— Совесть не позволит, общечеловеческая мораль полезла?
— Думайте, как считаете нужным, господин Арчер. Я не собираюсь ни объяснять, ни оправдывать свои принципы, — обозлилась Арьере.
— Не нужно огрызаться, — брюнет притормозил и эдак ненавязчиво, без всякого труда преодолев сопротивление Тиль, положил её руку себе на локоть. — А господином Арчером меня звать и впрямь не стоит.
— И кем же вы приходитесь Её Величеству? — со здоровой порцией яда осведомилась Тиль, безуспешно пытаясь высвободить ладонь.
— Двоюродным братом, — легкомысленно отозвался наглец, трепыханий доктора вроде как и не замечающий. — Так что, у меня есть некий весьма пышный титул, а вот фамилии нету. Впрочем, если вы желаете придерживаться официоза, то можете именовать меня «ваша милость».
— Кажется, ваша милость завралась, — согласилась Арьере.
— Ничуть. Собственно, это легко проверить, достаточно купить королевский ежегодник. Там пропечатан не только мой портрет, между нами, весьма дурной, но и дата рождения. Ну а теперь, когда степень моего величия оценена правильно, перейдём ко второму предложению. Сколько вы стоите, мистрис Крайт?
Тильда остановилась так резко, что даже гравий под туфлями скрипнул.
— Знаете, что я сейчас сделаю? — выпалила, задохнувшись возмущением. — Я… Да я просто в лицо вам плюну!
— Плюнете? Не пощёчину дадите? — серьёзно уточнил Арчер.
— Да вы и плевка не стоите!
— Очередное разочарование, — брюнет, как ни в чём не бывало, снова потянул Тильду вперёд. — Так и не удастся мне определить границу между вашей воспитанностью и врождённым темпераментом. Кстати, «плюнуть в лицо» звучит ужасно глупо. Тут уместнее слово «морда». Так что вас так возмутило? Моё откровенное предложение самой назначить цену?
— Да на что я вам сдалась?
— О, прихотливая женская логика! — тонко усмехнулся Арчер. — Когда не можешь сразу найти достойного ответа, переведи разговор на обсуждение собственной персоны — вот залог беспроигрышного диалога.
— Ну, знаете!
— Не знаю, — снова посерьёзнел наглец, остановился даже, преграждая Тильде путь, — и не понимаю, потому прошу объяснить. Вы говорили, что я вам не противен. Или лгали?
— Нет, не лгала, но…
— Так и думал. Впрочем, готов спорить на вот эту трость: я вызываю в вас сочувствие и даже жалость, не отрицайте.
— Да и не собираюсь, только…
- И порой я бываю даже симпатичен вам.
— Не так часто, но вы и впрямь…
— Так в чём дело? Неужели вы настолько влюблены в этого подкаблучника Крайта, что не способны оценить перспективы? Предпочитаете жить честной супругой офицеришки, но не блистать в полусвете?
Тиль даже уже и сообразила, как достойно ответить, но тут её такой смех разобрал, что она двух связных слов выдавить не смогла, а от посмурневшей, набыченной физиономии Арчера лишь веселее становилось. Арьере только и сумела, что отвернуться, да рукой прикрыться, чтобы вконец не оконфузиться.
— Что в моих словах вызвало столь бурную реакцию? — процедил брюнет, дождавшись, когда Тильда более-менее успокоится.
— В словах ничего, — пробормотала Арьере и, не выдержав, опять хихикнула, — Простите. А вот ваша невесть куда подевавшаяся прозорливость действительно рассмешила.
— И в чём же я не прав?
— Да во всём! Во-первых, мне, даме света, предлагать блистать в полусвете… — доктор развела руками. — Согласитесь, это, мягко говоря, не совсем логично. Перспективней оставаться госпожой Арьере, чем быть любовницей, пусть даже и самого Арчера.
— И впрямь, — в кой-то веке смутился брюнет.
Ну, или, по крайней мере, правдоподобно изобразил смущение.
— Во-вторых, я никак не смогу стать женой Карта.
— Это почему же?
— Хотя бы потому, что он не предлагал.
— Как же бравый полковник так опростоволосился?
— И не предложит, — Тиль развернулась и теперь уже по собственной воле пошла по дорожке. — Он завтра уезжает, возвращается на службу.
— Идиот, — вынес вердикт Арчер.
— Возможно. Но небо для него всегда стояло на первом месте. К сожалению, с мужчинами такое часто случается. Вы выбираете фетиш и всю свою жизнь ему посвящаете, чтобы в итоге… Не знаю, что там в итоге должно быть. Мне кажется, мало хорошего, а фетиш, в конце концов, вас предаёт. Правда, могу и ошибаться, я же всего лишь женщина.
— С чего вы сделали такие выводы? — негромко поинтересовался брюнет.
— Сужу, исходя из собственного опыта, — пожала плечами Тильда. — Папа жил своими изобретениями, дядя — идеей возвращения былого величия Крайтам, Карт — небом. Готова спорить, что ваш бог — это служба.
— А чего же хотите вы?
— Ну я женщина, существо примитивное. Мне подавай простые радости: семья, дети, дом. Красивый фарфор в буфете, горящий камин, тёплый плед. Или, вот, цветущая вишня, — Тиль потянулась, наклонила ветку, но цветы срывать не стала, подержала и отпустила дерево. — На счёт Карта вы тоже ошибаетесь, он совсем не подкаблучник.
