воим ответом – смиренным, но достойным. И Улугбек его отпустил. Автор упомянутой рукописи в связи с этим приводит слова Ходжи Ахрара о том, что именно за оскорбление шейха Улугбек претерпел многие неудачи и скоро был убит своим сыном.
19 Зотов О.В. Китай и Восточный Туркестан в XV и XVIII вв. М.: Наука, 1991. С. 147. См. также: Бартольд В.В. Улугбек и его время; Болдырев А.Н. Еще раз к вопросу о Ходже Ахраре // Духовенство и политическая жизнь на Ближнем и Среднем Востоке в период феодализма. М., 1985. С.47-63. – Болдырев отстаивает точку зрения, в соответствии с которой Ходжи Ахрар возмущал население против Тимуридов в Герате, обвиняя их в ереси и беззаконии. Именно такой взгляд на взаимоотношения Тимуридов с Ходжи Ахраром вызывает решительный протест современных почитателей духовного авторитета шейха.
20 Бартольд В.В. Улугбек и его время. С. 119-146.
21 Nizami K.A. The Naqshbandiyyah Order // World Spirituality. N.Y., 1991. Vol.20. P.173.
22 Семенов А.А. Шейбани-хан и завоевание им империи тимуридов // Материалы по истории казахских ханств XV – XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата: Наука, 1969. C. 50-53.
23 К истории аграрных отношений в Узбекистане XVI в. По материалам «Вакф-наме». Ташкент: Наука, 1966 (vostlit.info).
24 Ислам: Энциклопедический словарь. С. 187.
25 Саттар хан А., Зульфикар А. Отважный защитник веры шейх Сирхинди //
Ислам. 2004. № 1. С.30-32.
26 Там же.
27 Антонова К.А, Бонгард-Левин Г.М., Котовский Г.Г. История Индии. М.: Мысль, 1973 (historic.ru); Гаскойн Б. Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана. М.: Центрполиграф, 2003. С. 241-244.
28 Эта переписка хранится в Ташкенте и Санкт-Петербурге (См.: Воробьева С.Н. Нимб в могольской миниатюре. Научные сообщения Государственного музея Востока. М., 2002. Вып. XXV).
29 Ислам: Энциклопедический словарь. С. 85.
30 Ротарь И. Когда власть поддерживает поэтов и мистиков // НГ-религии.
7.11.2007. – К оценкам И.Ротаря касательно процессов в постсоветской Средней Азии, безусловно, стоит прислушаться, поскольку он является очень компетентным в этом вопросе экспертом.
31 Князев А. В краю умерших Будд // Правила игры (Алма-Ата). 2005. №6. Сентябрь.
32 Ганковский Ю.В., Гордон-Полонская Л.Н. История Пакистана. М., 1961. С.21-22.
33 Топычканов П. Деобанд с утра до вечера // Восточная коллекция. 2009. №1.
34 Там же.
35 Fathers M. At the Birthplace of the Taliban // Time Magazine. Sept. 21. 2001.
36 Рашид А. Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. М., 2003. С. 131.
37 Ганковский Ю.В., Гордон-Полонская Л.Н. Указ. соч. С.44-45.
38 Там же.
39 Рашид А. Указ. соч. С. 126 (ссылка на: Olsen A. Islam and Politics in Afganistan. L.: Curzon Press, 1995).
40 Князев А. «Партийное строительство» в Афганистане // Центральноазиатский толстый журнал (http://ctaj.elcat.kg).
41 Бабаджанов Б. «Таблиг» – политическая организация, цель которой – исламизация мира. Интервью сайту Fergana.ru от 13.02.2009.
42 Рашид А. Указ. соч. С.120.
43 Там же.
44www.naqshbandiaowaisiah.com
45www.owaisiah.com, www.naqshbandiaowaisiah.com
46 Khaled A. The Grand Deobandi Consensus // The Friday Times. Pakistan. Feb 4-10. 2000.
47 Базовый сайт Зульфикара Ахмада (Tasavvuf.org).
48 Бенси Дж. Откуда взялись талибы? // НГ-религии. 19.06.2002. – Джованни Бенси – политический обозреватель Радио «Свобода» с более чем 30-летним стажем. Родился в 1938 году. Учился в Русской коллегии при Ватикане (иначе Руссикум – Pontifio Collegio Russo di S.Teresa del Bambin Gesni). Отказался от поприща священника, но, по его собственным словам, остался в контакте с Ватиканом, продолжал и дальше работать в церковных или околоцерковных организациях. Параллельно с работой на Радио «Свобода» – сотрудник итальянской национальной католической газеты «L'Italia», позднее переименованной в «L'Avenire». – См. также: Абдусамадов С. Миссия и путь школы Деобанд // islam.ru; Рашид А. Указ. соч.
49 Рашид А. Указ. соч. С.129.
50 Там же.
51 По другим данным, мулла Омар обучался в Кандагаре, а заканчивал обучение в Хаккании. На этот счет существует несколько версий (Пахомов Е. Вся власть студентам! // Итоги. №25. 19.06.2000).
52 Рашид А. Указ. соч. С.130.
