Я выразительно ткнула пальцем в свой халат, из-под которого выглядывали полосатая футболка и легинсы с Мстителями.
– Кто я такая, чтобы тебя судить? Будь моя воля, я бы всю жизнь ходила в пижаме.
Пропустив Аледа в дом, я закрыла дверь. Он потоптался в прихожей, потом оглянулся и посмотрел на меня.
– А как мама отнеслась к тому, что ты ушел из дома посреди ночи? – спросила я.
– Возможно, я вылез в окно, и она ни о чем не знает.
– Как банально, – хмыкнула я.
Алед улыбнулся.
– Ну что… Конспекты? – Он протянул мне папку. – Я принес свои записи с прошлого года.
– Я думала, ты их сжег или что-то вроде того.
– Я слишком много сил на них потратил, чтобы сжечь.
Следующий час мы провели в гостиной. Мама приготовила нам горячий шоколад, пока Алед тихим голосом рассказывал мне о логарифмах и функциях, о том, какие вопросы могут еще возникнуть и как на них отвечать.
Для стеснительного парня у него был поразительный талант объяснять сложные предметы. Алед разбирал тему шаг за шагом и переходил к следующему пункту, только убедившись, что мы проработали примеры заданий к предыдущему. Я бы на его месте тараторила без передышки, пока не упала замертво, поэтому меня такой подход к делу глубоко впечатлил.
И когда мы закончили, я почувствовала, что все будет хорошо.
– Ты буквально спас мне жизнь, – сказала я, провожая Аледа к выходу.
Он выглядел слегка уставшим, и глаза у него немного слезились.
– Ты преувеличиваешь, – сказал он со смешком и убрал прядь волос за ухо. – Но надеюсь, я сумел помочь.
Я едва не выпалила, что он сделал даже больше, но сдержалась – не хотела его смущать.
Только стоя у двери, я поняла, на что Алед ради меня пошел. Встал посреди ночи, прямо в пижаме вылез в окно и час разбирал со мной тему по математике. А ведь мы до этого всего раз толком общались. Зачем кому-нибудь жертвовать сном и своим временем ради практически чужого человека? Тем более ради меня?
– Я должна тебе кое-что сказать, – пробормотала я, собравшись с духом. – Только боюсь.
Алед слегка побледнел.
– Что сказать? – нервно спросил он.
Я глубоко вздохнула.
– Я – Тулуз. Тулуз из твиттера и тамблера. Художница, которой ты писал по поводу фан-арта.
Повисла долгая пауза.
– Это же неправда? – наконец нарушил молчание Алед. – Ты ведь шутишь? Тебя Дэн, то есть Дэниел, подговорил?
– Нет, я… Понимаю, это звучит как полный бред, но я не знаю, как еще объяснить. Когда ты сказал, что «Город Юниверс» – твой подкаст, я… Я чуть с ума не сошла от радости. Я сразу собиралась во всем признаться, но понятия не имела, как ты отреагируешь. И мне не хотелось, чтобы ты меня возненавидел.
– То есть все это из-за того, что я создал «Город Юниверс», – перебил меня Алед. – Твой любимый подкаст на ютьюбе.
– Ага.
– Ну… Ладно. – Он опустил глаза, словно вдруг страшно заинтересовался своими носками. Вид у него сделался понурый. А потом спросил едва слышно: – Получается… Ты просто притворялась, что тебе со мной интересно? В смысле… Ты только поэтому помогла мне добраться до дома?.. И про джемпер с бургерами и все остальное специально придумала?.. И с математикой попросила помочь… Все это ради того, чтобы подружиться с создателем любимого подкаста и… ну, не знаю… получить доступ к спойлерам или?..
– Что? Нет! – Я замотала головой. – Клянусь, я ни о чем тебе не врала.
– Тогда я не понимаю, почему ты со мной общалась, – сказал он. И добавил: – Я же ничего из себя не представляю.
А я одновременно с ним выпалила:
– Потому что ты классный.
Мы посмотрели друг на друга, Алед тихо рассмеялся и покачал головой.
– Странно все это.
– Точно…
– Просто трудно поверить, что все вот так совпало. Как такое могло случиться? Мы живем друг напротив друга. У нас схожие вкусы в одежде.
Я кивнула.
– Ты староста в старшей школе, но при этом рисуешь фан-арт, – продолжил перечислять он. Я снова кивнула и подавила желание извиниться. – Кроме меня никто об этом не знает? – спросил Алед.
Я кивнула в третий раз. В эту секунду Алед понимал меня, как никто другой. Кажется, он почувствовал то же самое.
– Ладно, – сказал он наконец и наклонился, чтобы обуться.
Я смотрела, как он зашнуровывает кеды.
– Если ты не хочешь, чтобы я этим занималась, я не буду, – тихо проговорила я. – Если тебе неудобно или…
Алед одернул рукава.
– О чем ты говоришь? – нахмурился он.
– Если ты не хочешь, чтобы я работала над иллюстрациями к «Городу Юниверс»… Мы можем просто больше не встречаться, а ты выберешь кого-нибудь, кого не знаешь. Я не против.
Глаза Аледа расширились.
– Но я не хочу, чтобы мы больше не встречались. – Он тряхнул головой. – И буду только рад, если ты займешься иллюстрациями.
И я поверила ему. Поверила всем сердцем, что он правда этого хочет.
