ой Аравии, а его уничтожение рассматривалось как пророческая миссия3.
Крушение коммунизма и пустая казна государства способствовали тем важным переменам, что произошли в 1990-х. Правительство Индии решило пойти на либерализацию индийской экономики, отказавшись от прежней практики экономического протекционизма. Программа «реформы» была призвана изменить политический и социальный ландшафт Индии до неузнаваемости. Общество, ориентированное на общину и семью, постепенно трансформировалось в общество, сфокусированное на индивиде. Большие семьи, состоявшие из нескольких поколений совместно живущих родственников, деливших ресурсы и доходы, распадались из-за всплеска миграции и роста потребительских настроений, требовавших более высоких доходов. Религиозные обряды и традиционные праздники переиначивались на западный лад и постепенно превращались в некие «маркетинговые события». На повестку дня вышло «потребление напоказ», и преуспевающий средний класс Индии охотно заимствовал разработанные на Западе банковские методы и торговые приемы.
В некоторых кругах, правда, выражалась тревога по поводу того, что, какая бы политическая группировка ни формировала правительство страны, это никоим образом не влияло на неуклонное движение Индии по пути в свободную рыночную экономику. По многим данным, хотя почти половина населения страны и извлекала пользу из этого экономического курса, процесс сопровождался ростом недовольства среди значительных слоев населения, оказавшихся на обочине магистрали экономического роста. Одной из групп, наиболее остро почувствовавших на себе последствия либерализации, стали мусульмане. К примеру, импорт шелка, особенно из Китая (разрушивший шелковую промышленность страны), и рост производства готовой одежды привели к сокращению рынка для продукции мусульманских портных и к значительным потерям рабочих мест4.
Вызванные реформой новое экономическое расслоение и неравенство оживили старые страхи и породили новые. В результате совокупного действия многих факторов: свирепого политиканства правых индуистов и реакций на него со стороны меньшинств, напряженности, связанной с развитием капитализма и свободного рынка, и разочарования некоторых слоев населения в демократии – в разных частях страны появилась категория недовольных граждан, ориентированных на ту или иную альтернативную идеологию. Среди разнообразных альтернативных идеологий самой распространенной был, вероятно, радикальный исламизм. Принимая все более ожесточенные и резкие формы, он, очевидно, находил благоприятный отклик у определенной части этих недовольных. С начала 1990-х годов исламский экстремизм уже не ограничивается террористическими операциями в Кашмире и не сводится к местным вспышкам насилия в малых городах. Он заметно растет и поднимает голову в крупных городских центрах страны, заявляя о себе как о новой и опасной дискурсивной практике постмодернистского толка.
Радикальный ислам – вовсе не феномен средневековья, не свойственная ему безыскусная простота. Это постмодернистская идеология, способная увлечь самые разные слои населения. Он пользуется современными средствами информации и коммуникативными площадками и позиционирует себя как альтернативную форму жизни, наиболее привлекательную для тех, кто недоволен существующей социальной реальностью. Данное критическое исследование радикального ислама постулирует два измерения проблемы, которые необходимо осознать как в Индии, так и в других странах, чтобы эффективно бороться с распространением этой опасной болезни.
Первое измерение связано с исследованием политических, экономических и социологических факторов, определяющих заботы и тревоги мусульман Индии и способствующих «уходу в исламизм» некоторых из них.
Итоги работы в этой важной области будут представлены далее наряду с исследованиями того, каким образом радикальный ислам и его адепты захватывают «медийные пространства». А это происходит либо путем насаждения через СМИ своих установок, либо в силу того, что сами СМИ не откликаются должным образом на тревоги и заботы мусульманской общины. Для выяснения контуров и содержания современного дискурса в мусульманском сообществе мы проанализируем некоторые влиятельные газеты на языке урду. Это будет сделано с помощью «медийного контент-анализа», параметры которого приведены в Приложении 1. Исходя из этой работы, мы обсудим далее некоторые возможные выводы, которые могут быть полезны при решении соответствующих проблем на уровне государства и гражданского общества.
Индия – страна, культурный, этнический и религиозный дух которой характеризуется огромным разнообразием и своеобразной «растворенностью» в обществе, и мусульмане Индии сыграли важную роль в формировании индийской идентичности. Составляя около 13,4% населения страны, мусульмане Индии являются сегодня третьей по величине мусульманской общиной в мире5. Хотя большинство мусульман Индии – сунниты, шиитская община страны является третьей по величине в мире6. И вопреки тому образу единого и однородного ислама, который превалирует на Западе, разнообразие исламских верований в Индии является как бы еще одним свидетельством внутренне присущего Индии культурного разнообразия. Уникальный характер ислама в Индии объясняется, вероятно, тем, что его распространение происходило своего рода «волнами» на протяжении многих веков. Хасан7 полагает, что ислам в Индии не сводим к какой-то единой социальной общности, неизменной и не изменяемой с течением истории. Мусульмане Индии адаптировались к стране и выработали собственные обычаи и нравы, прилаженные к социальной ткани Индии, в том числе и собственный вариант индуистской кастовой системы.
