— Да.
— Как часто тебе нужно его принимать?
— По понедельникам и четвергам. Но, кроме того, я каждый день принимаю много других лекарств, которые помогают мне расти и предотвращают накопление у меня фосфора и калия. Однако их нет со мной. У меня было их достаточно на время пребывания в лагере, но они закончились.
— Вот это да, — растерянно пробормотала Зои, а затем с восхищением добавила: — Ты действительно много знаешь о своих лекарствах.
— Моя мама учит меня всему этому, — сказала Софи.
— Сегодня четверг, — задумалась Зои. — Ты должна была бы принять Гербалину сегодня, я полагаю.
— Я пропустила уже понедельник, — сказала Софи, — но я не чувствую себя плохо, так что, возможно, мне не надо больше принимать его.
Зои подумала, что, может быть, так оно и есть.
— Вот что я тебе скажу, — произнесла она вслух. — Пойди воспользуйся туалетом во дворе и умойся водой из насоса, а я посмотрю, смогу ли я найти тебе цветок дерева мужества. Тогда ты сможешь взять его с собой, когда мы пойдем через лес.
— Но мне нужно поспать на нем, чтобы он подействовал.
Зои почувствовала, что начинает терять терпение.
— В таком случае ты можешь немного вздремнуть, прежде чем мы пойдем, — предложила она.
Очень немного вздремнуть, подумала она. Им нужно выходить как можно скорее, чтобы ей вернуться в хижину засветло.
Видно было, что Софи мучают сомнения.
— Хорошо, — согласилась она.
Зои оделась и вышла на поляну, где развела огонь и поставила кипятить воду в чайнике. Затем она вошла в лес. Утро было прекрасное, и лес принадлежал ей и птицам, но у нее было мало времени наслаждаться окружающей природой.
Лес был здесь таким густым, что цветущих растений было немного. Она собирала по одному от всего, что ей попадалось и что могло бы сойти за нужный цветок. Там были белые кружевные цветы в форме маленьких соцветий и большие пурпурные цветы, о которых она подумала, что это рододендроны. Маленькие голубые цветочки росли как сорняк под каким-то деревом, и только на одном участке, большие бутоны с семенами зелено-оранжево-розового цвета были разбросаны на земле. Она отнесла свой сбор на поляну, надеясь, что ей удалось найти хотя бы один цветок, который достаточно напоминал бы цветок с дерева мужества.
Когда она вернулась, Софи была еще в хижине. Она сидела на своем спальном ложе.
— Я побоялась идти в туалет во дворе одна, — призналась она.
— Ну, может быть, один из этих цветов поможет, — поднесла Зои к ней ладони, которые были покрыты цветами.
— Вот он, — обрадовалась Софи, протягивая руку к чашечке цветов с зелено-оранжево-розовыми семенами.
Она поцеловала его и положила под подушку, а Зои улыбнулась. Этот ребенок действительно был достоин обожания.
— Ты думаешь, что сможешь вздремнуть сразу после завтрака? — спросила Зои. — Ты уже и так достаточно спала.
— Думаю, что да, — сказала Софи, — Может быть, он сработает, если я просто прилягу на него ненадолго и не буду спать.
— Пойдем, — сказала Зои. — Я проведу тебя до туалета.
Софи застонала, когда ее перебинтованная нога опустилась на пол. Она мгновенно подняла ногу, как будто бы она наступила на пчелу, и Зои увидела, что нога опухла, а кожа вокруг повязки отекла. Проклятье! Как она сможет пройти через лес, если ее нога в таком ужасном состоянии?
— Нам придется объединить наши силы, чтобы найти решение этой проблемы, — проговорила Зои. — Придется стать кожевенниками, а попросту говоря — сапожниками.
— Я знаю, кто такие кожевенники. — Софи выглядела обиженной за то, что Зои посчитала нужным объяснить ей это слово. — Ну что ж, давай найдем решение за завтраком, — сказала она.
— Твоя одежда, наверное, уже высохла. Я принесу ее тебе и дам пару моего нательного белья. Оно будет слишком велико тебе, но это лучше, чем ничего.
— Ты не знаешь, где мой перочинный нож? — спросила Софи.
— Он был в кармане твоих шорт, — ответила Зои. — Я положила его на крыльце.
Зои вошла в гостиную, там она взяла с полки, сооруженной ею из ящиков и подгнившего полена, коробку с быстрорастворимой овсяной кашей. На поляне она разожгла костер, затем собрала одежду Софи, взяла ее нож с крыльца и принесла их в спальню.
Выйдя опять во двор, она приготовила овсяную кашу над огнем, а спустя мгновение Софи вышла из хижины и присоединилась к ней, усевшись на плоских камнях. Зои отлила немного овсяной каши в чашку и передала ее вместе с ложкой маленькой девочке.
— Твои родители в разводе, Софи? — спросила она за едой. — Ты говорила, что Лукас встречается с твоей мамой.
Софи кивнула:
— Ага. Мама встречается с Лукасом. Он живет в доме на деревьях.
— Не может быть, — удивилась Зои.
— Да, он действительно там живет. У него есть обычный дом, на земле, но он почти никогда им не пользуется. А у моего папы есть подруга по имени Паула, но на самом деле она с ним не живет.
— Ты с ними дружишь? С Лукасом и Паулой?
Софи опять кивнула:
— Ага, они действительно добры ко мне.
— А какая у тебя мама?
