— выявить позитивный потенциал человеческой цивилизации, способный при его разумной реализации сохранить все народы мира, дать импульс их всестороннему развитию;
— отразить желаемые для России (и для всего человечества) типы цивилизационного устройства, геополитическую конфигурацию мира и систему принципов поведения мирового сообщества;
— заявить о претензии России на роль Евразийского геополитического центра и о геополитических союзниках России, не называя конкретные страны и цивилизации, а ограничившись лишь принципами определения союзных сил и идейно-религиозных систем;
— предложить мировому сообществу собственное видение содержания и смысла человеческого бытия, роль и функции экономики и финансов как средства развития культуры, науки, образования, социальных коммуникаций, а не средства наживы и сверхобогащения;
— предложить миру систему международной безопасности, основанную на принципах межцивилизационного баланса сил, заложенных в обновленный Устав ООН, поощряющий развитие систем коллективной безопасности, исключение военных действий как средства разрешения споров и конфликтов.
Предлагая человечеству геополитический проект, Россия обязана изменить и свою сущностную стратегию, опять же на основе интеллекта и разума. В частности:
— разработать собственную геополитическую теорию XXI века (российские специалисты готовы ее разработать), где главными субъектами мировых процессов будут не отдельные государства, а цивилизации;
— инициировать формирование межцивилизационной общины в составе цивилизаций, несогласных с миропорядком «золотого миллиарда» (Россия, страны СНГ, Китай, исламский мир, Латинская Америка, ряд стран Западной Европы и Африки);
— способствовать развитию таких международных организаций, как ШОС, БРИКС, АСЕАН, налаживанию взаимодействия с ОИК, ЛАГ, Латинской Америкой;
— приступить к формирование новой международной финансовой системы (на первом этапе закрытой для доллара) на основе юаня, рубля, динара, акю;
— продвигать создание комплексной системы коллективной безопасности в формате взаимодействия ШОС, БРИКС, ОДКБ, АСЕАН;
— ускорить оформление членства в ШОС Индии, Ирана, Монголии, приглашение в качестве кандидатов Вьетнама, Афганистана, Пакистана; и других стран;
— разработать и внедрять проект четвертого геополитического пространства в составе: Россия (СНГ), Индия, Иран, Афганистан, возможно, Япония и другие страны;
— предложить модернизацию ООН и ее Совета Безопасности, перевод их деятельности на цивилизационный принцип (СБ ООН, постоянные представители от России (СНГ)# Китая, Индии, стран ислама, Латинской Америки, Африки, Японии, Европы, Северной Америки).
— активизировать объединение усилий в рамках СНГ (Евразийский союз), ШОС, БРИКС по отработке прорывных инновационных технологий, особенно в ядерной, нано-мо-лекулярных и иных областях, по разработке новых систем безопасности.
Процесс мироперестроения могут и должны организовать Россия, Индия и Китай. Три континентальные, самодостаточные державы, три цивилизации со своими духовными ценностями не испытывающие к друг друга антагонизма, вполне способны совместными усилиями начертать контуры нового мироустройства без гегемонии англо-американской военщины и глобального ростовщического, паразитирующего олигархата. Сегодня нет цивилизации, которая не испытывала бы, явно или тайно, ненависть к Западу. И Россия обязана возглавить этот процесс. Такова ее историческая и геополитическая судьба.
Источник: Глобальный конфликт, 24.10.2013
Будущее за Россией
«ЖУРНАЛИСТСКАЯ ПРАВДА»: Леонид Григорьевич, начнем с одного из основных вопросов сегодняшнего дня. Как бы вы могли оценить обороноспособность нашей страны?
Леонид ИВАШОВ: Говоря об обороноспособности страны, мы обычно имеем в виду две ее главные составляющие: вооруженные силы и оборонно-промышленный комплекс. Но существуют и другие ее элементы: например, оборонный потенциал страны может сильно дополнить внешнеполитическое искусство. Речь идет об использовании международно-правового поля, международных организаций, формировании военных и политических союзов, создании группировок для предотвращения чужих агрессивных действий. Важным элементом обороноспособности является и состояние науки — насколько она способна превосходить противника в исследованиях и разработке более перспективных систем вооружения сдерживающего типа и т. д.
Если же говорить о материальной стороне дела… Давайте представим большое современное здание, которое в течение 25 лет методично разрушают, порой выбивая из него несущие конструкции. Именно так обстоят дела с нашей обороноспособностью, и я бы не стал говорить о том, что она находится на высоком уровне. Техника, которая сегодня используется на учениях, а значит, и тактика ведения боевых действий являют собой образцы 70—80-х годов прошлого столетия. Конечно, с террористами мы воевать с ее помощью можем, а вот с серьезным противником — увы, нет.
