Электростанция
– Не знаю, в курсе ли ты, но дом Аледа в другой стороне, – сказала я, когда Дэниел вдруг повернул и зашагал вдоль улицы.
– Ты поразительно умна, – отозвался он. – Получила свои А?
– Ага. А ты?
– Да.
– Супер, – кивнула я и спохватилась: – Так куда мы все-таки идем? Я, если ты не заметил, одета не для прогулок.
Дэниел, шедший впереди, резко остановился. Уличный фонарь выхватил его лицо из сумерек.
– Мы решили поставить палатку на лугу, – сказал он.
– А это законно?
– Скорее всего, нет.
– Ух ты, значит, вы нарушили правила! Я вами горжусь.
Дэниел в ответ молча отвернулся. Потрясающе.
– Кажется, этим летом вы почти не зависали вместе.
– И что? – спросил Дэниел, не глядя на меня.
– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Ты ездил куда-то на каникулы?
– Если бы, – хохотнул Дэниел, но я не услышала в его голосе веселья.
– Ты сам сказал, что вы стали редко видеться.
– Когда я такое говорил?
– Ну… – Я почувствовала, что ступаю на опасную территорию. – Помнишь, перед экзаменом по истории ты подошел ко мне и…
– А. Нет, мы просто оба были очень заняты. Я пять дней в неделю работал в одном итальянском кафе. А Алед – наверное, ты и сама знаешь – не слишком любит отвечать на сообщения.
На мои сообщения Алед всегда отвечал, но я сочла за лучшее не говорить об этом Дэниелу.
– Но когда вы двое успели так сблизиться? – нахмурившись, спросил он.
– С тех самых пор, как я подобрала его на полу в клубе, – сказала я. Дэниел ничего не ответил, только поглубже запихнул руки в карманы.
Еще не совсем стемнело, и небо было не черным, а мглисто-синим, но луна уже взошла, и над нашими головами кое-где мерцали звезды. Мы перебрались через насыпь и оказались на лугу. Меня поразило, какая там царила тишина. Ни ветра, ни людей, ни машин – ничего. Кажется, я впервые оказалась в таком тихом месте, хотя прожила в этом городе всю жизнь.
На пятачке сухой земли посреди луга горел маленький костер. Возле него виднелась большая палатка, а рядом, залитый золотистым светом, сидел Алед Ласт. Он был одет в школьную форму, и хотя она была ему впору – успела притереться за последние два месяца, – все равно сидела как-то не так. А возможно, я просто привыкла к тому, что Алед ходит в разноцветных шортах и вязаных свитерах на пару размеров больше.
Неужели ему восемнадцать? Как кому-то, кого я знала, могло исполниться восемнадцать?
Я пробежала по траве мимо Дэниела в коротких штанишках и упала на Аледа.
Час и три четверти бутылки водки спустя я подумала, что с алкоголем лучше притормозить – держать глаза открытыми становилось все сложнее.
Алед распаковал свой подарок – радиоприемник в форме небоскреба. Когда играла музыка, загорался свет в окнах. Алед сказал, что в жизни не видел ничего круче. Возможно, он соврал, но я все равно была рада, что ему понравилось. Приемник работал на батарейках, так что мы поймали волну «Радио 1», и теперь над ночным лугом шелестел мягкий синтетический рок и перекатывались низкие басы. Вдали мигали огни города и электростанции.
Дэниелу хватило одного взгляда на подарок, чтобы обо всем догадаться.
– Охренеть. Только не говори, что знаешь о «Городе Юниверс».
Пьяный Дэниел вел себя еще более покровительственно, чем трезвый, и значительно чаще матерился и отпускал саркастичные замечания. Но почему-то это вызывало скорее смех, чем желание ему врезать.
– М-м, – протянула я.
– М-м, – эхом отозвался Алед.
– Не мекайте мне тут! Я вас двоих насквозь вижу. – Дэниел запрокинул голову и расхохотался. – Ладно, рано или поздно нас бы все равно кто-нибудь раскрыл, это был лишь вопрос времени. – Он наклонился ко мне. – А давно ты слушаешь «Город Юниверс»? Просто интересно, ты уже слушала, когда я играл партию баса для заглавной темы?
– Ты играешь на басу?
– Теперь уже нет.
Алед вмешался прежде, чем я успела сказать что-нибудь еще. Последние полчаса он занимался тем, что поджигал ветку и выписывал в воздухе огненные фигуры.
– Она – новая художница.
Дэниел нахмурился.
– Художница?
– Да, она нарисовала гифку для эпизода, который вышел на прошлой неделе.
– О. – Дэниел как-то притих. – Я его еще не слушал.
– Ты просто пародия на фаната, – ухмыльнулся Алед.
– Заткнись, я самый что ни на есть фанатистый фанат.
– Пародия.
– Я был первым, кто на тебя подписался.
– Пародия! – не унимался Алед.
Дэниел швырнул в него комком земли, и Алед со смехом повалился на спину.
Весь вечер меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Я никак не могла взять в толк, почему мы зависаем вместе. Алед не был моим одногодкой и учился в другой школе. Дэниелу я вообще не нравилась. И что это за компания друзей – два парня и одна девушка?
Пока я предавалась размышлениям, Дэниел и Алед начали обсуждать результаты экзаменов.
