышел – он хорошо знал, что хозяин не терпит низкопоклонства. Хотя сейчас Курт, пожалуй, не отказался бы увидеть, как фрейлейн Лорелея Лоуренс ползает перед ним на коленях. Или хотя бы делает глубокий реверанс.
Удивительно, как удалось ему сегодня сохранить самообладание?!
Сколько раз готов он был вскочить, схватить эту Снежную Королеву за плечи и крикнуть ей в лицо, что той ночью, черт побери, она смотрела на него, не кривясь от отвращения?! Сколько раз готов был прильнуть к ее холодно сжатым губам и отогреть их жарким поцелуем?! Но сдерживался, ибо понимал: не стоит овчинка выделки. Ему от Лорелеи ничего не нужно. Ни фирмы, от которой одни убытки, ни роскошного манящего тела, ни даже уважения – ничего.
Все, чего он хочет, – отомстить. Расплатиться по счетам, как говорят англичане. И завтра он это сделает.
Лимузин остановился у отеля, где Курт заказал себе номер – тот же номер, в котором провел ночь с Лорелеей пять лет назад.
– Мистер Рудольштадт, машина вам сегодня понадобится?
– Нет, Джон. Сегодня вы свободны.
– Значит, увидимся завтра утром. В семь часов, как всегда?
– Да.
Завтра утром, думал Курт, поднимаясь на лифте к себе в пентхауз, я вернусь в «Дамское изящество» и в тот самый миг, когда по закону фирма должна будет перейти в мои руки, объявлю графине, что не претендую ни на ее компанию, ни на руку ее внучки.
Будь я проклят, если отберу у старухи ее единственное достояние! Что же до брака с Лорелеей… Неужели графиня и вправду верит, что я пожертвую свободой, возможностью выбрать жену по своему желанию ради сомнительного удовольствия влиться в семейство фон Левенштейнов?
Курт избавился от пиджака и галстука и вошел в гостиную, на ходу расстегивая воротник сорочки.
Черт побери, неужели графиня принимает его за простачка? Да не будь у него денег, она бы и не взглянула в его сторону!
Курт бросил в бокал лед и налил себе на два пальца бурбона. Вкус этого напитка он оценил во время поездки в Америку, хотя старался не прибегать к нему слишком часто. В его деле важно иметь ясную голову. Кроме того, в детстве и юности он слишком часто видел, как губит людей спиртное. Однако сегодня стоит выпить. Выпить за завтрашний сюрприз для Лорелеи.
Он вышел на террасу. Внизу расстилался Гайд-парк – зеленый оазис среди суеты большого города. Курт поднес бокал к губам, сделал первый глоток и почувствовал, как виски согревает кровь.
Да, вот она, горькая правда: если бы состояние фон Левенштейнов осталось нетронутым, если бы он познакомился с Лорелеей, как знакомятся все люди, полюбил бы ее и попросил бы ее руки, старая графиня небо и землю перевернула бы, чтобы не допустить брака любимой внучки с ублюдком уличной шлюхи. А теперь пресмыкается перед ним и навязывает ему свою ненаглядную Лорелею. Все из-за тугого кошелька. Для таких людей, как фон Левенштейны, нет в жизни ничего важнее денег.
Курт поднес бокал к губам и нахмурился, обнаружив, что тот пуст. Вернувшись в гостиную, налил себе вторую порцию… затем третью…