— Вы сказали, будто хорошо знаете господина Арьере…
— Ничего подобного я не говорил, — живо перебил её нахал. — Помнится, фраза звучала так: «Ваш супруг широко известен в определённых кругах» — или что-то похожее.
— Пусть так, — Тиль тщательно расправила муслиновые складки на коленях. — Вы не могли бы объяснить, что это за круги имеются в виду?
— Неужели это действительно необходимо? — доктор, и не глядя, прекрасно представила его ироничную усмешку. — Ваш супруг известный театрал и меценат. Понятно, что актёрки и всякие там музыканты его обожают. А Арьере щедро делится их благосклонностью с друзьями.
— Хотите сказать, что мой муж?! — возмутилась Тильда, да этим же возмущением и подавилась — слова, даже для неё чересчур вульгарные, не лезли из горла.
— Небо! Нет! — Хохотнул Арчер и получилось у него это на удивление гнусно. — Нет, он не зарабатывает на продаже женщин или чём-то подобном. Придёт же такое в голову! Впрочем, я давно убедился: чем благовоспитаннее дама, тем порочнее её фантазии. Господин Арьере просто часто устраивает весьма… хм!.. весёлые вечеринки. Но приглашает туда только… достойных людей.
Брюнет умудрился выговорить слово «весёлые» так, что Тильде мгновенно представилась разнузданная оргия. Вернее, не представилась, конечно, но подумалось именно о ней. Под «достойными» же Арчер явно подразумевал что-то своё, от достоинства весьма далёкое.
— Ну посудите сами, где искать развлечений какому-нибудь высокородному, а, соответственно, высокоморальному, господину? Не к шлюхам же идти, да и для здоровья такие вояжи опасны. Впрочем, иногда и для жизни тоже. Поэтому гостеприимство господина Арьере очень востребовано. Тем более что дам он подбирать умеет и слывёт ба-альшим знатоком женской красоты. Вы понимаете, на что я намекаю?
— О существовании у него любовниц я осведомлена, спасибо, — холодно ответила Тильда. — Не стоит тратить силы на ехидство. Постойте! Вы сказали, он устраивает… Но где?
— Уж, конечно, не у вас дома. У милейшего Амоса имеется прелестный особнячок в столичном пригороде. Желаете уточнить адрес?
— Желаю, — кивнула Тиль, понятия не имеющая, зачем ей это нужно.
Ну развлекается супруг и друзей развлекает. Так имеет на это полное право.
— Рад буду оказать вам столь незначительную услугу, — набалдашник трости, которой Арчер играл, поблёскивал, ловя солнечных зайчиков, отчего мерещилось, будто серебряный череп тоже ухмыляется. — Теперь моя очередь спрашивать. Что у вас стряслось? Нет, не так. Для экономии времени, уточню: кто у вас заболел, да ещё весьма серьёзно. Ведь настолько большие средства понадобились именно на лечение, верно? И не пытайтесь увильнуть. Если вы желаете в такой глуши скрыть визит врача, приглашайте его из столицы. А ещё лучше из-за границы. Ну и прячьте в подвале.
Пришлось Тиль спешно собирать в кулак все свои актёрские способности, потому как она любого вопроса ожидала, но не этого.
— Я понимаю, почему вы настаиваете на откровенности, но, поверьте, здоровье моих близких никакого отношения к нашему возможному партнерству не имеет, — ответила с достоинством. — И…
— Сплетни про вашего мужа к нашему партнёрству тоже никакого отношения не имеют, — на чужое достоинство Арчеру явно было начхать. — Впрочем, можете не отвечать, я понял. Смею предположить: дело в мужчине. То есть, это может быть либо ребёнок, про которого треплются в Арьергерде, либо ваш несостоявшийся жених, а ныне скромный родственник. Ставлю на второе, потому как в противном случае вы бы носились, будто курица с отрезанной головой. Так сколько вам нужно?
— На данный момент мне ничего от вас не нужно, — отрезала Тиль.
— Как недальновидно, — покачал головой брюнет. — Или ситуация не так критична, как мне показалось?
— Ситуация тут ни при чём. Просто, боюсь, цена за вашу помощь может выйти слишком высокой.
— Да бросьте вы! — ни с того ни с сего разозлился Арчер. — Не переоценивайте собственную добродетель, она мне ни к чему. Клянусь, затаскивать вас в постель я не собираюсь!
— Вот этого я опасаюсь меньше всего, — спокойно ответила Тильда.
— Ну а что же тогда?
— Не знаю. Это и пугает, — Арьере подняла голову, глядя на мужчину. — Хотели откровенности? Что ж, извольте. Мне кажется, вам нравится манипулировать людьми. Это позволяет чувствовать себя полноценным?
Арчер глянул исподлобья — злобно. Тиль даже примерещилось, что он сейчас ударит и не рукой, а той самой тростью. Но брюнет вдруг расхохотался, да ещё не сразу успокоиться сумел.
— Ну что ж, посмотрим, — пробормотал, наконец, утирая самые настоящие слёзы. — Всё на самом деле может оказаться забавным.
Тиль кивнула согласно, но добавлять ничего не стала, боясь пересолить. Потому как риск, конечно, дело благородное, но и про чувство меры забывать не стоит.
Вообще-то, Айда была туговата на ухо, но когда надо — вернее, когда не надо — приобретала поистине рысий слух. Вот и сейчас, хоть Тиль очень старательно мышкой прикинулась, старушка заявилась на кухню в самый неподходящий момент, когда Арьере свежую воду из ведра в таз переливала. А бадья не платок, её за спину не спрячешь. Оставалось только сделать вид, будто ничего такого не происходит. Потому Тильда улыбнулась приветливо, кивнула и даже ладошкой бы помахала, не будь у неё руки заняты.