– Я просто… чувствую облегчение, – сказал Дэниел. – Я шесть лет хотел поступить в хороший университет, чтобы заниматься биологией. Я бы себя возненавидел, если бы облажался в самом конце.
– Рад за тебя, – отозвался Алед. Он лежал на боку и снова тыкал палкой в костер.
– А мог бы и за себя порадоваться.
– Ха-ха, спасибо, что-то не хочется, – хмыкнул Алед. Я не поняла, почему он так ответил. Он же в самом деле блестяще сдал экзамены. – Нет, я не жалуюсь. Наверное, дело в том, что оценки меня не слишком волнуют.
– Тебя волнует «Город Юниверс», – влезла в разговор я.
– Ну да. Ладно, – покосился на меня Алед. – Это правда.
Я вдруг почувствовала, что жутко устала. Поднимать веки было невыносимо тяжело. Мне внезапно вспомнилась Кэрис. Два года назад мы с ней точно так же напились на домашней вечеринке, когда узнали результаты экзаменов. Это была ужасная ночь.
Интересно, я все-таки решусь заговорить с Аледом о его сестре? Или буду до скончания веков обходить эту тему стороной?
– Сегодня утром я видел кучу людей, рыдавших над своими оценками. Так что, на мой взгляд, тебе все-таки стоит отпраздновать, – сказал Дэниел и передал Аледу бутылки с водкой и колой. – Выпей-ка, именинник.
Я чувствовала, что скоро достигну следующей стадии опьянения, когда я говорю то, о чем потом горько сожалею. Впрочем, может, я усну до того, как успею что-нибудь ляпнуть. А может, и нет. Я сорвала несколько травинок и стала бросать их в костер по одной.
Канье бы это не понравилось
Мы сидели на лугу, потом куда-то ушли, потом вернулись – по пути я умудрилась обзавестись одеялом, – а потом мы с Аледом подпевали Канье Уэсту. Алед знал все слова наизусть, я – нет, поэтому он устроил настоящее представление под звездами. Стояла теплая ночь, и небо было таким красивым, что дух захватывало. Канье бы это не понравилось.
Мы забрались в палатку, и Дэниел уснул после того, как его стошнило в заросли ежевики и он вернулся с роскошной царапиной на руке, и Алед сказал, так вот, он говорит: «С одной стороны, я считаю, что работа очень важна, в смысле здорово, что я получил хорошие оценки и теперь меня примут в университет, но с другой стороны, мой мозг такой – ну не знаю, мне пофиг, в конце концов все будет хорошо или типа того, ну то есть наступает момент, я просто ничего не делаю, если мне не нужно, я делаю только то, что нужно делать, но мне совершенно пофиг. Не знаю, по-моему, в этом нет никакого смысла…» А я почему-то киваю и повторяю с улыбкой: «Точно».
Я спрашиваю Аледа:
– Кто такая Февральская Пятница?
Но он отвечает:
– Я не могу сказать!
А я говорю:
– Но мы же друзья!
А он:
– Это неважно!
– Ты любишь ее? Или его? Фандом не ошибся?
Алед только смеется и мотает головой.
Мы стоим посреди луга и соревнуемся, кто громче крикнет.
Делаем мутные ночные фото и пересылаем их друг другу в твиттере, и я сомневаюсь, что это удачная идея (хотя вряд ли кто-нибудь различит в смазанных пятнах наши лица), но ничего не могу с собой поделать.
РАДИО @UniverseCity
@toulouser тулуз без прикрас [моя размытая фотография с двойным подбородком]
*тулуз* @touloser
@UniverseCity Радио собственной персоной [размытая фотография Аледовых кед]
Мы валяемся в траве.
– Кажется, я слышала лису, – говорю я.
– Мой внутренний голос звучит как голос Радио, – говорит Алед.
– Тебе не холодно? – спрашиваю я.
– Я уже давно ничего не чувствую, – отвечает он.
Мы лежим в палатке.
– Я раньше страдала от жутких кошмаров, когда просыпаешься, но не понимаешь, что проснулся, и думаешь, что кошмар продолжается, – рассказываю я.
– Каждую ночь у меня так сильно болит в груди, что мне кажется, я умру.
– Вроде бы подростки не должны таким страдать, – задумчиво произношу я.
– Болями в груди или ночными кошмарами? – уточняет Алед.
Мы решаем записать новый эпизод «Города Юниверс», но вместо этого затеваем с Аледом догонялки, и я снова падаю на него – в этот раз случайно. Я несколько минут изображаю героиню, которую выдумала на ходу и назвала своим сетевым именем Тулуз, а потом мы втроем играем в «Я никогда…»[15].
– Я никогда… – Алед задумчиво стучит пальцем по подбородку. – Никогда не портил воздух, а потом не переводил стрелки на другого человека.
Дэниел стонет, я смеюсь, мы оба пьем.
– Ты правда никогда так не делал? – недоверчиво спрашиваю Аледа.
– Нет, мне совести не хватит. Я привык отвечать за свои поступки.
– Понятно. Я никогда… – смотрю в темноту между Аледом и Дэниелом, – не нарушала комендантский час.
– Боги, какая ты жалкая. – Дэниел смеется и снова пьет.
Алед странно на него косится.
– Тогда я тоже жалкий, – бросает он, и вид у Дэниела тут же делается виноватый.
– Я никогда… – начинает Дэниел, покачивая бутылку, – не врал, когда признавался в любви.