Посмотрите, что сделали за последние годы с разведкой! По ней был нанесен сильнейший удар: не только штабные структуры, но и оперативный состав были сокращены, эффективные подразделения расформированы, и для их восстановления потребуются не только огромные финансы, но и время. А непродуманная и враждебная акция по реформированию организационной структуры вооруженных сил, когда уничтожались штабы военных округов и армий, привела к ликвидации узлов связи. В результате сегодня сложилась парадоксальная ситуация, когда Генштаб должен напрямую управлять оставшимися бригадами. О том, что сделано с военной наукой и образованием, вообще говорить страшно: они уничтожены. А без военной науки мечтать о победах можно только над противником, живущим в первой половине XX века.
Когда Дмитрий Рогозин был назначен курировать ОПК, у него была уверенность, что если президент выделит деньги, то армия быстро перейдет на новую технику. Со временем этой уверенности в рогозинских речах поубавилось. Приватизация и последующая разруха сломали ОПК как систему, в которую входили отраслевые НИИ, опытно-конструкторские бюро, экспериментальные производства, испытательные полигоны и т. д. И сегодня мы видим, что происходит с нашим самым перспективным оружием — ракетой «Булава», системой ГЛОНАСС. Если в советское время ОПК находился на уровне пятого технологического уклада, то сегодня болтается между третьим и четвертым.
— Вы заговорили о серьезном противнике. Насколько серьезно стоит рассматривать угрозу с Ближнего Востока1 Особенно в свете того, что мы можем наблюдать сегодня: переформатирования ближневосточного мира под влиянием ваххабитских проектов и неспособности Средней Азии и Закавказья сдерживать натиск радикальных исламистов.
— Характер и масштабы угроз, а также их актуальность сейчас даже выше, чем в период существования СССР. В те годы у нас был спокойным Север и более-менее спокойным Восток, главная угроза наблюдалась с Запада. Что мы имеем сегодня? Битва за Арктику обретает характер военно-стратегической операции — и ответом России на угрозу с Севера становятся попытки восстановить хоть какую-то мощь Северного флота. Мы видим нарастание угроз с Востока, со стороны Америки и Японии. Кроме того, мы не знаем, как поведет себя в будущем наш дружественный сосед Китай. Смею предположить, что если мы будем слабыми, то наши пустеющие территории «отвалятся» ему сами собой.
Усиливается и угроза с Юга. Турция, которая имеет самую мощную армию в составе НАТО после США, проявляет довольно агрессивное поведение в отношении Сирии, Ирана и России. Агрессивную активность и наглость являет миру Саудовское королевство. Радикально-исламистская угроза, направленная на данный момент против наших друзей, может в ближайшем будущем перекинуться и на Северный Кавказ. Не исключена возможность политической схватки по поводу российских «южных потоков» — произойдет это в случае ущемления наших экономических интересов.
Понятно, что на фоне возможных конфликтов НАТО, как инструмент защиты олигархических интересов Запада, обязательно вмешается — дай бог, чтобы не прямыми военными действиями. Особенно осложнится ситуация на южном и юго-западном стратегических направлениях, если Украину удастся оторвать от России и затащить в Евросоюз.
Противостоять же всему этому комплексу угроз мы так и не научились. И до сих пор все социальные, межрелигиозные и экономические угрозы мы пытаемся заткнуть солдатом или полицейским.
— А как было раньше? Не при СССР, а совсем недавно, в 90-е годы? Вы же присутствовали, например, на переговорах по Югославии. Как вела себя Россия тогда?
— Ельцину кто-то вбил в голову ложную геополитическую идею, будто наше благополучие лежит на Западе. Его мысль, высказанная в 1992 году, о том, что наша цель — встраивание в западное цивилизационное сообщество, преступна с геополитической точки зрения, ибо цивилизации-антиподы с различными системами ценностей не могут уживаться вместе. Они могут лишь сотрудничать и союзни-чать по взаимовыгодным аспектам политики. Ведь что означает встроиться в западную цивилизацию? Это значит отказаться от своей истории, самобытности, системы ценностей. Но эта идея крепко сидела в мозгу Бориса Николаевича, и когда встал вопрос о поддержке нашего исторического союзника, Югославии, Ельцин защищал ее только на словах. На деле же частенько самоустранялся. И тогда приходилось брать инициативу в свои руки.
Тогдашнего премьер-министра России Черномырдина американцы хорошо разыграли. Он в конце 90-х годов мечтал о президентстве, и на встрече с Альбертом Гором, куда «случайно» заехал Билл Клинтон, была достигнута договоренность, что американцы поддержат его кандидатуру на следующих выборах в России. По просьбе того же Клинтона Черномырдин вскоре был назначен спецпредставителем по Югославии и на этом посту делал все, чтобы понравиться США. Сыграл он и определенную роль в принятии американского плана урегулирования ситуации на югославском пространстве. По сути дела, он изменил существующей директиве президента РФ, в которой говорилось о необходимости добиваться немедленного прекращения боевых действий. Мне даже пришлось говорить Виктору Степановичу, что он изменяет не только национальным интересам России и предает сербов, но и не слушает своего президента. Получается, что его роль можно назвать провокаторской и предательской.