К сожалению, на служанку такая доброжелательность впечатления не произвела — Айда недобро глянула из-под нависающей козырьком оборки чепца, дверь за собой решительно закрыла.
— Убрался этот-то, который высокородный? — поинтересовалась мрачно.
— Ну да, уехал. Обещал завтра с утра навестить.
— И чего ему спонадобилось? — ещё хмурнее спросила старуха.
— Если б знать, — легко пожала плечами Тиль, задвигая тяжеленное ведро под лавку. — Честно говоря, я так и не поняла, зачем он сегодня-то заявился. Но раз нравится, пусть ездит. Не отказывать же ему от дома? А где у нас чистый холст хранится?
— Чего это вы удумали? — подозрительно прищурилась Айда. — Пошто холст вдруг стребовался?
— Небо! Да ничего я не удумала. Всего лишь хочу Карта обтереть.
— «Не удумала» — говорит! — возмутилась служанка, с совсем не старушечьей силой отбирая у хозяйки полный таз, даже не заметив расплескавшуюся на каменный пол воду — вот как раскипятилась. — Виданное ли дело? Барышне за мужчиной ходить! И не ждите, не допущу сраму! Не дам!
— Какого сраму не допустишь? — осведомилась Тиль, выуживая из хлебной корзинки подсохшую булочку. — Насколько я знаю, ты в курсе, что мы с Картом…
— Знать не знаю и не желаю! — насупилась Айда, словно семейную реликвию прижимая таз к животу. — А тока не дело приличной барышне на мужиков в исподнем глядеть, вот как скажу!
— Так ты же сама велела рядом с его постелью сидеть, — напомнила Тиль, не без труда откусывая от сдобы.
— Сидеть — это одно. Одеяльце там подоткнуть, водицы дать, мух отогнать — вот правильно, — отрезала служанка. — А вы, госпожа, непотребство удумали.
— Так ведь нет ещё мух.
— А вы мне зубья не заговаривайте!
— Да ничего я не заговариваю! — Арьере швырнула надгрызенную булку обратно в корзину, отряхнув с пальцев остатки посыпки о подол. — Ты тоже с ума не сходи. Можно подумать, я никогда за больными не ухаживала.
— Это где ж вам довелось? — недоверчиво фыркнула старушка.
— Да была у меня… подруга, — Тильда аккуратно расправила складки салфетки, но не накрыла корзинку, а зачем-то принялась ткань треугольником складывать, — умерла прошлой осенью. У неё тоже… Она чахоткой болела.
— Кроме вас за ней некому присмотреть было? — обороты Айда сбавила, но позиций сдавать ещё не собиралась. — И чегой-то не припомню у вас никаких подружаек.
— Ну вот так получилось, — усмехнулась Арьере. — Нет, заботились о ней хорошо, сиделок наняли, дом сняли. Но ведь слуги близких не заменят.
— А вы, стал быть, ей самой близкой вышли?
— Думала, нет. Впрочем, на самом деле нет, — протянула Тиль, пытаясь сложить совсем уж маленький треугольник — ткань не поддавалась. — Просто когда Берри меня в пансионат отправил, отец Мими приказал ей со мной дружить. Помогать, объяснить, что правильно, что неправильно и всякое такое. Видимо, это дядина работа — заплатил или услугу оказал, а, может, припугнул. Наверное, думал, будто мне так легче станет. Ну а Мими меня мигом невзлюбила: наставницам жаловалась, девочкам всякие небылицы рассказывала, даже тетради мои портила, представляешь? Это она потом призналась. Затем, собственно, и позвала.
— Ну, бывает, — не слишком уверенно заметила Айда.
— А ещё ей Грег очень нравился. Мими говорила, что вот и есть её настоящая любовь. Вроде бы и он взаимностью отвечал.
— Этот шалопай-то? — хмыкнула старуха. — Да он мимо себя ни одной юбки не пропускал! Ещё совсем мальчонка, а туда же, на девок заглядывался!
— Ну, пусть так, — Тильда решительно расправила салфетку, накрыла корзину. — В общем, жрец ей сказал, что надо душу очистить. Вот она и очистила, рассказала, всё как было. Ну а я осталась, стыдным показалось её одну бросать. Только ни мне, ни ей от этого легче не стало. Почему так? Вроде бы правильно поступаешь, ради другого стараешься, а в конце концов выходит наоборот?
— Так поначалу-то у другого и надо спросить, мол: «Мил человек, а тебе оно надоть?» Вот как с ентой подружайкой и рыжим вашим или той же Мирой, будь она неладна. Ну, любишь ты мужика, из шкуры вон выпрыгиваешь, лишь бы сладко жилось, ребёночка родишь. И чего? И ничего. Ничегошеньки хорошего так-то не сладится.
— Ну, возможно, ты и права, — не стала спорить Тиль. — Но опыт-то ухода за больным у меня есть.
— Так то девка, а то мужик! — тут же всполошилась старуха, снова подхватывая таз, который было на стол поставила.
— А про дядю ты забыла? — усмехнулась Арьере и даже хотела язык показать, но вовремя передумала.
— И что с ним? — не впечатлилась старушка. — Жил, жил, да помер. Хотя люди разное болтают. — Айда опять таз отставила, наклонилась к Тиль доверительно, опершись о стол обеими ладонями. — Вы б мне, барышня, сказали на ушко. Вот ей-ей, далее меня не пойдёт. Как оно в самом-то деле, а?