— Вот по этому поводу позвольте мне остаться при своём мнении.
— Как вам угодно, господин Арчер, — мило улыбнулась Тиль, глянув через плечо. — Только вот с гиканьем голову дракону срубить, а потом принцессу из башни выпустить — это легко и почти не требует усилий. Ну, разве что ещё доспехи начистить нужно, да белому коню копыта надраить. А вот всю жизнь за спиной простоять, чтобы, если беда случится, поддержать, появиться, когда в тебе настоящая необходимость есть, гораздо сложнее. Я так не умею, Карт может, а вы?
— Ну хорошо, уговорили. Ваш Крайт не подкаблучник, а идеал мужчины, — буркнул Арчер.
— О, прихотливая мужская логика! — снова улыбнулась Тиль. — Когда не можешь сразу найти достойного ответа, согласись с оппонентом, но так, чтобы он понял, насколько неправ — вот залог беспроигрышного диалога.
— Желаете и дальше обсуждать достоинства великолепного господина Крайта? — выломил бровь брюнет.
— Нет, не желаю, — покачала головой Арьере. — Так вы нашли бумаги?
— Нашли, — кивнул брюнет. — Правда, секрета тайника так и не открыли, мои бравые молодцы просто камин по кирпичу разобрали.
— И что же? — поторопила Тиль, не слишком понимая, что сейчас чувствует.
— А ничего, архива там нет. И не было.
— Но вы сказали, что бумаги…
— Старый Крайт хранил в тайнике письма. Переписку с вашей матерью. Но, думаю, о её содержании вы предпочтёте не знать.
— Расскажите, — всё-таки попросила Тильда.
— Как хотите, — пожал плечами Арчер. — Судя по письмам, после переезда в колонии госпожа Крайт честно пыталась стать примерной женой. Даже дочь, то есть вас, родила. Тем более что муж ей ни в чём не отказывал, сумел обеспечить весьма достойную жизнь. Но чего-то ей недоставало.
— Любви, как я понимаю?
— Ох уж эти женщины, — совсем не ехидно, даже как-то грустно усмехнулся Арчер. — Видимо, всё тоже воспитание не позволило вашей матушке любовника завести, внимания супруга явно не хватало, а память об упоительной связи с Берри не желала оставлять.
— Прошу вас, вы всё же о моих родителях говорите.
— Действительно. Приношу свои извинения, — коротко поклонился брюнет. — В общем, через какое-то время госпожа Крайт и ваш дядюшка возобновили переписку. Вот и вышел эдакий роман в письмах, растянувшийся больше, чем на десять лет. В конце концов, они решили воссоединиться, и Жасмин уговорила мужа навестить родину.
Арчер замолчал, стряхнул с рукава невидимую соринку, без надобности галстук поправил.
— Договаривайте, — решила Тиль.
— Как угодно. Госпожа Крайт наняла чертёжника и сняла с некоторых бумаг мужа копии. Она собиралась бежать от супруга, продать документы и жить с Берри безбедно до глубокой старости в любви и счастье.
— А я? Что она собиралась со мной сделать?
— Оставить отцу, — жёстко, даже злобно ответил Арчер. — Не спрашивайте меня о мотивах такого решения, о них в письмах нет ни слова. Полагаю, что она думала о вашем благополучии. Что ждало здесь дочь женщины, бросившей мужа и живущей с его же родственником?
— И снова всё делается ради пользы близкого, — усмехнулась Арьере. — Действительно, почему мы так редко-то спрашиваем, что сам человек пользой считает? Вроде бы правильно поступаем, даже собой жертвуем, а всё равно выходит не складно. И жертву никто не оценивает, и благодарить вроде бы не за что. Ну почему так?
— Полагаю, это риторический вопрос, — отозвался брюнет, доставая из кармана пожелтевший, сломанный на углах конверт. — В тайнике было ещё одно письмо старика, оно адресовано вам. Признаюсь, с его содержанием я ознакомился. Но только я.
— Там указано, где дядя спрятал архив? — спросила Тиль, не торопясь забирать конверт.
— Нет, об этом Крайт не написал ни слова.
— Так где же бумаги?
— Понятия не имею, — пожал плечами Арчер. — Может, вы теперь найдёте способ, как связаться с ушедшими к Небу? Тогда и узнаем. А сейчас мне, пожалуй, пора откланяться. Думаю, говорить о том, что я всегда рад оказать вам любую услугу, излишне.
— Взаимно, — согласилась Тиль, всё-таки принимая письмо. — Позвольте последний вопрос: всё же, почему вы так настойчиво пытались навязать мне роль любовницы?
— Помнится, слова «любовница» я не произносил.
— Это не ответ.
— Это единственный ответ, который я могу дать. Всего хорошего, мистрис Крайт.
Арчер вежливо приподнял цилиндр, поклонился и направился к калитке, тихонько насвистывая незатейливую мелодийку.
Квартира, за десять лет так и не сумевшая стать домом, за последние несколько дней не изменилась ни на йоту. Вот только чувствовалась она совершенно иначе, привычного ощущения некомфорта не было. Хотя в прихожей совершенно по-прежнему жирно и тяжело пахло едой, лампы не горели, отчего в коридорах царил плотный сумрак, а горничная, принявшая пальто, не только губы поджала, но и позволила себе нахмуриться. На кирпичном лице без всякого труда читалось: возвращение блудной хозяйки её нисколько не радует.