– Точно? – на всякий случай спросила я. – Честное слово, я не буду возражать, если ты…
– Точно! – перебил меня Алед.
Я честно попыталась сдержать довольную ухмылку, но у меня ничего не получилось.
– Тогда ладно.
Алед кивнул, наши взгляды снова встретились, и мне почудилось, что он собирается сказать что-то еще. Но он открыл дверь. Правда, уже переступив через порог, Алед все-таки обернулся.
– Я напишу тебе завтра.
– Хорошо!
– И удачи на экзамене. – Он махнул мне и ушел. А я закрыла дверь, развернулась – и обнаружила, что мама стоит в прихожей и внимательно на меня смотрит.
– Отлично сработано, – коротко улыбнулась она.
– Что? – переспросила я, мысленно заново проигрывая разговор у порога на случай, если все забуду.
– Ты ему рассказала.
– Ага.
– И он тебя не возненавидел.
– Нет.
– С тобой все в порядке? – спросила мама. Я поймала себя на том, что все это время стояла неподвижно.
– Просто… – Я мотнула головой. – Я понятия не имею, о чем он думает. Где-то девяносто девять процентов времени.
– Видимо, такой уж он человек.
– Какой?
– Который взвешивает каждое слово. – Мама сложила руки на груди. – И ничего не скажет, пока ты не спросишь.
– М-м.
– Он тебе нравится?
Я моргнула, не уверенная, что правильно поняла вопрос.
– Ну да, это же очевидно.
– Нет, я в смысле, он тебе нравится?
– О! – Я снова моргнула. – Как-то не думала об этом.
Зато теперь появился повод подумать. И, поразмыслив, я пришла к выводу, что в этом смысле Алед мне совсем не нравился. Но это не имело значения.
– Нет, – сказала я маме. – И это к делу не относится.
– К какому делу? – слегка нахмурилась мама.
– Не знаю, просто не относится. – Я прошла мимо нее и начала подниматься по лестнице. – И вообще, что за странные вопросы.
Прежде чем мы продолжим
После памятного разговора в прихожей мы какое-то время не виделись, зато активно переписывались в фейсбуке. Робкие «как дела?» быстро сменились яростными обсуждениями разных телешоу, и хотя мы с Аледом всего два раза зависали вместе, это не мешало нам общаться как друзьям. Друзьям, которые не знают друг о друге почти ничего – кроме самых важных секретов.
Я просто хотела расставить все точки над i, прежде чем мы продолжим.
Вы, наверное, думаете, что мы с Аледом Ластом влюбимся и все такое. Потому что он мальчик, а я девочка.
Предупреждаю сразу: нет, этого не случится.
Вот и все.
Мы уже там
Единственный человек, в которого я была влюблена, – это Кэрис Ласт. Ну, если не считать людей, с которыми я в реальной жизни незнакома: Себастиана Стэна, Натали Дормер, Алфи Энока, Кристен Стюарт и т. д. Впрочем, едва ли Кэрис была более достижимой, чем они.
Думаю, главная причина, почему я в нее влюбилась, заключается в том, что она была красивой. На втором месте – тот факт, что она была единственной квир-персоной из всех, кого я знала.
Чем больше я об этом думаю, тем глупее себя чувствую.
– Так вот, болтаю я с этой девчонкой из Академии, к слову, нереально симпатичной, и… погоди-ка. – Кэрис замолчала и уставилась на меня. Это случилось через два месяца после того, как мы начали ездить в одном вагоне. Я каждый раз ужасно нервничала: Кэрис была на редкость прямолинейной, а я боялась ляпнуть какую-нибудь глупость. – Ты ведь в курсе, что я лесбиянка?
Нет, это оказалось для меня полной неожиданностью.
Видимо, изумление отразилось на моем лице, потому что Кэрис вскинула брови:
– Я думала, все знают. – Она облокотилась на столик между нами и подперла ладонью подбородок. – Забавно.
– Я раньше не встречала геев, лесбиянок или бисексуалов, – сказала я и едва не добавила «кроме себя», но в последний момент сдержалась.
– Думаю, встречала. Просто не знала, кто они.
Кэрис заявила это с таким видом, будто была лично знакома со всеми людьми на планете. Потом она взъерошила свою густую челку и проговорила нарочито жутким голосом:
– Мы уже здесь!
Я рассмеялась, не найдясь с ответом. А Кэрис как ни в чем не бывало продолжила рассказывать о девочке из Академии и о том, что ей всегда казалось, будто в Академии учатся в основном гомофобы, потому что это смешанная школа, в отличие от нашей. Но я ее почти не слушала – пыталась переварить то, что сейчас узнала. Мне потребовалось время, чтобы разобраться со своими чувствами: я поняла, что в первую секунду ощутила неподдельную зависть. Кэрис приобретала жизненный опыт, а я свой подростковый период тратила на то, чтобы каждый день до полуночи делать домашку.
Я ненавидела Кэрис за то, что у нее все разложено по полочкам, – и восхищалась ее совершенством.
Я влюблялась в Кэрис Ласт и ничего не могла с этим поделать.
Но целовать ее не стоило.
Я знала, что не стоило, но это меня не остановило. Два года назад одним летним вечером я поцеловала Кэрис – и все испортила.
Дэниел Юн
Утром перед экзаменом по истории случилось кое-что поразительное.