— О! — Софи опустила свою ложку в овсяную кашу. — Она замечательная, и она хорошо заботится обо мне. Когда-то, когда я была маленькой, она летала на вертолете, но сейчас она просто сидит дома со мной.
Хорошая мама, подумала Зои. Не такая, какой раньше была она сама.
— А твой папа?
— Он бухгалтер. Он имеет дело с деньгами.
Зои невольно опять улыбнулась: девочка говорила совсем как взрослая.
— В каком ты классе? — спросила она.
— Во втором. Я смогла ходить в школу с того времени, как стала принимать Гербалину. До этого женщина — домашний учитель — приходила к нам домой помочь мне со школьными предметами.
Софи была очень больна, догадалась Зои. Может быть, она и сейчас больна, так как у нее из живота выглядывал катетер.
— Как долго ты болеешь? — спросила она.
— С трех лет, но совсем плохо мне стало, когда мне исполнилось пять. Так что в любом случае я не ходила в школу больше двух недель.
— Тебе трудно, наверное, было с кем-либо подружиться?
— О, у меня были друзья в больнице. У меня также есть друзья в офисе доктора Шеффера и в моем отряде Брауни.
Лицо ее потемнело, и глаза наполнились слезами.
— Я думаю, что Холли умерла, — произнесла она, а Зои попыталась вспомнить, кто такая Холли.
— Ты имеешь в виду ту другую маленькую девочку, которая была с тобой в машине?
Софи кивнула, тяжело глотая.
— Я не знаю, как я выбралась, а она нет. Должно быть, она очень испугалась, когда на ней занялся огонь.
Зои пододвинулась к ней ближе и обняла ее.
— Я рада, что ты выбралась, Софи, — сказала она. — Тебе очень повезло. Нужно быть очень, очень смелой, чтобы выжить в лесу. Я доставлю тебя домой, дорогая, правдами и неправдами.
— Что это означает?
— Это просто такое выражение.
Софи опустила свою чашку.
— Мне хотелось бы теперь вздремнуть на цветке дерева мужества, — сказала она. — Когда я проснусь, мы отправимся в путь, хорошо?
— Тебе это не помешает, — сказала Зои. — Спи крепко.
Софи пошла в сторону хижины, а затем внезапно остановилась.
— Я так и не сходила в туалет, — сказала она. — Я совсем забыла.
Зои начала подниматься на ноги:
— Я отведу тебя.
— Нет, я сама смогу дойти, — посмотрела она туда, где за деревьями спрятался туалет, — если только ты будешь именно здесь.
— Я буду здесь, — пообещала Зои.
Она посидела еще немного на плоском камне, пытаясь придумать, из какого материала можно сделать Софи туфлю. Она принесла с собой три пары прогулочных туфлей и одну пару добротных туристических ботинок. Конечно же, размер ноги Софи был значительно меньшим, чем у нее, но из-за опухоли и повязки и если положить еще немного наполнителя, возможно, одна из прогулочных туфлей подойдет ей.
Зои несла чашки к насосу, когда услышала звук ломающихся ветвей сзади, в лесу. Выронив чашки, она бросилась к хижине и схватила свою винтовку, лежавшую у ступенек. Она подняла ее на уровень лица, и ее страх смешивался с облегчением по мере того, как шуршание становилось громче. Хорошо, если бы это искали Софи, подумала она. Тогда бы она изобразила, как всегда, женщину-гору, спасатели забрали бы Софи, и ей не пришлось бы идти через лес в обход десять миль. Более того, ей не пришлось бы волноваться о том, что Марти придет в хижину и не застанет ее там.
Она стояла, окаменев, с винтовкой, направленной в сторону звуков, когда увидела желтую одежду, мелькнувшую между деревьями. Внезапно из леса выскочила Марти и побежала к ней.
— Марти! — Зри положила винтовку на землю и пошла вперед, чтобы обнять свою дочь. — О, дорогая, ты смогла! — воскликнула она. — Как же ты исхудала!
— О Боже, мама, — прильнула Марти к ней. — Я была в лесу всю ночь. Никогда бы не подумала, что это произойдет. Это было ужасно. У меня не было фонарика или чего-то подобного. Тебе надо было оставить мне фонарик.
Фонарик! Конечно же. Как она об этом не подумала?!
— Ну, теперь ты здесь. Ты в безопасности. — Совсем недавно она говорила эти слова Софи, которая провела в лесу три ночи одна без фонарика. — Почему ты не потребовала, чтобы охранник выпустил тебя рано утром? Тогда бы ты смогла пройти через лес днем.
— Мне приходилось делать то, что он говорил, мама. Марти отстранилась от нее, глаза ее смотрели вниз, и она размахивала руками, когда говорила. Зои заметила, что та держала пистолет.
— Где ты взяла пистолет? — спросила она.
— Мне удалось забрать его у него, у Анжело, надзирателя, — сказала Марти, присаживаясь на один из плоских камней. — Ты привязала те голубые лоскуты ткани слишком туго, мама, — сказала она. — Мне потребовалась вечность, чтобы все их отвязать.
— Прости меня, — сказала Зои. — Мне хотелось быть уверенной в том, что они не слетят с веток.
— Они бы ни в коем случае не слетели, пока бы их кто-нибудь не развязал.
Марти оперлась головой о ладонь. Она выглядела очень изможденной, похудевшей и бледной, такой хрупкой, какой она выглядела к концу судебного процесса.