И в экономическом отношении среди мусульман Индии наблюдается большое разнообразие. Мусульманская община Индии выдвинула из своих рядов немало крупных фигур в промышленности, торговле и финансовом мире и внесла значительный вклад в экономический подъем Индии. Однако такие люди составляют лишь меньшинство среди мусульман. Огромное большинство индийских мусульман принадлежит к беднякам. Эти проблемы еще более осложняются социально-экономическими расколами внутри самой мусульманской общины. Как и в остальном мусульманском мире, в Индии по-прежнему имеют место конфликты между суннитами и шиитами. Кроме того, и среди суннитов существует глубокое идеологическое расхождение между школами «Деобанди» и «Барельви», социально-экономические кодексы которых не поддаются согласованию8.
Будем считать, что разнообразие и сложная структура мусульманской общины в Индии – факт твердо установленный. Но для более полного понимания современных тревог мусульман необходимо сказать и о том, как повлияли на мусульманскую мысль события предшествующих столетий, т.е. времен британской колонизации, независимости и раздела страны. Эти озабоченности по-прежнему сохраняют свое влияние.
До британского завоевания Индии мусульмане Индии никогда не рассматривали себя как меньшинство. Как свидетельствует М.Дж.Акбар9, до тех пор, пока мусульмане играли решающую роль в правящей элите нации, они не осознавали себя как меньшинство. В последующем, после провала восстания 1857 года, мусульмане Индии были вынуждены столкнуться с той неприятной реальностью, что в своей собственной стране они – меньшинство. Среднему мусульманину, стало быть, предстояло бороться за сохранение не только своей мусульманской идентичности, но и индийской. Для большинства индийских мусульман эта двойственность самосознания сохраняется по сей день, и в настоящее время эти две идентичности, кажется, состязаются и находятся почти на грани конфликта.
После объявления независимости и ужасов, связанных с разделом Индии, идентичность мусульман Индии претерпела драматические изменения. Отчасти это объяснялось тем, что Неру интерпретировал культуру Индии как нечто отличное от исламской культуры, подчеркивая ее многообразие при преобладании «индуистской» идентичности10, хотя при этом и употреблялось определение «индийская» культура. На глазах мусульман их культура и идентичность оказались под куполом культурного нарратива, в котором культура народных масс отождествлялась с такими индуистскими эпосами, как «Махабхарата» и «Рамаяна». Утверждают, что, поскольку Неру видел в исламе прежде всего религию, а не культуру, он тем самым стремился сузить границы самосознания мусульман11. Мусульмане в независимой Индии не могли, следовательно, рассматривать свою религию как часть нового культурного этоса и тем самым лишались немалой части своей идентичности.
Это важный аспект, отражающий существо сегодняшних озабоченностей индийских мусульман, который в определенном смысле выводит мусульманскую идентичность за рамки индийской парадигмы. Правда, либерально-светское устройство Индии способствует сохранению традиционного мусульманского этоса, что происходит, прежде всего, в силу должного уважения к принципам плюрализма и светскости. Но в течение двух последних десятилетий (из-за дробления избирательных мандатов и политики партийных коалиций) к этому все больше примешиваются и электоральные соображения. Во многих случаях голоса мусульман рассматриваются как решающий фактор для победы на выборах. В силу их солидарного голосования «единым блоком» мусульманская доля голосов – фактор весьма притягательный. Поэтому такое важное значение приобретает поддержание в общинах статусности роли главенствующих религиозных лидеров или старейшин. На этом строится и предотвращение каких-либо дискуссий и перемен во внутренних уставах мусульманской общины. Стараясь удержать за собой главенствующую позицию, «мулла» соответствующим образом толкует писания и историю. При этом зачастую жертвой становятся права и свободы.
Парадокс, таким образом, заключается в том, что либерально-светское политическое устройство Индии способствует в действительности укреплению декадентских и жестких норм, которые могли бы быть отброшены, если бы обществу позволили развиваться свободно. Обсуждение спорных вопросов, связанных с положением женщин, образованием, свободой и традицией, приглушается и не поощряется. Значительная часть населения Индии – ее мусульмане – живут в особом пространстве.