– Значит, поблизости есть забытый ребенок.
– Именно. – Астер улыбнулся. – Себастьян заметил, что из одного окна под крышей часто доносятся вздохи. Он заглянул через открытое окно в каморку на чердаке и увидел там девочку. Похоже, ей было одиноко.
– И это была…
– Аманда, – подтвердил Астер. – Аманда жила тогда у родственников на чердаке. Им пришлось взять Аманду к себе после того, как ее родители умерли. Она рассказывала тебе?
– Нет.
– Погибли в автокатастрофе. Очень печальная история. Совсем молодыми. – Астер покачал головой. – Родственники предоставили Аманде пищу и кров, но только потому, что им была обещана за это компенсация из средств, оставшихся Аманде от родителей. Относились они к Аманде холодно, как к чужой. Она жила на чердаке и не принимала участия в жизни семьи. Когда Себастьян узнал об этом, он стал навещать Аманду по вечерам. Он стучал в чердачное окошко и передавал Аманде бумажный пакет с печеньем, фруктами или книжками. Аманда любила читать.
– Наверное, это как раз те книги, которые я нашел на антресоли, – воскликнул я. – Они все ужасно старые.
– Это ты лучше спроси у Аманды, – сказал Астер и продолжил свой рассказ.
По своим каналам Себастьян выяснил, что от бабушки Аманды остался старый дом на окраине города. Дом долгое время пустовал. Родственники, которые держали Аманду на чердаке, собирались продать дом и сад строительной фирме, чтобы та вырубила яблони и построила там многоэтажные дома с видом на овраг. Родственники скрывали от всех, что на самом деле дом принадлежит Аманде. Об этом не знала даже сама Аманда. Она, конечно, бывала в детстве у бабушки на старой даче, которую та унаследовала от тетки, но после смерти бабушки и родителей думала, что дом продан. Себастьяну удалось доказать, что дом принадлежит Аманде и что Аманда уже в том возрасте, когда к ее мнению должны прислушаться. Как только Аманда узнала о доме, она выразила желание жить там и, достигнув шестнадцати лет, переехала. Себастьян обещал помогать Аманде до тех пор, пока она не научится справляться сама.
– Теперь я понимаю, – прошептал я, вспомнив, что сказала Аманда в ту ночь, когда обнаружила развешанные отцом объявления. – Аманда тоже была забытым ребенком.
– Именно так, – кивнул Астер. – Но она довольно мало нуждалась в помощи. Она тогда была уже…
– …высокофункциональной.
– Даже категории знаешь. – Астер встал и шагнул к окну. – Она была смелой и упрямой и в первую очередь решила восстановить старый сад.
Я встал рядом со Астером, и несколько секунд мы молча смотрели на окутанный сумерками сад. Голые ветви яблонь сплетались над двором в лабиринт, сквозь просветы в нем пробивался свет штормовых фонарей, и деревья стояли будто в желтоватой воздушной вуали. Дрозды перепрыгивали с ветки на ветку и жадно доклевывали последние яблоки. Мы смотрели на их возню, пока снизу не раздался голос:
– …И в этом мне тоже помог Себастьян.
Мы обернулись к люку в полу, через который попали в студию, – конечно, мы не закрыли его за собой. И теперь в нем показалось лицо Аманды: она уже пришла домой и незаметно поднялась в башенку. За ней по пятам прискакала Мельба.
– Аманда! – воскликнул я.
– А мы и не слышали, как ты вошла. – Астер развел руками и сделал несколько шагов к Аманде.
– Себастьян помог мне отремонтировать дом и привести в порядок сад, – продолжила Аманда. – Яблони не обрезали годами, а старые ягодные кусты и цветочные клумбы напрочь заросли травой. Через несколько лет яблони и кусты стали снова давать урожай. Часть деревьев были такие старые, что почти лежали на земле. От них до сих пор кое-что осталось, в них обожают гнездиться птицы. Мы посадили и новые саженцы, сейчас они вошли в полную силу. Деревья давали такой хороший урожай, что я стала сдавать яблоки на продажу в магазин. У меня много редких сортов… Но почему вы торчите здесь в холодной башне?
– Альфред показывал мне свою студию, – объяснил Астер. – Прекрасное, прекрасное изобретение! Ты бы мог сделать в школе доклад об этом господине, как бишь…
– Александре Степановиче Попове, – сказали мы с Амандой хором, и Астер засмеялся.
– Пойдемте ужинать. – Аманда начала спускаться по лестнице.
Внизу Аманда принесла на стол сок и все для бутербродов.
– Там на спичечной фабрике уже все закончилось? – спросил Астер.
– Официальная часть закончилась, народ еще остался. Всё как обычно: напитки, музыка, обмен новостями, может, попозже будут танцы. Я решила, что мне уже пора домой.
– Если из-за меня, то не стоило, – сказал я, опустив глаза. – Прости, я испортил тебе вечер.
– Глупости! Ничего ты не испортил.
– Испортил! Все испугались, когда я не удержался и вздохнул.
– Ничего, они быстро оклемались. – Аманда улыбнулась. – Маркеттино объяснение всосалось, как масло в горячую кашу.
– Коллективный всплеск эмоций. – Астер с усмешкой покачал головой.
Аманда с Астером начали хохотать и, наверное, никогда бы не унялись, если б я их не прервал.