53 Бенси Дж. Указ. соч.
54 Khaled A. Op. cit.
55 Рашид А. Указ. соч. С.128
56 Fathers M. Op. cit.
57 Бабаджанов Б. Указ. соч.
58 Плешов О.В. Ислам, исламизм и номинальная демократия в Пакистане. М., 2003.
59 Бабаджанов Б. Указ. соч.
60 Рашид А.Указ. соч. С.270.
61 Шохуморов С. Афганские талибы и Пакистан: от союза к разногласиям //Сайт Московского центра Карнеги (www.carnegie.ru).
62 Cordovez D., Harrison S.S. Out of Afghanistan: The Inside Story of the Soviet Withdrawal. N.Y., 1995. Р. 63.
РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В БАНГЛАДЕШ, НЕПАЛЕ И НА МАЛЬДИВСКИХ ОСТРОВАХ
Индранил Банерджи - Исполнительный директор Фонда SAPRA India
Несмотря на то, что в течение прошлого столетия в Южной Азии возникло несколько самостоятельных национальных государств, данный регион остается гораздо более интегрированным, чем это принято считать. Враждебность и подозрительность в отношениях между странами Южной Азии подтолкнули к возведению жестких границ во имя соблюдения интересов безопасности. Тем не менее в регионе сохраняются нелегальные миграционные потоки, осуществляется контрабанда наркотиков и оружия. Происходит взаимопроникновение идей. Народы Южной Азии, имеющие много различий, связаны общей историей, географическим положением, традициями и религией.
С другой стороны, ученые и эксперты в области безопасности склонны рассматривать каждое государство Южной Азии в отдельности, концентрируя внимание лишь на их особенностях, имеющих отношение к региональной безопасности. При этом игнорируется наличие прочных связей между различными акторами в регионе. Упуская из рассмотрения внутрирегиональные связи, аналитики зачастую оказываются не в состоянии оценить в полном объеме проблему радикального ислама в регионе. В результате общее представление о ситуации в Южной Азии получается неполным.
Вопреки предположениям некоторых современных исследователей о том, что феномен исламского джихада в Южной Азии с центром в Пакистане и Афганистане возник сравнительно недавно (с начала противостояния в Афганистане США и СССР), история подсказывает, что на самом деле корни ваххабитского джихада следует искать в Восточной Бенгалии XIX века. Несколько проваххабистски настроенных мулл Восточной Бенгалии (нынешняя Бангладеш) и Верхней Индии объединились с целью возродить мусульманское правление в Индии. Их джихад был направлен против британцев, индусов и сикхов. Всплеск активности «фанатиков Индостана» (так британские власти называли одержимых религиозными чувствами мятежников, выступавших против их правления) положил начало войне на северо-западных границах Индии и жестокому подавлению ваххабитов во всей Британской Индии. Идеи «фанатиков Индостана» вдохновили ваххабитов в других частях мусульманского мира. Сегодня Талибан и «Аль-Каида» используют афганские и пакистанские племена, чтобы вести джихад против США и их союзников, в том числе против самого Пакистана. В XIX столетии точно такую же роль играли «фанатики Индостана». Изменились времена, но не ситуация в целом, не линии связей и не идеологическая рамка, возникшие в первой половине XIX века.
Анализ современного состояния радикального ислама в южноазиатских странах – Бангладеш, Непале, Мальдивской Республике – свидетельствует, что традиционные модели джихада не изменились. Точно так же, как и его движущие силы и организационные структуры. Бангладеш, Непал и Мальдивы – самые слабые государства в Южной Азии. Это три наиболее уязвимых звена в системе безопасности региона. И все они находятся под давлением разнонаправленных сил: с одной стороны, это напор ваххабитского радикализма, с другой, – попытки Индии сдержать его наступление. Воздействию радикальных тенденций сильнее подвержена Бангладеш, в то время как на Мальдивах подобное влияние ощущается в меньшей степени. Однако все три государства представляют собой плацдарм для сил радикального ислама, угрожающего, в конечном счете, завоевать весь субконтинент.
На потенциальную угрозу, которая исходит отсюда, часто не обращают внимания из-за относительно небольшого размера указанных стран и степени их влияния на региональную геополитическую ситуацию. Однако невозможно правильно оценить угрозу безопасности Южной Азии, не принимая во внимание риск возникновения такой угрозы, прежде всего, в этих критически важных зонах региона.
В докладе исследуются отдельные традиционные черты радикального ислама в трех названных странах и предпринимается попытка оценить его влияние на региональную безопасность в Южной Азии.
В исламе, как и в некоторых других религиях, всегда существовала значительная напряженность между светскими правителями и религиозными лидерами1. В исламских сообществах халиф, султан или шейх, как правило, царствовали на протяжении длительного времени. Религиозные восстания и политические перевороты, вдохновляемые и возглавляемые улемами (духовенством), победу праздновали чаще всего недолго. Порой духовные лица бросали вызов в том числе и мусульманским правителям. В период до раздела Индии так называемые мусульманские «реформаторы» были движущей силой непрерывных бунтов против немусульманских правительств с целью воз