– И все-таки ты могла остаться там, – настаивал я.
– Я уже так долго в этих кругах, что на всех насмотрелась достаточно. – Аманда вытерла выступившие от смеха слезы. – И вообще, мне всегда было неуютно в толпе. Как ты только что слышал, я с ранних лет привыкла к самостоятельной жизни.
– Еще бы, живя в таком доме. А ты что скажешь, Альфред? – обернулся ко мне Астер.
Я покраснел. Я действительно жил теперь там, где Аманда привыкла спокойно жить одна. Что, если я все испортил? Отнял у Аманды ее собственное пространство, усложнил ей ночную работу? Я откусил от бутерброда и не ответил. Аманда с задумчивым видом повернулась к Астеру:
– Я успела перед уходом поговорить с Сельмой, судьей. Она обещала помочь.
Аманда замолчала и искоса посмотрела на меня. Астер поднял бровь и наклонился поближе к Аманде. Она что-то шепнула ему.
– Понимаю, – кивнул Астер и больше ничего не спрашивал.
Я доел бутерброд и допил сок. Аманда с Астером снова заговорили о собрании, и я решил, что лучше всего мне пойти спать. Не хочу больше подслушивать их тайны, я и так уже доставил Аманде достаточно хлопот за этот вечер. Я забрался в гамак и немножко почитал, но скоро глаза начали слипаться. Я не стал им мешать, и вскоре тихий разговор внизу и шум ветра в дымоходе убаюкали меня, и я мягко провалился в сон.
«Радио Попова» – о радиоволнах в космосе
Добрый вечер, хотя стоило бы сказать «ночь», потому что сейчас и есть ночь, ведь именно по ночам мы с вами встречаемся на радиоволнах. И я все еще Альфред, ведущий этой передачи. На этот раз я не подготовил никакой специальной программы. Решил просто сесть и рассказать вам, что я вижу за окном. Ну и что я вижу, как вы думаете? Нет, не небоскребы, не дымовые трубы и не стену соседнего дома. Я вижу только звезды. Они повсюду – впереди, сзади, справа и слева. В моей студии на каждой стене по окну, так что я сижу в самой сердцевине ночного неба. Фонари во дворе погасли, и снаружи нет никакого искусственного света. Весь свет – только от луны и звезд. Впрочем, свет у луны тоже не ее собственный. Луна ведь как зеркало. Она отражает свет солнца по ту сторону земного шара. Луна по ночам видит кое-что, чего не видим мы. Солнце.
Разве не удивительно? Все, что я говорю сейчас в радиопередатчик, улетает в ночную тьму. И эти мои слова. И вот эти. И эти. Они парят по радиоволнам свободно и легко, точно орлы. О, кажется, я забыл про одного тут персонажа, который любит цепляться к словам. Он слушает меня по другую сторону окна и постукивает в оконный переплет, когда я говорю что-нибудь, по его мнению, не то. Сейчас мне, видимо, следовало сказать: «Свободно и легко, как ворона». Да, точно, вот теперь он с довольным видом кивает! Иногда он важничает, у него ведь шикарное имя и есть крылья… Но пусть себе, все равно я его люблю.
Интересно было бы узнать: как далеко разносятся радиоволны? Как долго они сохраняются, пропадают ли когда-нибудь? Если бы кто-нибудь очень далеко, на другой планете, сумел переработать радиоволну в звук, услышал бы он эту передачу? Мысль о том, что нас могут слышать на другой планете или даже в другой галактике, сводит меня с ума. Подумать только – если бы все-все на свете дети могли слушать эту передачу и знать, что далеко-далеко кто-то другой слышит те же мысли? А если бы они, эти мысли, были похожи на серебряную нить, которая горит в темноте так ярко, что ее можно начать сматывать в клубок с обеих сторон? Тогда тот, кто смотал бы клубок до середины, встретил бы кого-то другого с таким же клубком в руках.
Еще я иногда думаю: какой гвалт поднялся бы в космосе, если бы все радиосигналы с Земли зазвучали там одновременно. Все разговоры, музыка, дорожный шум, гул водопадов и революций, шелест ветра, пение птиц – всё, что когда-то передавалось по радиоволнам. Космос наполнился бы голосами всех времен сразу, как будто бы все времена вдруг встретились. Но в настоящем космосе всегда тихо, ведь его пустота поглощает все звуки. На этом я и завершу сегодняшнюю передачу, после чего и эти звуки, последние слова ночи, растворятся в тишине среди звезд.
Отец не сдается
В один из вечеров мы с Ирис снова сидели на берегу. Ирис позвала меня туда сразу после школы, чтобы рассказать что-то важное и неотложное. Мы сели, Ирис сунула мне в руку клочок бумажки и велела прочитать. Это было объявление, в котором просили сообщать сведения о незаконном радио под названием «Радио Попова». Давший объявление точно знал о том, что программа выходит в эфир только по ночам. Радио описывалось как подозрительное, возможно, даже опасное. За сведения, которые наведут на след, обещалось королевское вознаграждение. Для связи был указан отцовский телефон.
Я онемело смотрел на листок, не зная, что сказать. Похоже, отец опять разогнался и тормозить не планирует. Я смял бумажку в плотный комок и сжал так крепко, что заныло запястье.
– Так и знала, что из-за этой фотографии будут проблемы. – Ирис прикусила губу. – Надо же было так сглупить!